Жаклин Рединг - Белый рыцарь

• Название: Белый рыцарь
• Автор: Жаклин Рединг
• Жанр: Исторические любовные романы

Этот роман посвящен тысячам шотландских Горцев, лишившихся родного крова, векового наследия предков, а зачастую и самой жизни в печально известные времена, вошедшие в историю под названием «The Highland Clearances»(«Зачистка Шотландского Высокогорья[1]» или «Изгнание шотландцев»).

Действие романа происходит в 1820 г., в эпоху Регентства и входит в серию «Белый Квартет» («Белая Магия», «Белый Вереск», «Белый Туман»).

Провинциальная и совсем неискушенная в делах любви леди Грейс Ледис заключает брак по расчету с Кристианом Виклиффом, умопомрачительным красавцем-аристократом, за которым в высшем свете идёт настоящая охота в надежде окрутить наследника герцога Уэстоверского. Однако Грейс хватило и одного взгляда на будущего супруга, чтобы понять, насколько тот высокомерен, холоден, неучтив и явно скрывает ото всех свое тёмное прошлое.

Грейс — сирота, которую воспитывала души не чаявшая в ней бабушка — никак не может освоиться в лондонском высшем обществе, да еще странное поведение жениха, день ото дня становящееся все более и более гнетущим не прибавляет радости. Поворот сюжета, когда Грейс решает сбежать в шотландское Нагорье, чтобы обрести душевный покой в романтичном «Скайнигэл-Касл» — родовом владении своей бабушки, позволяет автору познакомить читателей с полными драматизма страницами истории Шотландии получивших название «Изгнание шотландцев».

Следует отметить, что, несмотря на несомненный литературный талант и прекрасный слог Жаклин Рединг, даже самые восторженные поклонники ее романов могут счесть данное произведение несколько мрачным и депрессивным. Жесткая психологическая травля Виклиффа по отношению к Грейс весьма неприятна, так как и взрывы его буйного темперамента и резкие перепады настроения возникают буквально на пустом месте. Так что читателям стоит заранее смириться с тем, что этот герой совершенно точно не является галантным рыцарем в сияющих доспехах, столь характерным для романов описывающих блистательную эпоху Регентства.

---

Она повернула голову, поморщившись от ощущения какой-то тяжести. Там был Кристиан, в точности, как в её сне, но только не её рыцарем в сияющих доспехах. Белки его покраснели, а под глазами залегли тени. Лицо потемнело от пробивающейся щетины, волосы на голове в беспорядке спутались, да и весь вид был такой, словно он не спал несколько дней. Грейс подняла руку и коснулась шершавой щеки, ласково улыбнувшись ему. Тот сон, тьма, всё ушло. Кристиан был здесь, с ней, сейчас. Всё будет хорошо, опасности нет.

— Ты вернулся, — прошептала она и изумилась: с какой стати собственный голос звучит, словно и не её он вовсе, а чей-то чужой.

Между бровей Кристиана пролегла морщина, а на щеке его дёргалась жилка, словно он боролся с каким-то неведомым чувством. Кристиан не улыбался. И не говорил. Наоборот, глаза его потемнели от какой-то невысказанной муки.

— Кристиан, что такое? Что-то не так. Что-то случилось? Ты нашёл Элеанор?

Кристиан помотал головой, сжал её руку, поднёс к губам и поцеловал, закрыв глаза. По щеке сбежала одинокая слеза.

— Её не нашли.

— Ты встревожен. Но не из-за Элеанор, верно? Что не так?

Грейс на минуту, задумалась. Вспомни…

Какой-то мальчик. Повозка, съехавшая с дороги. Она вспомнила огонь, Лиза кричит от ужаса, гнусный солдатский смех.

— Вдова, — тихо промолвила она. Слёзы жгли глаза.

— Солдат, учинивших пожар, арестовали и предали суду по прямому указанию лорда и леди Сантерглен, только что вернувшихся из Лондона и заявивших, что они ничего не ведали о делах своего управляющего имением мистера Старка. Я получил заверения, что все участвовавшие в этом люди, включая мистера Старка, будут наказаны.

Она посмотрела на Кристиана:

— Что с Микелом? Лизой? Со всеми?

— С ними всё хорошо. Лиза немного напугана, но невредима. Вдова выздоравливает, и приехала её семья, чтобы побыть с ней. Микел очень беспокоится за тебя.

В то же мгновение подошёл Дубхар и положил свою морду на край постели.

Грейс улыбнулась. На мгновение она закрыла глаза, собираясь с силами. Как же она устала. Потом снова взглянула на Кристиана. Снова видение, воспоминание, как она падает на землю, слабость, горячая и липкая влага между ног. Боль внизу живота, и кровь, алая кровь, так много крови…

Грейс почувствовала, как дыхание оставило её, лишь мысленные образы вырисовались яснее. По щекам заструились слёзы, а горло судорожно сжало от слов, которые она боялась произнести, но и не сказать не могла:

— Кристиан… что с ребёнком?

Кристиан прикусил губу, глаза его повлажнели, и он крепко сжал её руку.

Грейс сглотнула. Почему он не отвечает ей? Почему не заверяет, что с ребёнком всё хорошо?

— Кристиан, пожалуйста… скажи, что ребёнок не пострадал.

Кристиан пристально взглянул в её глаза и молча покачал головой, на лице его отразилась полнейшая безысходность.

— Ты потеряла ребёнка, Грейс. Никто ничего не мог сделать.

О, Боже, нет…

Грейс замотала головой, скорбный вопль вырвался у неё из груди, в которой, как она знала, должно разорваться её сердце. Нет, пожалуйста, нет, только не малыш… пожалуйста, пусть он ошибается…

— Не может быть… нет… нет…

Кристиан рывком поднял Грейс и судорожно прижал к плечу, заглушая её мучительные рыдания, когда до неё дошел ужасный смысл его слов. Он крепко держал жену, принимая на себя её всхлипы, пока наконец его выдержка не дала трещину, и он сам не зарыдал.

Кристиан стоял в проёме ворот, ведущих во двор замка, и смотрел, как там в длинных сумеречных тенях одиноко сидит Грейс. Он хмурился. Прошло уже три недели, как она потеряла ребёнка, три недели он видел её сидящей в одной и той же позе, уставившуюся неизвестно на что, пока вокруг неё продолжала бурлить жизнь.

Грейс заметно похудела, поскольку едва ли ела что-нибудь, так, крохи, чтобы лишь продержаться день, другой. Она больше не присматривала за поместьем и не заботилась о его процветании. Отказалась от любого общества, избегая любой компании, сидя целый день в спальне и выходя лишь в этот вечерний час, когда все, поужинав, готовились ко сну.

Именно этим утром Кристиан пришёл к неутешительному заключению, что она медленно и сознательно убивает себя. И не мог остаться в стороне и спокойно смотреть на это.

Кристиан вышел во двор, наблюдая, заметит ли Грейс его приближение, пока не убедился, что дожидается напрасно. Так продолжалось каждый вечер. Он подойдёт, сядет рядом. И разговаривает с ней, рассказывает о событиях дня, читает письма от эмигрировавших в Америку горцев, пока на вечернем небе не взойдёт луна. Грейс же никогда не отвечала. Не выказывала ни малейшего признака, что слушает его. Просто сидела на каменной скамье, уставившись в никуда и желая себе смерти.

— Добрый вечер, Грейс, — поздоровался Кристиан, опускаясь на скамейку рядом с ней.

Грейс моргнула, вот и весь ответ, которым она удостоила его. Кристиан вытащил из кармана полученное днём письмо и развернул его.

— Думаю, тебе было бы интересно узнать, что мы получили письмо от Элеанор.

Он посмотрел на Грейс. Ничего.

— Она продала мою лошадь, поэтому у неё появились кое-какие деньги. Элеанор хочет, чтобы я знал, что она не обвиняет меня за то, что я открыл ей правду. В общем, она благодарит меня за это. Она пишет только затем, чтобы мы не продолжали искать её, и сообщает, что уезжает в такое место, где мы её не найдем. И ещё, что не знает, когда вернётся и вернётся ли вообще.

Кристиан протянул письмо Грейс, словно позволяя и ей прочесть его. Она не пошевелилась, чтобы взять письмо, а продолжала безучастно смотреть перед собой. Кристиан молча сложил листок и положил в карман. Когда же он снова взглянул на Грейс, то его поразило, что она больше не смотрела неизвестно куда. А глядела на него. И хотя тьма и пустота в её глазах не исчезли, всё же это была перемена.

— Грейс?

— Почему ты это делаешь?

Голос её звучал резко и был совсем не похож на её голос.

— Почему ты день за днём являешься сюда и говоришь всё это?

Он пристально смотрел на неё, не зная, как ответить.

— Я прихожу, чтобы напомнить, вокруг тебя всё ещё существует мир, Грейс, мир, который продолжает жить день за днём. Я прихожу, потому что всё ещё существует жизнь.

Ничего не сказав в ответ, крепко обхватив себя руками, Грейс встала и собралась уже уйти, оставляя его, дабы он не нарушал её равнодушия и жалости к себе.

Неожиданно на него обрушилось отчаяние от ощущения бессилия, что он не может ничего сделать для неё, для Элеанор. Кристиан встал, пересёк двор, подошёл к жене, взял за руку и насильно развернул к себе лицом.

— Отпусти меня, Кристиан!

— Ты выслушаешь меня хоть раз вместо того, чтобы притворяться слепой и не желающей знать о моём существовании! Я сидел сложа руки и наблюдал, как ты медленно разрушаешь себя, словно ты единственная, кто потерял дитя. Я тоже потерял его, Грейс, и так же, как и ты, каждой своей частичкой чувствую ту же ужасную боль. Временами даже худшую боль, поскольку живу с чувством вины, зная, что будь я здесь, с тобой, а не сбежал бы исправлять ошибки прошлого своей семьи, то мой ребёнок всё ещё рос бы внутри тебя.

Кристиан на секунду замолчал, стараясь обуздать свои чувства. Когда он вновь заговорил, голос его звучал гораздо спокойнее:

— Я твой муж, Грейс. Мой долг защищать тебя и наших детей. Но я не исполнил этот долг, так же как потерял Элеанор. Если тебе нужно обвинять кого-нибудь за испытываемую сейчас боль, если желаешь корить кого-то за потерю нашего ребёнка, тогда обвиняй меня. Обрати свою ненависть с себя на меня. Но, ради Бога, прекрати измываться над собой!

Грейс лишь смотрела сквозь него невидящим взглядом.

Потерпев поражение, Кристиан отпустил её и, отвернувшись, направился к замку, не в силах больше терпеть страдания. Достигнув двери, он заметил, что на него смотрит Дейдре. Он не заговорил с ней, только, проходя мимо, мельком бросил на неё взгляд.

— Вы хорошо поступили, — произнесла она, заведя короткий разговор с ним уже в дверях. — Теперь-то она думать начнёт.

Кристиан глубоко и медленно вздохнул:

— Что в этом хорошего, Дейдре?

Дейдре улыбнулась ему, взяла за руку и повела в замок:

— Подождите и увидите, милорд. Подождите и увидите.

Как-то два дня спустя утром Грейс сидела у окна спальни и удивлялась, почему внизу во дворе никого нет. В этот час, когда обычно в поместье вовсю суетился народ, занимаясь повседневными делами, ещё не появился ни один человек. Куда бы она ни бросила взгляд — на конюшни, на простирающиеся широкие поля — всё вымерло. Куда же все подевались?

Она встала, прошла через комнату и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Была среда, когда они всегда снимают простыни с кроватей для стирки и выбивают ковры, но поблизости не наблюдалось ни Флоры, ни Дейдре. Грейс вдруг поняла, что не видит и Лизу. Сегодня утром та не принесла Грейс на завтрак чай с овсяными лепешками.