Неизвестно - Щеглов Из жизни Валерия Маслова

• Название: Щеглов Из жизни Валерия Маслова
• Автор: Неизвестно
• Жанр: Прочая старинная литература

---

На игру я прибыл, что и говорить, не в лучшем состоянии. Тренер гостей Айрих в амбицию полез, чуть не медэкспертизу стал требовать. Трофимов меня все же выпустил, и вину свою я постарался искупить. Два мяча забил и 12-метровый заработал, который за две минуты до конца Герасимов реализовал. Выиг­рали 4:3. Потом молва пошла, будто Маслов пьяный Алма-Ату обыграл...

— Да, были схватки боевые...

— В 1977-м в Алма-Ате уступили по всем статьям — 3:9. Наша команда уже не та была, а соперники шли на золотые медали. Но в Москве в оттепель мы у них реванш взяли — 2:1. Рубились как могли, поскольку в предыдущем году обожглись. Единственный раз решили пойти с одноклубниками на комп­ромисс. Договорились, что в Алма-Ате в первом круге миром разойдемся, а в Москве, если алмаатинцам очки понадобятся, придется уже нам, что называется, поступиться принципами. К моему удивлению, после ничьей в Алма-Ате те, кто инициативу проявлял, а самым активным был Палладий, решили от уговора отказаться. Пришлось им объяснить, что уважающие себя люди так не поступают. Мне это выяснение отношений капитанской повязки стоило. Алмаатинцы, узнав о том, что ничья не гаран­тирована, так взвились, что едва ли не впервые у нас выигра­ли — 4:2.

— Во второй половине 70-х «Динамо» трижды владело Кубком европейских чемпионов. Однако и поныне раздаются голоса, что тогда, мол, в этом турнире советские команды побежда/Ш без особых проблем...

— То же и о сборной говорят. Вздор это, оправдания себе ищут. Ведущие шведские клубы во все времена были сильны. В 1976-м «Юсдаль» мы действительно прошли с запасом, а вот год спустя с «Брубергом» очень были тяжелые матчи. Да и в после­днем моем сезоне — в 1979-м — «Эдсбюн» также с немалым трудом пере и фал и.

— Прекрасно помню, как в декабре 1977 года на стадионе «Ок­тябрь», где команда тогда игра>ю — на «Динамо» шла подготовка к 0лимпиаде-80, выйдя на замену, вы решили судьбу матча с «Бру­бергом», забив три гола...

— Мне в тот день немало дифирамбов пропели, только Васи­лий Дмитриевич уже все для себя решил. Отыфав еще сезон, весной 1979-го я услышал от него, что больше не нужен. Может, и правильно, спорить не берусь, мне ведь 39 исполнилось. Хотя силы и желание играть еще были.

Никакого психологического стресса это у меня, как и в случае с футболом, не вызвало. В феврале 1980-го на том же «Октябре» перед матчем «Динамо» — «Зоркий» состоялись проводы, как в те годы любили формулировать, на тренерскуюработу. В моем случае это полностью соответствовало действительности — я уже учился в Высшей школе тре­неров.

— Об этом нам еще пред­стоит поговорить, а пока вер­немся к команде 70-х. В своей символической сборной вы на­звали четырех игроков той поры — Владимира Плавуно- ва, Евгения Горбачева, Юрия Лизав и на и Георгия Канарей­кина...

— Наиболее масштабной фигурой был, конечно, Вла­димир Плавунов. Он побил все рекорды долголетия — за­кончил играть за «Динамо» в 46 лет! Володя многому на­учился у Вячеслава Соловье­ва, рядом с которым провел несколько сезонов. Их дуэт вцентре полузащиты, на мой взгляд, лучший в истории отече­ственного хоккея.

После ухода Соловьева у Плавунова долго не было достойно­го напарника. Александра Дудина, выросшего, как и я на «Фре­зере», таковым назвать не могу, хотя спортивной злости и силы удара ему было не занимать. Лишь в конце 80-х, когда по-насто- яшему заиграл Валера Грачев, средняя линия «Динамо» вновь стала сильнейшей в нашем хоккее.

Плавунов отличался легким катанием, у него были очень хо­рошие, как мы говорим, закаты. От того, насколько правильно, раскатившись от своих ворот, хоккеист, который получает мяч от вратаря или защитников, выберет направление движения, за­висит организация атакующих действий команды. Володя в этом был большим мастером.

Евгений Горбачев поначалу играл на позиции правого борто­вого полузащитника. После прихода Янко он столь же уверенно действовал на левом фланге, сменив Юрия Шорина. Благодаря своей работоспособности Горбачев был полезен и в атаке, и в обороне. Волевой и смелый, он отличался умением концентри­роваться и проводить наиболее ответственные матчи с макси­мальной отдачей. Лучший тому пример — игра Жени на москов­ском чемпионате мира в 1973 году.

С Юрием Лизавиным мы бок о бок взаимодействовали в цен­тре атаки с десяток сезонов. Лизавин играл очень стабильно, выделялся голевым чутьем, владел, выражаясь нашим языком, «набитым» ударом с обеих рук, бил по воротам хлестко и при­цельно. В чемпионатах страны он неизменно входил в число лучших бомбардиров, а вот в матчах за сборную, особенно на чемпионатах мира, свой лучший игровой уровень, в отличие, скажем, от Горбачева, который мог прыгнуть выше обычной планки, показывал редко.

— Кстати, об ударах с обеих рук. Как у вас, Валерий Павлович, с этим обстояло?

— Сильным ударом я не обладал, но в проблему это не пре­вращал — идеальных игроков не бывает. Мог пробить и справа, и слева, но не так, конечно, как Лизавин, не говоря уже о Папу- гине или Герасимове. Хотя, бывало, что получалось. Однажды в матче с алмаатинцами подхватил мяч у линии штрафной, замах­нулся, и слышу, как Валера Бочков вратарю кричит: «Спокойно, Маслов не забьет!» Может, со злости я тогда в самую «девятку» врезал.

— Георгий Канарейкин тоже сшюй удара не отличался...

— Для него это было не главное. Канарейкина можно выде­лять за высокие скоростные качества, хорошее владение клюш­кой, ифовую смекалку. Но особо нужно отметить его смелость, правильнее даже будет сказать бесстрашие, стремление довести до конца каждую атаку, каждый проход к воротам соперников. Канарейкин много лет был любимцем Трофимова, который пригласил 18-летнего Гошу из Архангельска. Видимо, Василий Дмитриевич видел в нем — быстром, ловком, техничном — са­мого себя, своего, так сказать, продолжателя.

Не раз слышал о том, что в конце 50-х Трофимов считал таковым Игоря Численко, о котором говорил как о будущем левом крайнем сборной. Мне Игоря на льду довелось видеть мало. Знаю, что хоккей с мячом он любил, нередко приходил на наши тренировки. Но скажу откровенно, что представить себе Численко в сборной мне трудно, настолько его сверстник свердловчанин Александр Измоденов возвышался над конку­рентами в течение многих лет.

Георгий Канарейкин был парнем бедовым, режим он, ко­нечно, нарушал, но кто в хоккейной среде без греха? Когда слышу, что Канарейкин, мол, пристрастием к спиртному сокра­тил свой спортивный век, полностью согласиться не могу. Играл он достаточно долго, да и скоростные качества сохранил.

Вот после хоккея Гоша себя на некоторое время действи­тельно потерял. Я пригласил его в помощники, когда работал в Сыктывкаре. Однако долгий отрыв от дома давался Канарейки­ну тяжело. Не все правильно воспринимали его доброе, подчас наивное отношение к окружающему миру. С тех пор, как в ав­токатастрофе погиб сын Георгия Дима, он стал верующим че­ловеком, регулярно ходит в церковь, ведет праведный образ жизни.

Канарейкин даже меня удивил своей преданностью хок­кею с мячом. Ему, знаю, предлагали неплохой заработок в ка­честве администратора команды ветеранов по хоккею с шай­бой, но он отказался, предпочтя мало, увы, оплачиваемую рабо­ту с детьми.

— В оптимальном варианте команды 70-х бши названы также Леонид Патадий, Владимир Янко, Владимир Тарасевич и врата­ри — Александр Теняков и Геннадий Шишков...

— Очень жаль, конечно, Леню Палладия — погиб человек во цвете лет от ножа какого-то психопата. Палладий, как и Кана­рейкин, был приглашен Трофимовым из Архангельска. Что-то наш тренер в нем увидел, чего я, к примеру, так и не рассмот­рел. В тот момент команду разом покинули оба защитника — Виталий Данилов и Виктор Рыбин, которым «Динамо» не дава­ло жилье. Они, кстати, сразу его получили в родных краях — соответственно в Калининграде и Красногорске.

Потребовались защитники, и одним из них стал Палладий. Он был смелым парнем, не ведал сомнений, вступая в едино­борства, вместо Данилова стал выбегать на бьющего при «стан­дартах». Я его называл «Матросовым» — принять на себя мяч, посланный в ворота, Леня бы готов всегда...

Владимир Тарасевич в мою бытность был лучшим левым нападающим в «Динамо». Он немало поиграл за сборную, хоро­шо катался, владел сильным ударом, умел «раскрутить» не­скольких соперников. Играя на левом краю, Тарасевич, помню, постоянно сокрушался — с юных лет ему привычнее было дей­ствовать справа. Но не в этом, думаю, заключались его пробле­мы. Володя что в быту, что на поле был каким-то разбросан­ным, «беспризорником», как я формулировал. Это помешало найти себе достойное применение в дальнейшем.

— Что с лихвой удалось сделать Владимиру Янко...

— Да, Вадик — так мы привыкли его называть — пошел даль­ше других. В сорок лет привел сборную к победе в чемпионате мира, а сейчас и вовсе стал мэтром в тренерском деле. Но здесь мы говорим, кажется, об игровых качествах?