Андрей Завадский - День помощи

• Название: День помощи
• Автор: Андрей Завадский
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Политический детектив

Продолжение романа «Утро псового лая»

---

Гринюс не в одиночестве ожидал гостей из-за океана. при появлении американцев навстречу им подалась одетая в строгий брючный костюм, предельно официальный, женщина, миниатюрная блондинка лет сорока пяти.

– Господа, позвольте представить вам министра иностранных дел Литвы Бируте Варне, – Повелас указал на женщину, уже решительно протягивавшую изящную кисть для рукопожатия. – Предстоящий разговор некоторым образом затрагивает юрисдикцию и ее ведомства, так что она будет присутствовать на этой встрече.

Роберт Джермейн окинул женщину пристальным взглядом, словно пытаясь запомнить ее облик. Широкая в бедрах, она, несмотря на возраст, могла соперничать фигурой и лицом с двадцатилетними девицами, и только сеть морщинок возле глаз, да скрывавший бледность слой пудры выдавали ее истинные годы. Глаза же женщины-министра светились странной недоверчивостью.

– Что ж, я не против, – учтиво кивнул Джермейн. – Итак, господин Гринюс, госпожа Варне, я хотел бы поговорить о выполнении вашей страной союзнических обязательств, как членом Альянса.

– Но мы в полной мере придерживаемся своих обязательств, – пожал плечами литовец. – Наш Генеральный штаб предоставляет полный доступ к разведывательной информации, полученной нашими спецслужбами, а для участия в маневрах "Северный щит" нами выделены значительные силы. Литовское небо открыто для союзной авиации, а наши порты – для военных кораблей Альянса.

Роберт Джермейн согласно кивнул – Литву в охвативших почти всю Европу маневрах, от которых уже несколько дней подряд содрогалась земля и раскалывались небеса, представляли пехотный и инженерный батальоны, значительные силы, если учесть, что вся литовская армия представляла собой лишь девять батальонов регулярных сил, менее восьми тысяч солдат. Но сейчас разговор шел не об этом – прежде, чем министр покинул Брюссель, откуда, в конечном итоге, и осуществлялась координация действия объединенных сил, он получил весьма подробные инструкции от самого президента Мердока.

– О, разумеется, мы ценим вашу преданность нашим идеалам, – кивнул Джермейн. Сейчас он играл первую партию, посол же оказался лишь фоном. – Но речь не об этом. Возникают ситуации, когда необходимо действовать быстро, без долгих обсуждений и согласований. Несмотря на то, что мы находимся сейчас в Европе, в сердце цивилизации, неожиданности возможны и здесь, стоит вспомнить хотя бы кошмар, охвативший не так давно осколки Югославии. Там и сейчас тлеет пожар войны. Поэтому я хочу обсудить возможность размещения на вашей территории американских войск в случае возникновения угрозы безопасности для любого из наших общих партнеров.

– Ваше правительство готовит военную операцию на Балканах, и хочет, чтобы плацдармом для очередного "крестового похода" во имя свободы демократии стала теперь моя страна? – тотчас вскинулась Варне, не дав Джермейну завершить фразу. Глаза ее сврекали праведной яростью, ноздри гневно раздувались, а к лицу прихлынула кровь.

– А вы, госпожа, министр, с каких же пор перестали разделять приверженность идеалам демократии, которой так долго ждал ваш народ? – встрял в беседу посол Уилкинс, не удержавшийся от того, чтобы не вставить хоть пару слов. – Прежде вы всегда называли себя сторонником свободы. А за свободу порой приходится платить и кровью, ведь не на всякого действует одно лишь доброе слово.

– Значит, я все-таки права, – презрительно усмехнулась Бируте Варне, небрежно отмахнувшись от напиравшего на нее американского посла. Глава МИД Литвы понимала – Уилкинс здесь не более, чем гид, а потому все свое внимание уделяла министру Джермейну: – Вы что, опять хотите развязать войну? И кого же, господин министр, вы на этот раз решили объявить перед всем миром кровавым диктатором-безумцем? Мне кажется, в Европе подходящих кандидатур уже не осталось.

– Кандидат найдется, было бы желание, – цинично усмехнулся Роберт Джермейн. Вся экспрессия, весь гнев, что источала Варне, на шефа военного ведомства США не произвели ни малейшего впечатления – ему прежде доводилось видеть кое-что посильнее, чем разбушевавшаяся баба. – Но желания такого ни у меня, ни у нашего президента нет, однако не всегда суровая необходимость оказывается согласна нашим устремлениям. Потому-то я и хочу сейчас добиться хотя бы предварительной договоренности на этот счет. Мы не хотим воевать, но должны быть готовы в любой миг встать на защиту свободы, на защиту демократии, хотя бы и в вашей стране, так долго пребывавшей под гнетом тоталитарного коммунистического режима. И порой, чтобы спасти жизни сотен или даже тысяч мирных граждан, решения нужно принимать быстро, забыв о существующих правилах, действуя во имя высших интересов.

– Но Литве, кажется, пока ничто не угрожает, – фыркнула Бируте Варне. – Или вы уже создали нам подходящего врага?

– Довольно ваших острот, Бируте, – одернул свою коллегу Гринюс. – Ваша язвительность не делает вам чести в глазах наших гостей. – Литовец перевел взгляд на американцев: – Разумеется, мы готовы обсудить ваши предложения по существу, хотя все же не мне принимать окончательное решение.

– А мне кажется, здесь нечего обсуждать, – прервала Гринюса глава литовского МИДа. – Нога американского солдата ступит на нашу землю только с разрешения всего литовского народа в лице его представителей, депутатов Сейма, так, и только так. Мне хорошо известна склонность вашей администрации, господин Джермейн, проводить тайные операции по всему миру. Официально не существующие диверсионные подразделения, тайные тюрьмы, все это давно перестало быть секретом. И я не позволю устраивать что-либо подобное на территории моей страны. Только единогласная воля всего литовского народа сможет заставить меня отказаться от этих слов.

– Жаль, – усмехнулся министр обороны Соединенных Штатов. – Кажется, нам не удалось найти общий язык. Право, мне жаль. Сейчас, когда миру в вашей стране ничего не угрожает, вы, конечно, вольны бросаться подобными заявлениями, но как вы потом будете выглядеть, явившись к нам с мольбами о помощи когда-нибудь потом?

Американцы ушли, оставив своих литовских коллег в тягостных раздумьях – туманные намеки и едва ли не явные угрозы могли кого угодно лишить доброго расположения духа. В прочем, Роберт Джермейн сейчас едва ли задумывался о произведенном эффекте. Глава военного ведомства США не лукавил, говоря, что у него много дел. Приказ президента Мердока был вполне конкретен, и Джермейн спешил исполнить его. Спустя еще час "Гольфстрим" вновь поднялся в небо, взяв курс на север.

– Здесь удача оказалась не на нашей стороне, – вздохнул министр обороны, откинувшись на спинку кресла. – Ну, что ж, попытаемся еще раз. Командир, курс на Таллинн, – приказал он ожидавшему распоряжений высокопоставленного пассажира пилоту. – Надеюсь, эстонцы окажут нам более теплый прием.

Переговоры шли не только в Вильнюсе – дипломатические фронты в эти часы пролегли и по погруженным в тишину коридорам нового, еще не полностью отделанного офиса корпорации "Росэнергия", работавшего, меж тем, в необычайно напряженном ритме, хотя внешне это совершенно никак не проявлялось. Десятки экспертов, экономистов, юристов, технологов, уже несколько дней подряд трудились над проектами новых договоров с европейцами, которые должны были связать Запад и Россию прочнее, чем сами трубы газопроводов.

– Вадим Георгиевич, – через порог кабинета Захарова перешагнул Максим громов. – Разрешите? Я хотел кое-что обсудить с вами.

Вадим Захаров кивнул, сделав приглашающий жест рукой. Глава "Росэнергии" вовсе не бездельничал, раздав поручения своим людям. Каждое слово в новом документе, определявшем политику страны в отношении с европейцами на годы вперед, прежде, чем получить право на существование, проходило согласование во многих инстанциях, в конце концов, дожидаясь одобрения от самого Захарова. А если Вадим решал иначе, документ вновь оказывался на столе истинного автора, и тому не оставалось ничего иного, кроме как заново переписать не утроившие начальство параграфы. Слишком важными были эти контракты, чтобы позволить вкрасться в них хотя бы одной ошибке.

– Я хочу посоветоваться с вами насчет некоторых условий соглашения с западниками, – сообщил Громов, сев напротив своего шефа. Захаров выглядел уставшим, под глазами его пролегли темные круги, а сами глаза были красными от напряжения. В прочем, не лучше выглядел и сам Максим. – У меня возникла такая идея, точнее, мне подсказал ее один умный человек. А что, Вадим Георгиевич, если обязать европейцев расплачиваться с нами не валютой, этими разноцветными бумажками, ничего, по сути, не стоящими, а чем-то более реальным?

– Ну-ка, ну-ка, – Захаров, в глазах которого появился азартный блеск, подался вперед. – А если подробнее? Говори, Максим, не стесняйся!