Василий Бетаки - Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)

• Название: Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)
• Автор: Василий Бетаки
• Издательство: Im Werden Verlag
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: ISBN 978-1-4466-0584-4

© Василий Бетаки, 2011 © Издательство Munchen, ImWerdenVerlag, 2011 Munchen,

Inh. Andrey Nikitin-Perensky Paul-PreuS-Str. 95, 80995 Munchen http://imwerden.de imwerden@gmail. com

В оформлении обложки использован фрагмент росписи Микеланджело Сикстинской капеллы: Харон (Василий Бетаки?)

ISBN 978-1-4466-0584-4

---

Стишок мой «Воронья история» находится во второй части этой книги, и вы его давно прочитали. Так вот я ещё там обещал рассказать, кто такая Н. Воронель…

Повторю только последние строки моей пародии:

Старый Ворон, ты – свидетель в том, что знают даже дети:

Кто хвастливей всех на свете, кто рифмует с дубом ель?

Гаркнул Ворон: «Воррронель!!!

Эпилог «после нашей эры» (1988-2001)

Это уже не мемуары…. Дальше начинается настоящее: Рухнула Стена!!! Москва, Наташа и «Мармион». Окуджава. Лена и щениха Нюша. В Питере. «Пень-клуб». Развесёлая «Правда». «Уходят, уходят, уходят друзья».

Вот и Синявского нет. Вознесенский, «видеомы» и «Триумф». Под флагом В. Скотта. Коты, Зелёный рыцарь и Сильвия Плат. В Лондоне у Жоры.

.Чем ближе к сегодняшнему то время, о котором я рассказываю, тем больше деталей вылетает куда-то, тем короче рассказ. «Люди, годы.» – тоже вылетают «в мясорубочную трубу», как писал Вознесенский… А жизнь?…

.В 1988 году в гости к дочке приехала в Париж из Питера Вика Кассель (когда-то – Вика Уманская), душа нашей разогнанной компании пятидесятого года. Она разыскала меня в Париже через 17 лет после моего отъезда… Я заново познакомился с её старшей дочкой Леной…

.В начале 1988 года мы разошлись с Ветой. Она осталась в огромном деревенском доме с Динкой и её семейством. А я – в городской Медонской квартире рядом с лесом, с моим лесом.

.Рухнула Берлинская стена. Вездесущий и гениальный Слава Ростропович уже к вечеру там: играет прямо под разбираемой стеной! Телекамеры всей Европы показывают крупным планом его сверкающие лаком виолончель и лысину.

.Закрылось парижское бюро радио «Свобода». Несколько человек, в том числе и я, были отправлены на преждевременную пенсию, а на Мюнхенской, «главной станции», прошли большие сокращения. Через несколько лет примерно одна десятая часть бывших мюнхенских сотрудников радиостанции переехала в новую штаб-квартиру – в Прагу.

Прорвало плотину, хлынул радостный поток гостей из «СССР, переходящего в Россию»..В том же 1988 году в университете «Париж 10» состоялась Ахматовская Конференция. Приехал из США Лёша Лосев, а из СССР (пока ещё не России!) Саня Лурье, Яша Гордин, Костя Азадовский. Семнадцать лет я их не видел. После заседания все, кроме мрачного Кости, поехали ко мне.

.Полгода спустя я – в Москве.

Поклонной горы нет. Серебряного переулка нет. И Антокольского нет давно уже. А вот «вставная челюсть Москвы», как он называл «Новый Арбат», есть. Куда ж она денется. Наталья Вишневская, индолог, когда-то моя однокурсница по питерскому востфаку и ближайшая подруга Гали Усовой с детских лет, а теперь старший научный сотрудник Института Мировой Литературы, подала мне идею предложить в «Литпамятники» мой, сделаный за 25 лет до того, но так и не опубликованный в СССР, перевод вальтер-скоттовского «Мармиона». Я удивился, не надеялся, но решил попробовать. Написали с ней заявку. К моему удивлению «Мармион» был принят к изданию.

«Оказывается, его в Ленинграде помнят, – сказал Наташе удивлённо, приехав из Питера с заседания редколлегии «Памятников», зам. председателя этой редколлегии – Андрей Дмитриевич Михайлов (имея в виду не «Мармиона», а меня), – и Нина Жирмунская, и Нина Дьяконова, даже не читая заявки, сказали, что помнят отрывки и что обязательно надо издавать!». Но вышло это издание (первого, кстати в мировой литературе, романа в стихах только в 2000 году. Медленно они издают!

Позвонил Окуджаве. За эти 18 лет мы видались в Париже почти в каждый его приезд. А теперь в грязной электричке я ехал в Переделкино с какой-то тяжестью, потому что совсем недавно, в мае 1990 года, пришло от Булата очень необычное письмо: настроение у него было мрачнее некуда. Он писал:

«.Дошло до какой-то зловещей черты, за которой – ночь. Продолжаю по врождённому легкомыслию верить и надеяться, вернее, только надеяться на благополучный исход.

Сижу безвылазно в Переделкине и понемногу работаю, стараясь не участвовать в литпроцессе… Это «врождённое легкомыслие», о котором он тут упоминает, нас всегда сближало. И я написал ему письмо-стих, адресованное «Автору „Путешествия дилетантов"»:

… Вы – офицер гусарский,
А с Вами – бумажный солдат,
И даже если последний
Троллейбус проходит мимо –
Поручик Амилахвари,
Ведь Ваш псевдоним – Булат!
Будьте достойны, поручик,
Этого псевдонима!
Никак нам нельзя в отставку.

При встрече оказалось, что не так страшен чёрт, как его малюют. Но никак не думал я, что вижу Булата в последний раз.

.Новый 1991 год мы встречали в Париже втроём с викиной дочкой Леной и её подругой, приехавшей к ней из Питера.

С того Нового года Лена так и осталась у меня.

.Когда я через месяц опять ехал в Россию, она сказала, что хочет завести собаку. Предпочтительно ньюфа. Тогда щенки в России стоили раз в двадцать дешевле, чем на западе! У моих московских друзей Гали Полонской и Яши Коцика, маститых собачников, разводивших годами карликовых пуделей, я спросил, как достать щенка ньюфаундленда. Три четыре коротких звонка, и Яша записывает мне адрес. И вот мы с Натальей Вишневской поехали куда-то в Кузьминки, где у каких-то людей были месячные ньюфята, и я выбрал самую бойкую щениху, которая по головам своих братьев и сестёр разгуливала, как по паркету. Коцики ей маленький (пуделиный) ошейничек подарили. А в поезде до самого Парижа щениха ехала на столике: я один был в купе. Тогда поезда в Россию доживали последние месяцы, никто не ездил уже. Все летали.

…На Северном вокзале я протягиваю Лене клеёнчатую сумку, «вот, говорю, подарочек». Лена молнию сдвинула, а оттуда – чёрный нос. Назвали маленькую ньюфиху Нюшей..Теперь ей уже 12 лет, и она именуется Нюшка-старушка: по-человечески ей за девяносто, надо считать. [145]

.Так и живём с тех пор вот уже 20 лет… Так и повторяю, что «на старости лет повезло мне немыслимо». Ни с кем вместе так удивительно не жилось и не работалось, как с Леной.

Мы с друзьями. Я, собака Катя, шахматист Диэго Гарсес, Лена и Борис Великсон. Фото Александры Костенюк, чемпионки мира по шахматам, жены Диэго Гарсеса. 2005.

Тогда же, в 1991 году, позвонил я Синявским, позвал в гости. Марья сперва одна приехала «на разведку», а на следующий раз они уже вдвоём. Мы теперь снова стали общаться не реже, чем раз в неделю. Благо пять километров – и вовсе ближнее соседство… Мы с Леной предприняли поездку на машине в Англию и Шотландию, опять «по следам Мармиона». Путевые заметки вошли в издание «Литпамятников», как приложение.

…Вечера стихов в России: народу мало, но как прежде хорошо слушают. На мой вечер в «Доме писателей» пришел Д. С. Лихачёв.

.Заходим с Леной днём в буфет. Половина – знакомые. Вот Юван Шесталов выскочил из-за столика, зовёт выпить, искренне обрадовался!

.В. С. Шефнер за столиком. Ест. Взгляд, неподвижный. Я не подхожу, смотрю метров так с десяти. Постарел Вадим Сергеевич. Посмотрел прямо и, не узнав, отвёл глаза.

…Когда я в другой раз приехал в Питер, то попал с лёгкой руки Ильи Штермлера на сборище «Пень-клуба». Собрались в «Доме творчества» в Комарове. Всюду начало развала. Дом тоже осыпается. Похоже, что город «симпровизированный императором Петром» (выражение Дж. Казановы), грозит вместе с пригородами уплыть в небытиё.

После вечера стихов. Слева неизвестная дама, далее – Г. Усова, я и наша старшая дочь Татьяна. Петербург. Дом писателей. 1995.

За столом со мной один раз оказались слишком благополучные в прошлом, а теперь очень по-советски ностальгирующие, ничего не забывшие, не понявшие и, главное, ничему не научившиеся, полуказённые «два розовых Саши» – редактор Рубашкин и критик Нинов. «О, Боже мой, какая скука!». Не выдержав плохого отопления, на второй день смылись в город первыми «Митьки», а потом и мы с Андреем Арьевым.

.В тот же мой приезд Белла Куркова показала по телевидению в своём цикле «Пятое колесо» мой рассказ о том самом издевательском «последнем номере «Правды», который мы с Ариком Вернером и Савиком Шустером соорудили в Италии ещё в начале 1980 года к московским олимпийским играм.

Сделали мы это в редакции и при поддержке сатирического римского журнала «Иль Мале» и напечатали там же немалым тиражом. Самое трудное, оказалось – найти в Италии бумагу такого дрянного качества, чтобы на советскую, «правдинскую» была похожа! В этой «Правде» 1980 года описывался, как вчера совершившийся факт, «добровольный выход России из состава СССР» (почти за десятилетие до всем известных событий). И ещё многое мы угадали. Но все эти угаданные сюжеты были такими веселыми только в нашей газете, а то, что на деле случилось – оказалось жуткой и печальной пародией на наши «пророческие» вымыслы. Развесёлую эту газету (с настоящей правдинской шапкой и шрифтами!) итальянцы раздавали в Москве на олимпийских играх 1980 года. А Шустер ещё и в Афганистане умудрился её пораздавать Ну, не знаю, пользовалось ли успехом моё выступление об этом по телевидению, но вот пироги, которые редактор питерского телевидения Белла Куркова спекла в тот вечер, были, безусловно, выдающиеся.