Василий Бетаки - Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)

• Название: Снова Казанова (Меее…! МУУУ…! А? РРРЫ!!!)
• Автор: Василий Бетаки
• Издательство: Im Werden Verlag
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: ISBN 978-1-4466-0584-4

© Василий Бетаки, 2011 © Издательство Munchen, ImWerdenVerlag, 2011 Munchen,

Inh. Andrey Nikitin-Perensky Paul-PreuS-Str. 95, 80995 Munchen http://imwerden.de imwerden@gmail. com

В оформлении обложки использован фрагмент росписи Микеланджело Сикстинской капеллы: Харон (Василий Бетаки?)

ISBN 978-1-4466-0584-4

---

… По сути дела под флагом Вальтера Скотта я находился примерно полжизни, как сама Гнедич под флагом Байрона.

А может и дольше, если учесть, что отнятый в первом классе учительницей (в 1938 году) «Айвенго», которого я читал на уроке под партой, был началом, а вышедший в 2000 году мой перевод «Мармиона» – завершением моей «Скоттиады»…

В Альпах. 2001.

.Пока «Мармион» «готовился», а в «Литпамятниках» это всегда долго, позвонил мне как-то директор московского издательства «Ладомир», приехавший в Париж на несколько дней. Поговорили о всяком, и он спросил, не хочу ли я перевести средневековую анонимную поэму «Сэр Гавейн и Зелёный рыцарь», которую он очень любит. Я сказал, что не читал. Он настоятельно посоветовал прочесть, а может быть.

Так и вышло. Достали мы с Леной текст, сначала поэтический перевод на современный английский. Напомнило это десятки «переводов» «Слова о полку». Потом купили «двуязычное» издание: подлинный староанглийский текст, а на соседних страницах, современный английский подстрочник. Лена повертела, повертела, и мало помалу стала понимать этот английский 1400 года!

А перевод, и верно, зазвучал забавно! «Литпамятники» приняли его к изданию. Комментариями и прочим аппаратом занялся молодой учёный Сергей Оверченко в Институте Мировой литературы… А после «Зелёного рыцаря» мы предложили «Литпамятникам» перевести и подготовить к изданию полное собрание стихов Сильвии Плат (все её 250 стихотворений). Они согласились. И мы думали, что авось, через пару лет издадут. Долго у них всегда! И несколько лет оно лежало у них готовое. Однотомник этот, собранный Тедом Хьюзом и удостоенный Пулитцеровской премии, вышел по-русски в моём переводе и со статьёй Лены только в 2008 году…

Ну зато время остаётся и поработать, и попутешествовать.

.Познакомились мы у Марьи Синявской с издателем Игорем Захаровым. Ему понравились элиотовские коты в моём переводе. Захаров издал «Котов» двуязычно, с подлинными текстами. Два тиража разошлись. После моего перевода «Котов» он выпустил в двуязычных изданиях стихи Огдена Нэша в переводе Иры Комаровой, мою Сильвию Плат и Хиллара Беллока в переводе Жоры Бена. Так сама собой незаметно создалась двуязычная серия захаровского издательства, в которой, пока, все переводчики – всё из того же семинара Татьяны Григорьевны Гнедич. Вот уже четыре книжки. Изящные чёрные книжечки с белым шрифтом названий. Английская и американская поэзия на двух языках, в подлиннике и в переводе.

В Лондон едем теперь всего три часа, из них минут сорок под Ламаншем по туннелю. С вокзала Ватерлоо – ещё полчаса на метро. К станции метро встретить нас подкатывает на ярко красной, слегка пижонистой машинке Жора Бен.

.А помнишь, Жора, как ты с Таней четверть века тому назад притащился ко мне в Медон из Мюнхена на жучке-фольксвагене, каком-то «полуавтомате», у которого, пока ты доехал эти 800 км, две скорости из четырех уже не работали? Или даже в начале поездки отказали? Мы с тобой на нём всё-таки в Сюренн (это всего километров за семь от нашего дома) к Ефиму Григорьевичу ещё съездили. А назавтра вы бросили у меня это чудо техники и уехали в Мюнхен на поезде!… Четверть века вроде прошло, но я не знаю, заметили мы это, или не совсем?

.На Би Би Си в студии. Стол четверорогий: из него торчат четыре микрофона. Рядом сидит Леонид Владимиров, старый, старый. Таня Бен. Лена. Сева Новгородцев – ведущий. Передача из цикла «Сева-оборот» (бибисишники её кратко «обормотом» именуют). Разговариваем, я читаю что-то из «Котов» Элиота. Звучат мелодии из этого знаменитого мюзикла.

.Идём с Леной и Таней пешком по Лондону, шумному, толкотливому, но как всегда уютному. Букинисты на Черринг Кроссе. В руках у меня толстый однотомник: Эдгар По. Как я был бы немыслимо счастлив, достанься мне эта книга там, в Питере, году в 58-ом!.А сегодня, как писал Галич, «пылится в моей передней взрослый велосипед…».

В Фонтенбло. Ольга Пиранер, Борис Великсон, Елена Кассель, Василий Бетаки.

Работаем вместе с Леной. И Сильвию Плат, и Дерека Уолкотта разбирали вместе (мне никогда бы самому не распутать всю английскую паутину ассоциаций этих сложнейших поэтов!). Лена пишет комментарии, предисловия. Потом слушает стихи, читает глазами, делает редакторские замечания. И всё это сверх преподавательской работы в институте. Все её «компьютерные науки» вовсе не мешают литературной работе. Возможно даже, что наоборот.

.Вот получаю от Захарова свою книгу, которая только что вышла: «Стихи разных лет». На задней стороне обложки фотография. Как всегда, очень мастерская фотография работы Вали Павловой.

После неё – ещё две книги стихов. Одна – новые стихи «Тень времени» (32 стр., Ростов, 2010) и вторая большая – «Стихи и переводы», 400 стр., «Альбир», Одесса, 2010» (к моему 80- летию…

Вот я. Вот моя собака. Вот жизнь, которая продолжается.

Надеюсь, верую, вовеки не придёт
Ко мне позорное благоразумие.

В. Маяковский

Да здравствует легкомыслие!

Дж. Казанова

[1] В этом смысле иду я по стопам одного из моих учителей, а именно, Ефима Григорьевича Эткинда (см. его «Записки незаговорщика» и «Барселонскую прозу»).

[2] Цитирую по памяти.

[3] Не знаю, почему он так назывался, но, по крайней мере, офицеры были отнюдь не студенческого возраста: например, корнету П. Бетаки было уже чуть больше тридцати лет.

[4] Великий Немой заговорил в самом конце двадцатых. Я, во всяком случае, рос уже в эпоху звукового кино. Кстати, когда кинематограф перестал быть немым, обе мои тётки, игравшие в немых лентах, ушли из профессии, как и многие другие актёры. Было это уже где-то в самом начале тридцатых годов, и тетка Мария, которой было тогда лет сорок, да и тетка Лида, на двенадцать лет младше её, с тех пор больше никогда не работали ни в кино, ни в театре.

[5] То есть, проще говоря, был пиратом, отдававшим положенную долю добычи в пользу Ея Величества матушки Екатерины Второй, за что находился под покровительством государства. Это означало, что при попадании в плен он числился бы не разбойником, а военнопленным и его не могли бы повесить.

[6] Военно-морской архив в СПб. Найдено М. Г. Альтшуллером.

[7] Там же.

[8] По сведениям И. Андроникова, портрет Василия (видимо даже фото) есть в каком-то журнале конца того столетия. Его долго принимали за портрет Виктора. (См. «Лермонтовскую энциклопедию).

[9] В. Топоров в своих воспоминаниях сообщает о том, что будто бы в эмиграции я получил какое-то наследство. Не представляю, где он нашёл такие сведения!

[10] Для старинных допетровских боярских родов брак с «екатерининским дворянином» был невыносимой обидой даже в конце ХIХ века!

[11] Александр Петрович Пантелеев (1874-1948). Киноактёр и режиссёр- постановщик фильмов: «Уплотнение» (по сценарию А. Луначарского – один из первых художественных фильмов советского периода), «Чудотворец», «Отец Серафим», После 1926 года, в эпоху звукового кино, работал, в основном как актёр. Одна из последних его ролей – кузнец Архип в немом фильме «Дубровский».

[12] Как художник-постановщик, он участвовал более чем в тридцати фильмах. Помню из них только некоторые: немые фильмы «Чёрная пыль или Блестящая карьера», «Лунный камень», «Катька-Бумажный ранет», «Зелим-хан», «Бунт машин», «Город в степи», «Закройщик из Торжка», и звуковые: «Королевские матросы», «Пугачёв», «Большие крылья», «Гость», «Профессор Мамлок», «Киноконцерт». Эскизы декораций к этим фильмам висели у нас на стенах.

[13] Наиболее известные фильмы с её участием: «Учитель», «Каменный цветок» и «Маскарад».

[14] Тогда он ещё просто рассказывал, это позднее Андроников прославился «устными рассказами».

[15] Режиссёр Герасимов.

[16] Впоследствии известный переводчик-китаист и писатель Борис Вахтин.

[17] Они ещё и после войны продолжали некоторое время висеть.

[18] Двуносая донская лодка.

[19] М. С. Волошина. Чтоб отличать её от сестры отца, тоже Марии, её звали у нас Машей, а тётку – Мурой.

[20] Как писала позднее моя однокурсница по Литинституту Лора Румарчук: «.Кто это придумал, кем это положено: /правила приличия, скучные слова?/ Ведь хотели взрослые, чтобы стали строже мы, / чтоб не закружила нас белая листва!».

[21] За исключением театра Е. Деммени, который всегда работал с архаическими деревянными марионетками на нитях (на итальянский манер XVII столетия).