Жаклин Рединг - Белая магия

• Название: Белая магия
• Автор: Жаклин Рединг
• Жанр: Исторические любовные романы

Ведьма, волшебница или загадочная соблазнительница? Её магическое притяжение и страстная чувственность заставляют лорда Ноа почувствовать близость счастья.

Леди Августа Брирли не совсем та, кого в Англии начала 19 века, называли настоящей леди. Несмотря на свои зрелые 28 лет, она до сих пор не замужем, читает книги, увлекается астрологией и ненавидит светские обязанности. Но является ли она той загадочной соблазнительницей, которая свела лучшего друга лорда Ноа Иденхолла в могилу? Молодой лорд начинает преследовать её по пятам — и попадает в водоворот любви, которую иначе как магической не назовёшь.

---

Другими словами, такой же день, как и всякий другой.

Августа потёрла глаза под линзами очков. Надетая на ней простая льняная ночная сорочка помялась за несколько часов неспокойного сна, чёрные волосы выбились в беспорядке из заплетённой на ночь косы, небрежно свисавшей через плечо.

Шарлотта же, напротив, вне сомнения поднялась на рассвете и уже нарядилась в изящное, отделанное тонкими кружевами, домашнее платье её любимого цвета — бледного жёлто-лимонного. Ни один медно-красный волосок не выбился из-под маленького чепчика: настоящая жёлтая канарейка против сороки, которой была Августа.

— Ты хоть представляешь, который сейчас час? — прокаркала Шарлотта, вдребезги разбив образ певчей птицы, и повернулась, чтобы рвануть ещё одну штору с другого окна, впуская ещё больше этого мерзкого света.

Отпрянув, Августа спряталась за тяжёлым парчовым красным балдахином.

— Я только собиралась спросить…

— Почти час, Августа. Один час пополудни.

— Час? — Августа плюхнулась назад на подушку, подтягивая другую с противоположной стороны кровати, чтобы закрыть ею лицо. — Какого чёрта ты приходишь сюда и будишь меня в столь ранний час?

— Ранний?

Она слышала, как Шарлотта подошла к кровати и встала возле неё. Несмотря на то, что лицо Августа спрятала под подушкой, она знала, что у Шарлотты обе руки сейчас на поясе, а рот сморщился в, казалось бы, извечной, но однако придававшей маркизе необычайно привлекательный, обиженно-надувшийся вид, гримаске.

— Ранний? — эхом повторила маркиза. — Если бы ты не бодрствовала в совершенно нечестивые часы, то, возможно, смогла бы придерживаться режима, приличествующего хорошо воспитанной молодой леди.

Августа нахмурилась, прячась под подушкой и размышляя, почему в сотый раз (ну точно в сотый раз) Шарлотта настаивала на таком её определении как «молодая леди». В её двадцать восемь большинство считало Августу Брайрли уже не соответствующей этому статусу. К тому же, хотя Шарлотта и была замужем за отцом Августы, но в устах маркизы это определение звучало ещё более неподходяще ввиду разделявшей женщин разницы в возрасте всего в несколько лет.

Шарлотта действительно слишком далеко зашла, играя роль мачехи.

Августа немного приподняла подушку так, чтобы та, оказавшись на лбу, всё же чуть-чуть прикрывала глаза:

— Шарлотта, мне уже двадцать восемь. Мои привычки, какими бы ужасными не были, давно укоренились.

— Да, ну что ж, это не твоя вина, ты же знаешь, — ответил маркиза. — Я больше должна винить твоего отца за ту достойную сожаления ситуацию, в которой ты оказалась. Он предоставлял тебе слишком много свободы, когда ты была ребёнком, Августа, слишком часто брал тебя во все эти морские путешествия после того, как умерла твоя мать. Всё время на палубах разных кораблей, в портах чужих стран, среди всех этих разномастных людей — дикарей в большинстве своём — всё это не подходит знатной леди.

— Поездки за границу — одна из обязанностей моего отца как посла Его Величества, — заметила Августа. — Ты знала это, когда соглашалась выйти за него замуж.

Шарлотта и ухом не повела:

— Тебе не с кем было общаться, кроме грубых и необузданных мужланов, по сути дела, всю свою жизнь! Независимо от того, двадцать восемь тебе лет или восемьдесят восемь, ты всё же знатная дама, нравится тебе это или нет.

Грубые? Необузданные? Ха! Вряд ли кто-нибудь из членов многочисленных команд, вместе с которыми она плавала в течение стольких лет, вломился бы в её каюту, чтобы разбудить в столь ранний час, если, конечно, корабль не тонет или не грозит нападение мавританских пиратов.

— По мне, так моё воспитание, каким бы нетрадиционным оно ни было, предоставило мне огромное преимущество, позволив узнать места, которые я могла бы никогда не увидеть.

— Вздор! — воскликнула Шарлотта. — Тебя должны были воспитать здесь, в Англии, в пансионе для благородных девиц, как и Летти, обучая красивой осанке, свойственной девушке твоего положения.

— Ах да, осанка, — сказала Августа с кислым выражением лица. — Это в понимании французских дам то, как следует проводить долгие часы с доской, привязанной к спине и прицепленной к локтям, с книгами на голове и с шилом в корсете с крайне важной целью обучить леди посредством пыток, как держать себя под углом гораздо прямее, чем задумала природа. А говорят, что Франция освободила всех военнопленных после поражения Наполеона.

Шарлотту это не развеселило.

— Мадам Тесье — эмигрантка, уважаемая благородная леди, которая занимала высокое положение при дворе Марии Антуанетты. Ей подражают во всей Англии…

Августа мысленно застонала, зная, какие за этим последуют наставления. Едва шевеля губами, она повторяла за Шарлоттой, которая продолжала:

— Молодая леди должна быть известна своими манерами и умением держать себя. Она должна быть леди во всём, что делает. Если она это делает, то её, возможно, и не похвалят, но её непременно осудят, если она этого делать не будет.

— К сожалению, мой отец слишком поздно на тебе женился, и я не получила всей выгоды от твоей опеки.

Её сарказм полностью миновал Шарлотту.

— Да, это правда, но у твоего отца была же где-то семья, которая могла бы заняться твоим воспитанием. За неимением кого-то ещё, он положительно мог бы поручить это Гортензии.

Августу мгновенно пробрала дрожь, как только перед её мысленным взором промелькнул образ эксцентричной старшей сестры отца. Даже пансион для благородных девиц мадам Тесье был бы предпочтительней тётушки Гортензии. Мимолётом Августа задалась вопросом, до сих пор ли её тётя верила в целительные свойства ванны из болотной воды.

— Твой отец потакал каждому твоему капризу с самого раннего возраста. Нужно ли мне напоминать, что на тебе были штаны во время нашей первой встречи? Штаны! Ты едва знала, как выгладят юбки, и упала ничком вниз, когда первый раз попыталась пройти в них. Он даже позволил тебе выбрать этот дом, про который можно определенно сказать, что он скрыт из виду, будто специально спрятан ото всех.

Площадь Брайанстоун с трудом можно было назвать спрятанной, так как она находилась в северной части района Мэйфер1. Всё же он располагался за пределами более фешенебельных районов Гросвенор и Беркли, что послужило для Августы решающим доводом. Это обстоятельство, и вдобавок великолепный бельведер, украшающий крышу и открывающий обзор во все стороны через высокие арочные окна. Здесь было идеальное место для продолжения её работы.

— Но, видишь ли, — продолжала маркиза, прерывая мысли Августы, — твоё поведение — это только второе по важности препятствие на пути к успешному замужеству.

Шарлотта помедлила, громко вздохнув и покачав, конечно же, головой со скорбным видом, прошептала те самые два ненавистных слова:

— Твой возраст.

Шарлотта произносила эти слова так, как будто от них у неё во рту ощущался привкус кислого молока и, вне сомнений, в свои двадцать восемь Августа довольно прочно обосновалась на полке уценённых товаров в магазине для холостяков. И всё же последние десять месяцев Шарлотта сделала целью своей жизни выдать падчерицу замуж любыми доступными ей средствами — льстя, устраивая встречи и пользуясь любой ситуацией, которая могла привести её к намеченной цели. То, что Августа давала отпор всем её попыткам, казалось, только вселяло в Шарлотту больше решимости, причём в последнее время они стали настолько очевидными, что стали мешать Августе работать.

Просто невозможно было допустить, чтобы так всё и продолжалось.

Августа надеялась только на одно: скоро маркиза перекинется на незамужнее состояние своей собственной дочери от первого брака, шестнадцатилетней сводной сестры Августы, Летти. Но до первого выхода Летти в свет оставался ещё сезон, из-за чего Августе приходилось терпеть вмешательство Шарлотты, по крайней мере, до конца нынешнего сезона, — вмешательство, которое теперь, когда Летти уехала в деревню, совершенно точно станет гораздо ощутимее.

— Подумай, Августа. Когда я была в твоём возрасте, Летти уже исполнилось десять. И всё же я не перестаю надеяться. Я продолжу радеть о твоём будущем, несмотря на твой отказ признавать, что я забочусь только о тебе. В конце концов, я ведь организовала вашу встречу с тем милым виконтом в «Хатчардсе».

Наконец, Августа села.

— Ах да, Шарлотта, ты и правда организовала эту встречу — с человеком, которого интересуют только мои деньги. Спасибо, но я предпочитаю, чтобы меня не оценивали по размеру моего приданого. Кроме того, этот тип даже не выговаривал правильно букву Р. Первый раз подойдя ко мне, он спросил, не я ли леди Августа Блайли.

Маркиза устремила на неё пристальный взгляд:

— Августа, право же! Он из очень известной семьи.

— Тогда пусть за него выходит Летти.