Дэн Симмонс - Флэшбэк

• Название: Флэшбэк
• Автор: Дэн Симмонс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55171-2

Впервые на русском — новейший роман знаменитого автора «Террора» и «Друда», «Гипериона» и «Эндимиона», «Илиона» и «Олимпа», «Песни Кали» и «Темной игры смерти». На этот раз прославленный хамелеон современной литературы, давно и убедительно доказавший, что ему под силу любые жанры и стили, обращается к близкому будущему — пугающе близкому. В этом будущем США утратили статус мировой державы, раздавленные неподъемным национальным долгом, причем несколько штатов после успешной реконкисты отошли к Мексике, Россия, где правит бессменный «царь Владимир», продолжает сырьевой шантаж соседей, Япония соперничает за мировое владычество с новым Всемирным Халифатом, подмявшим под себя Европу и даже Канаду, а большинство американцев находятся во власти наркотика под названием флэшбэк, позволяющего ярко, как наяву, снова пережить любые события собственного прошлого. И вот к денверскому детективу Нику Боттому, флэшбэкеру со стажем, обращается Хироси Накамура — один из девяти японских федеральных советников, самых могущественных людей в США. Шесть лет назад Кэйго Накамура, сын советника, снимавший документальный фильм об американской эпидемии флэшбэка, был убит, и преступление осталось не раскрыто. Вел следствие Ник Боттом, но карьеры ему стоила не эта неудача, а флэшбэк, злоупотреблять которым он стал после смерти жены. Теперь же он является единственным, кто может под флэшбэком восстановить все материалы дела и, наконец, докопаться до истины. Истины, которая — если не случится чуда — будет стоить ему жизни.

---

— Вы почти отрезали парню голову, — сказал Ник.

Наклоненная голова Сато чуть качнулась из стороны в сторону.

— Не парню, а мертвецу. Он умер мгновенно.

Ник до того лежал, опершись на локоть; теперь он бессильно упал на бок, продолжая смотреть на Сато. Капитан Макреди, Вэл и другие люди, вошедшие в палатку, представлялись ему далекими силуэтами. Для Ника в этой ночи существовали только он и Сато.

— Не понимаю, — сказал Ник.

— Чтобы сделать то, что я должен был сделать, мне нужно было завоевать полное доверие Накамуры, — стал объяснять Сато. — Моя любимая Кумико и молодой Кэйго сами избрали свою судьбу… Попытка Кэйго рассказать миру об использовании Японией флэшбэка с целью довершить упадок Америки была отважным и дерзким поступком — совершенно в характере этого молодого человека. Как вы сами сказали, Боттом-сан, он был истинным бунтарем внутри цивилизации, в истории которой известно очень мало бунтарей. Исполнив приговор своими руками, я прошел испытание. Накамура больше не сомневался во мне.

— И для чего вы это сделали?

— Помните послание, что Омура-сама передал мне через вас: «В этом мире есть дерево без корней, его желтые листья борются с ветром…»? Стихотворение, сочиненное Содзаном, любимым учителем Омуро-сама и меня, за считаные минуты до смерти… оно было последним кодовым посланием, которое требовалось мне, чтобы начать сегодня.

— Начать что? — отрывисто спросил Ник с явной подозрительностью в голосе. Он не должен был верить ни единому слову этого человека — человека, который выстрелил в лицо собственной дочери.

Сато смотрел на Ника так, словно читал его мысли. Кивнув, японец сверился со своими наручными часами.

— Здесь сейчас полночь, а в Токио — четыре часа дня. В настоящее время предложения о недружественном поглощении делаются в отношении восьми из одиннадцати крупнейших компаний Хироси Накамуры, составляющих основу его дзайбацу. Когда завтра в Японии откроется рынок, выяснится, что по меньшей мере пять из восьми попыток завершились успехом. Империя Накамуры будет разрушена.

— Но он по-прежнему останется здесь федеральным советником, — сказал Ник. — Он контролирует Национальную гвардию Колорадо и с десяток других вооруженных группировок.

— Пока мы с вами сейчас беседуем, Накамуру и его людей арестовывают. Это наказание за то, что он никогда не спускался со своей колорадской горы, и за то, что он слишком полагался на доклады своих шпионов, а на самом деле — моих людей. Я за последние семь недель перевел сюда из Китая несколько тысяч японских коммандос — моих собственных тайгасу, «тигров».

— Па, мы их видели сегодня в бывшем кантри-клубе, — вставил Вэл, выходя вперед и садясь на дальний конец той же койки, на которой сидел Сато. — «Оспри» как раз готовились к операции.

Ник на мгновение забыл обо всем остальном, протянул правую руку и ухватил ладонь Вэла; это было больше, чем рукопожатие.

Капитан Макреди и остальные, явившиеся с ним, тоже подошли поближе.

— Все так, мистер Боттом. Полковник Сато, советник Омура и другие уже несколько недель назад установили с нами связь. Полковник Сато проинформировал нас о вашей службе в денверской полиции. Нам нужны хорошие сыщики в отряд техасских рейнджеров. В ближайшие месяцы и годы наша роль сильно возрастет.

— Возрастет? — переспросил Ник, переводя взгляд с Сато на пышноусого старого рейнджера. — Техас — союзник Омуры? Союзник Японии? В грядущей большой войне против Халифата?

— Именно так, черт побери, — сказал капитан Макреди. — Сначала мы восстановим нашу страну, а потом сведем кое с кем счеты. Мы надеемся, ты присоединишься к нам, детектив Боттом.

— Но вы даже не впускаете флэшнаркоманов в Техас, — сказал Ник. — Вы довозите их до ближайшей границы и вышвыриваете прочь.

— Разве ты флэшнаркоман, сынок? — спросил старый рейнджер.

— Нет, — ответил Ник, задумавшись всего на секунду. — Нет, сэр.

Сато встал, и Ник с удовольствием отметил, что в этом положении японец испытывает боль.

— Я должен возвращаться в Денвер, — заявил он. — Несколько следующих дней будут заполнены большой организационной работой. Нужно координировать наши действия с Омурой-сама и с некоторыми даймё там, в Японии, — они давно уже ждут падения Хироси Накамуры. Даже согласно кодексу бусидо, Боттом-сан, лучший сёгун — это необязательно самый суровый, или самый жестокий, или самый безжалостный из всех претендентов. Накамура, ослепленный жаждой власти, забыл об этом.

— Но вы продемонстрировали, что можете быть безжалостным, Сато-сан, — чтобы ни у кого в Японии не оставалось сомнений на этот счет.

— Да, — подтвердил Сато. — Сегодня я воздержусь от пожатия вашей руки, Боттом-сан, но я восхищаюсь вашей яростью. — Он прикоснулся к плотным бинтам у себя на шее и улыбнулся самой широкой улыбкой, какую Ник когда-либо видел на его лице. — Мне даже показалось там, на «стрекозе», что вы хотите меня съесть.

Ник улыбнулся в ответ, не забыв показать клыки.

— Но возможно, мы обменяемся рукопожатием и снова станем союзниками в будущем, — продолжил Сато. — После вашего девятого сентября многие, хотя и непродолжительное время, говорили о грядущей долгой войне. Насчет долгой войны они были правы. Но ошибались насчет двух противников, которые будут сражаться не на жизнь, а на смерть.

Сато двинулся было прочь, но развернулся.

— Я подумал, вам это может пригодиться, Боттом-сан. — Он протянул Нику его телефон с маленькой флешкой. На дисплее высвечивались названия текстовых файлов Дары и фрагментов из документалки Кэйго. — На этой флешке вы найдете и запись допроса, учиненного вам сегодня Накамурой в библиотеке. Используйте все это так, как считаете нужным.

Похлопав Вэла по плечу, громадный японец вышел. Вернулась медсестра, измерила Нику давление и посоветовала ему надеть кислородную маску. Он отрицательно покачал головой.

— Помогите мне приподняться, — попросил он.

В конце концов Вэл и молодая женщина совместными усилиями усадили его почти вертикально. Боль в голове уменьшилась, а земля уже не вращалась каждый раз, когда Ник поворачивал голову. Капитан Макреди и три других техасских рейнджера остались в палатке. Стетсон снова был у старого капитана на голове.

— Так что, сынок, пойдешь к нам в рейнджеры? — спросил Макреди.

— Позвольте мне выспаться, и я дам вам ответ, — сказал Ник. Затем он кивнул на спящего Леонарда. — У вас тут делают операции по замене сердечных клапанов без долгой очереди, да?

— Делают, — сказал молодой рейнджер, стоявший справа от Макреди. — В этом смысле мы старомодны. Мы в Техасе позволяем людям сохранять большую часть заработанного ими и платить за то, что им нужно.

Макреди повернулся к Вэлу.

— Ну а ты, сынок? Поговорим завтра насчет твоего поступления в рейнджеры?

Вэл улыбнулся, и при виде этой улыбки сердце Ника радостно забилось.

— Нет, сэр, спасибо, — ответил его сын. — Мне нужно встретиться с одним человеком в Остине, а потом, может, у меня появятся кое-какие собственные планы.

Макреди кивнул, прикоснулся к шляпе и вышел из палатки вместе со своими людьми. На вертолетной площадке три «стрекозы» беззвучно взмыли в воздух, вздымая вихри горячего ночного воздуха.

Взбив подушку, Вэл лег на пустую койку рядом с Ником.

— Их главный доктор сказал, что ночь мы должны провести здесь — выспаться на этих койках. И я, пожалуй, так и сделаю. Утром надо поговорить с Леонардом.

— Хорошо, — сказал Ник.

В ближайшие пару минут он намеревался спросить, где тут ближайший сортир, и добраться до него. Судном он пользоваться не собирался — тем более в открытой с боков палатке. Ни за что.

— Нет, па, правда, как дед влепил тому ниндзя по яйцам — просто класс, да?

— Да уж, влепил так влепил, — согласился Ник, готовясь перенести загипсованную ногу с кушетки на пол. Он бы не отказался, если бы кто-нибудь помог ему дохромать до нужного места — только не медсестра техасских рейнджеров. Может, Вэл, уж коли он тут рядом. — Старик у нас молодец.

0.00

Ник парил в зеленой невесомости.

Ни пространства, ни времени. Он поднимался сюда от запаха брезента и травяного пола палатки в Техасе, оставив сына и тестя, явившись в реальный мир безмирья.

Веки Ника были зашиты, но не полностью. Барабанные перепонки ему проткнули, но слух частично сохранился.

Ник парил, и легкие его заполняла жидкость, насыщенная кислородом. Его погрузили в эту жизнесмерть. Глаза ему не удалили, как и зрительные нервы. Это было его наказанием.

Перекошенные фигуры в белом, с искаженными формами и пропорциями, двигались за пределами его емкости, в пространстве, заполненном воздухом. Время от времени, когда он покидал свои сновидения, на него пялилось зеленоватое, перековерканное линзой получеловеческое лицо.