Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

• Название: Че Гевара. Важна только революция
• Автор: Джон Андерсон
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-01010-7

Биография знаменитого революционера и общественного деятеля Эрнесто Че Гевары (1928–1967), ставшего одной из культовых фигур XX века.

Этот человек еще при жизни стал легендой, а своей смертью заслужил место в пантеоне величайших мучеников мировой истории; он был пламенным бойцом революции, талантливым стратегом, общественно-политическим деятелем, экономистом, врачом, наконец другом и ближайшим сподвижником Фиделя Кастро. Мечта всей жизни Че Гевары была поистине величественной — объединить Латинскую Америку и весь остальной развивающийся мир, устроив всеобщую революцию, чтобы раз и навсегда положить конец многовековым страданиям простого народа от нищеты, несправедливости и разобщенности.

Я верю в то, что вооруженная борьба является единственным спасением для народов, сражающихся за свободу, и я последователен в своих убеждениях. Многие назовут меня авантюристом, и будут правы, вот только я авантюрист особого типа — из тех, что не жалеют собственной жизни ради доказательства своей правоты.

Эрнесто Че Гевара

Увлекательно написанная и исчерпывающая биография легендарного предводителя латиноамериканских повстанцев, человека, который и много лет спустя после своей гибели по-прежнему олицетворяет для миллионов людей образ героического революционера-идеалиста.

Manchester Evening News

---

Начиная с 1870-х годов страна обрела некоторую стабильность. И с окончательным завоеванием южных пампасов, сопровождавшимся санкционированным властями истреблением местного индейского населения, новые обширные территории стали открыты для колонизации. Пампасы были пущены под пашни и выпас скота; повсюду возникали новые города и промышленные предприятия; активно прокладывались грунтовые и железные дороги, строились порты. На рубеже веков население страны утроилось за счет притока более миллиона эмигрантов из Италии, Испании, Германии, Великобритании, России и с Ближнего Востока, наводнивших богатую, обещающую процветание южную часть страны, — и этот поток не ослабевал.

Всего лишь сто лет назад Буэнос-Айрес был унылым поселением колонизаторов в широком устье Ла-Платы. Теперь же он напоминал раскаленный плавильный котел. Главной культурной приметой новой действительности стала страстная музыка танго, а вестником зарождающегося чувства национальной гордости был бархатистый голос темноглазого эстрадного певца Карлоса Карделя. Население города говорило на собственном креольском диалекте под названием «лунфардо» — своего рода аналоге лондонского кокни, богатом на каламбуры, рождающиеся из смеси слов языка индейцев кечуа, итальянского языка и диалекта гаучо.

Городской порт ни секунды не стоял без дела: одни корабли отправлялись в Европу, груженные аргентинским мясом, зерном, кожей; другие везли в Аргентину американские «студебекеры», граммофоны и последние новинки парижской моды. Жители Буэнос-Айреса гордились своей оперой, биржей, превосходным университетом, рядами величественных общественных зданий и частных особняков в неоклассическом стиле, ландшафтными парками с раскидистыми деревьями и площадками для игры в поло, а также просторными бульварами, украшенными монументальными статуями и причудливыми фонтанами. Трамваи с шумом и звоном проносились по мостовым мимо элегантных «конфитерий» и «вискерий» с бронзовыми дверьми и золочеными надписями на витринах. Изнутри они были украшены зеркалами и отделаны мрамором, а надменные официанты в белом готовы были устремиться к столику по первому знаку клиента.

Однако, хотя культура столичных жителей была вполне сопоставима с европейской, большинство простого народа по-прежнему прозябало в косности, застряв в XIX веке. На севере провинциальные деспоты-каудильо жесткой рукой правили огромными территориями с плантациями хлопка и сахарного тростника. В рабочей среде по-прежнему были распространены такие болезни, как проказа, малярия и даже бубонная чума. В андских провинциях туземные племена индейцев койя, говорящие на языках кечуа и аймара, жили в условиях крайней нищеты. Женщины еще не получили права голоса, да и официальные разводы были разрешены значительно позже. Линчевание и кабальная зависимость оставались обычным делом для большей части мест, удаленных от крупных городов.

Политическая система Аргентины явно отставала от изменений, происходивших в обществе, в ней наблюдался застой. В течение десятилетий две партии — Радикальная и Консервативная — определяли судьбу страны. В период, который нас сейчас интересует, президентом был радикал Иполито Иригойен, человек пожилой и чудаковатый, который, окружив себя аурой тайны, редко выступал и появлялся на публике. Рабочие были практически бесправны, их забастовки нередко подавлялись с помощью оружия и полицейских дубинок. Преступников отправляли на кораблях к местам заключения — в холодные пустынные места Южной Патагонии. Но иммиграция и прогресс XX века принесли новые политические идеи. В обществе зазвучали голоса феминисток, социалистов, анархистов, а вскоре и фашистов. К 1927 г. политические и социальные перемены в Аргентине были уже неизбежны, но еще не начались.

IV

На деньги Селии Гевара Линч купил двести гектаров джунглей вдоль побережья Параны. На крутом склоне с видом на кофейного цвета реку и густые заросли леса на парагвайском берегу они построили просторный деревянный дом на сваях с открытой верандой и туалетом во дворе. От комфортной жизни Буэнос-Айреса их отделяло очень большое расстояние, но Гевара Линч был в восторге. Острым взглядом предпринимателя смотрел он на джунгли, раскинувшиеся вокруг, и видел заманчивые перспективы.

Похоже, он верил, что сможет, подобно своим дедам, в новых и неизведанных землях «восстановить» пошатнувшееся благосостояние семьи. Но, даже если Эрнесто и не имел прямого намерения повторить опыт предков, ясно одно: для Гевары Линча жизнь в Мисьонес была сродни приключениям на Диком Западе. Для него это было не аргентинское захолустье, а потрясающее место, полное «свирепых животных, опасной работы, грабежей и убийств, лесных циклонов, бесконечных дождей и тропических болезней».

Он писал: «Тут, в загадочной провинции Мисьонес… всё притягивает к себе и пленяет сердце. Притягивает — ибо таит опасность, и пленяет сердце — ибо исполнено страсти. Тут нет ничего привычного, всё незнакомо: почва, климат, растительность, джунгли, полные диких зверей, даже местные жители… Стоило нам ступить на эту землю, и тут же стало понятно: чувство безопасности здесь дает только мачете или револьвер в руке…»

Их усадьба находилась в месте под названием Пуэрто-Карагуатаи, что на языке гуарани означает очень красивый алый цветок. Правда, тамошний «пуэрто» (порт) представлял собой не более чем маленькую деревянную пристань. У них ушло два дня на то, чтобы доплыть до Карагуатаи из старого торгового порта Посадас — на «Иберии», почтенном викторианском пароходике с гребным колесом, который до того верно служил британским колонистам на Ниле. Ближайший «аванпост» находился в Монтекарло — крохотном немецком поселении в пяти милях от них. В то же время у супругов Гевара обнаружился приятный сосед, живший всего в нескольких минутах ходьбы через лес, — Чарлз Бенсон, ушедший на покой английский инженер-железнодорожник и заядлый рыболов, он построил для себя чуть выше по реке белое приземистое бунгало с ватерклозетом, заказанным аж в Англии.

В течение нескольких месяцев молодожены приятно проводили время, занимаясь обустройством дома и исследованием окрестностей. Они рыбачили, плавали на лодке, катались на лошадях вместе с Бенсоном, а порой ездили в Монтекарло в коляске, запряженной мулами. В восприятии восьмилетнего Гертрудиса Крафта, чьи родители владели маленькой гостиницей в Монтекарло, супруги Гевара были «богатыми и красивыми людьми», внушающими восхищение, а их простое жилище на берегу реки казалось мальчику особняком.

Идиллия медового месяца, однако, длилась недолго. Спустя некоторое время все-таки пришлось вернуться к цивилизации: рожать ребенка следовало в более подходящих и безопасных условиях. Супруги отправились вниз по реке и прибыли в Росарио — портовый город, где жило триста тысяч человек. Здесь и появился на свет их первенец — Эрнесто Гевара де ла Серна.

Его свидетельство о рождении, выданное местными властями 15 июня, было заверено двумя свидетелями — родственником Гевары Линча, жившим в Росарио, и бразильским таксистом, по-видимому приглашенным в последнюю минуту. Документ гласит, что ребенок родился в 3 часа ночи 14 июня в доме 480 по улице Энтре-риос.

Супруги Гевара решили остаться в Росарио, пока Селия полностью не оправится после рождения Эрнестито. Они снимали просторную квартиру с тремя спальнями и комнатой для прислуги, расположенную в новом фешенебельном доме недалеко от центра города по адресу, указанному в свидетельстве о рождении. Им пришлось продлить срок пребывания там, поскольку ребенок вскоре после рождения заболел бронхопневмонией. Мать Эрнесто, Ана Исабель Линч, и его незамужняя сестра Эрсилия приехали, чтобы помочь в уходе за младенцем.

Если родственники супругов что-то и подозревали, то хранили молчание. По утверждению младшего брата Че — Роберто, — мать говорила ему, что «Эрнесто родился в клинике в Росарио 14 июня 1928 г. Адрес, указанный в документе, обозначает дом, где он прожил первые месяцы своей жизни, но не тот, где появился на свет. Вероятно, подлинным местом рождения был дом какого-то их друга, а то и дом таксиста, подписавшего свидетельство…»

Как Селия позже поведала Хулии Констенле де Джуссани (той самой женщине, которая передала данные Че их знакомому астрологу для составления гороскопа), на самом деле сын ее родился на месяц раньше, 14 мая, причем накануне в ходе забастовки был смертельно ранен портовый рабочий по кличке Дьенте де оро (Золотой Зуб).

В архиве ежедневной городской газеты Росарио хранятся пожелтевшие старые номера, и они подтверждают эту историю. В мае 1928 г. забастовка портовых рабочих в Росарио спровоцировала вспышки насилия. Почти каждый день происходили поножовщина и стрельба, в основном «благодаря» вооруженным штрейкбрехерам, нанятым подрядчиками докеров из конторы «Сосьедад патрональ». В четверг, 13 мая 1928 г., в 17:30, двадцативосьмилетний портовый грузчик по имени Рамон Ромеро, по прозвищу Золотой Зуб, был ранен в голову в стычке, разгоревшейся в пригороде Росарио — Пуэрто-Сан-Мартин. На следующий день, 14 мая, он скончался в больнице «Гранадерос-а-Кабальо» в Сан-Лоренсо, примерно в двадцати километрах к северу от Росарио.