Кёскэ Фукунага - Записки о будущей японо-американской войне

• Название: Записки о будущей японо-американской войне
• Автор: Кёскэ Фукунага
• Издательство: Госвоениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1934

---

— Вы не приехали, и поэтому нельзя было произвести переливание крови. Она очень ждала….

Он выслушал ее и ушел.

2

— Нии, запри дверь и иди домой.

Отослав прислуживающего в магазине мальчика, Тиэко вошла в комнату и постлала постель.

Несмотря на весну в Манчжурии, все еще было холодно.

Ударяясь в окно, шуршал снег. Тиэко спросила с беспокойством:

— Ты как будто думаешь что-то невеселое?

Муж молчал. Она переменила разговор.

— Я сегодня слышала от соседей, что Дайрэн строит четыре аэроплана, чтобы подарить их морскому министерству. Разве уже собирают по 2 иены с дома?

Но и разговор о самолетах не вызвал никакого интереса у мужа. Он по-прежнему молчал, как камень.

— Да что с тобой? — со слезами спросила молодая женщина. — Ведь в этой далекой стороне у меня нет больше близких людей.

— Я плохо сделал, — промолвил, наконец, муж. — Для тебя это действительно дальняя сторона, тебе, вероятно, хочется повидаться с матерью в Иокосука. Ведь нельзя даже послать письмо!

— Я этого не говорила, я пойду вместе с тобой хоть в Манчжурию, хоть в Сибирь.

— Куда бы мы ни поехали, я нигде не могу носить свое настоящее имя, а жить, скрываясь, как вор, мне надоело. Вот сегодня я исправлял радио в школе и очень напугался, когда бывший там офицер спросил меня: — Эй, радист, хорошая у тебя фигура, что, еще не мобилизован? При каком полку?

— Манчжурия велика. А вспомни, когда ты был в Японии, как ты метался по огромному Токио. Ведь ты сам говорил об этом.

— Да, когда я убежал после похорон матери, я снял военную форму, сел на пароход и уехал в Осака.

— Что же ты думал делать в Осака?

— У меня не было никакой цели. Я боялся жить в Токио и Иокосука. Когда я взял на станции Умеда билет и только что отошел от кассы, станционный служащий окликнул меня: «Извиняюсь, подожди немного». Я решил, что пропал….

Он вздрогнул, вспомнив о своем тогдашнем страхе.

— А зачем он тебя остановил? — шепотом спросила жена.

— Я забыл второпях передать билет. Ха-ха-ха!

Только в Дайрэне он почувствовал себя спокойнее.

Из Осака он опять вернулся в Токио, скрываясь там, как бродячая собака. Он дрожал, вспоминая об этом.

— Меня спасло знание радио, полученное во флоте, и вот, открыв здесь магазин, я кое-как живу, но моя жизнь хуже, чем у нищего.

— Да и я, когда незнакомый человек пришел ко мне в Иокосука и передал письмо с чеком от тебя, ничего не понимала.

— Я убежал сюда не из боязни военного суда и каторги. Мне стал ненавистен флот, который принес смерть самому близкому мне человеку — моей матери.

— Это сделал тот лейтенант Маки.

— И я так думал, по крайней мере, пока не вышел рескрипт о войне. Но теперь я чувствую, что моя ненависть к нему исчезла.

— Что ж, ты хочешь явиться?

— Да, это меня и мучает. Сегодня в школе офицер задел меня за живое. Так дальше продолжаться не может.

Тиэко молчала. Он продолжал:

— Эта война будет нелегкая для страны. Сейчас решается вопрос о том — погибнет Япония, существующая уже три тысячи лет, или она будет процветать. От кого зависит исход войны? Конечно, не от народа, не от правительства и не от армии. Вся ответственность лежит на флоте.

Тиэко покачала головой, но он продолжал:

— Но что бы то ни было, я явлюсь. Каторгу отсрочат, и я попаду на корабль. А ты….

— Хочешь сказать, возвращусь на родину? — прервала Тиэко, — хорошо, я возвращусь на родину. Я всюду буду Кавано Тиэко.

И когда муж хотел что-то сказать, молодая женщина, как будто стесняясь, промолвила:

— У меня будет ребенок.

3

Поезд Токандосской железной дороги был переполнен матросами, одетыми в помятую форму. На всех были фуражки с одинаковыми надписями: «Иокосукский флотский экипаж». У многих головы были причесаны на пробор. Обросшие их лица казались старыми по сравнению с числом знаков различий на рукавах. Отсюда можно было заключить, что они находятся не на действительной службе.

Один из пассажиров спросил:

— И флот мобилизован?

— Да, это будет великая война. И на заградителях и на миноносцах одними служащими на действительной службе не обойдешься. Говорят реквизировано много тральщиков.

— А зачем тральщики?

— Они очищают море от мин и применяются для борьбы с подводными лодками.

— Разве могут прийти в Японию подводные лодки неприятеля?

— Придут или не придут, мы этого не знаем, но во всяком случае в Америке имеются так называемые подводные крейсера, которые могут пройти двадцать пять тысяч морских миль без пополнения топливом.

Собеседник удивился:

— Вот как? Значит, от Америки до Японии двадцать пять тысяч миль?

— Нет, от нас до Америки четыре тысячи пятьсот сорок пять миль, но если округлить эту цифру, то выйдет два с половиной хода туда и обратно.

— Если они и пройдут четыре тысячи пятьсот сорок пять миль, то, вероятно, не будут ходить несколько раз туда и обратно.

— Подводные лодки имеются и в более близком месте, в Маниле в тысяча семьсот четырнадцати милях от Иокосука. Эти подводные лодки поменьше.

— Ну, это большая разница.

Когда поезд подошел к Офуна, после пересадки в поезд электрической дороги, число одетых в матросскую форму еще более увеличилось. Несколько матросов, очевидно, сослуживцев, столпившись в дверях вагона, громко шумели.

— Э, ты жив еще?

— Смотри-ка, этот дурень отрастил усы! Ты что делал-то после службы?

— Я-то? Я на машине ездил.

— Где же, на паровозе или автомобиле? Военный должен говорить ясно.

— Верно, верно. На автомобиле шофером.

— А усы там обязательно нужны?

— Я был шофером полицейского конвойного автомобиля, там нужно поддерживать свое достоинство.

Поезд подошел к Иокосука и несколько сот матросов вышли из грязноватой станции. Старые матросы, забившие всю дорогу к Касугаура, удивленно осматривали совершенно изменившийся военный порт.

В Иокосукском экипаже от главных ворот до первого барака в два ряда располагались палатки, каждая из которых могла вместить по несколько десятков мобилизованных. В самой большой палатке за столом сидел с папиросой начальник отдела личного состава управления порта.

— По четыре!

Унтерофицер, стоявший у ворот, наводил порядок.

Старые матросы, разбившись по четыре, входили по одному, отдавали честь офицеру и называли фамилии и имена.

— Момма Китаро…..

Фельдфебель мобилизационного отдела, стоявший возле офицера, отмечал в алфавитном списке и громко кричал.

— Есть, следующий!

— Онадера Кенкити.

— Есть, следующий.

В критический для страны момент старые матросы съехались со всех сторон: с запада из префектуры Миэ, с севера с Хокайдо, с Сахалина.

Как местные, так и затребованные на помощь из соседнего морского госпиталя врачи производили в бараке медицинский осмотр мобилизованных.

Шел уже третий день призыва.

Сравнительно молодой для запасного матрос Кавано Цуиоси выступил на шаг вперед при командре «следующий».

— Кавано Цуиоси?… Нет такого…

— Кавано… Здесь нет.

Зауряд-офицер удивленно посмотрел на матроса.

— У него на фуражке совсем другая надпись.

Фуражку подошедшего опоясывала лента с надписью «15-ый дивизион миноносцев».

— Что такое, — спросил офицер. — Ты — запасной?

— Нет, я на действительной службе, — подавленно ответил матрос. — Я — матрос 1-ого класса Кавано Цуиоси, год тому назад дезертировавший с миноносца 15-ого дивизиона Нара.

— Ты — дезертир? — изумленно посмотрел на него офицер.

— Так точно, прошу отправить меня на корабль вместе с другими.

4

Группа газетных работников пила кофе в столовой на пятом этаже редакции близ Сукиябаси в Токио и тихо разговаривала.

— Нет никаких сообщений?

— Получена телеграмма из Лондона.

Один из них вынул из кармана смятый кусочек бумаги и показали остальным.

— Америка переоборудует в арсеналах Нью-Йорка Леф Айланд, учебный корабль Вайоминг (26 000 тонн) и корабль-мишень — Юта (22 000 тонн) в боевые корабли. Работа производится непрерывно, круглые сутки.

— Учебный корабль и корабль-мишень? — воскликнул читавший.

— Эти корабли были исключены на предыдущей Лондонской конференции. В результате решения всех государств с них сняли пушки, паровые котлы и броню и превратили в учебные.

— В Японии Хией тоже учебный корабль.

— Значит, они увеличивают число боевых линейных кораблей с пятнадцати до семнадцати.

— Не ложь ли это?

— Нет, это так, поскольку для четырехмиллиардного строительства военного флота не готовы еще даже чертежи, они спешат переделать старые корабли, — ответил шепотом корреспондент морского министерства. — То же самое происходит в Японии: вот теперь переделывают Хией.