Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

• Название: «Если», 2012 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: IP Media (США), Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN1680-645X

Лайза ГОЛДСТАЙН. РАЙ — ЭТО САД ОГОРОЖЕННЫЙ

Стоит чуть сместить фокус, и вся история человечества будет выглядеть иначе.

Карл ШРЁДЕР. В ДАЛЕКОЙ СИЛЕНИИ

Так как же все-таки примирить действительность и виртуальные миры? И возможно ли это в принципе?

Карл ФРЕДЕРИК. ЛИКАНТРОПИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Существует множество способов приспособиться к изменяющимся временам.

Майкл СУЭНВИК. КАМЕНЬ ОДИНОЧЕСТВА

Знаменитый писатель утверждает почти забытую истину: цель никогда не оправдывает средства.

Алексей КАЛУГИН. СЛАЙДЕРЫ

«Черные археологи» осваивают космос. Правда, коммерция превратилась в спорт.

Бернард ШНАЙДЕР. РУТИНА

До чего же трудно разобраться с этими множественными реальностями…

Сергей МАЛИЦКИЙ. ТОЛКОВАНИЕ

У них осталось лишь одно решение. Но выбор далеко не всегда бывает рационален.

Билл ДЖОНСОН. ЧУМБАЛОН

Реальная политика весьма отличается от того, как ее описывают в газетах и преподносят по телевидению. И если вдуматься, то никакая это не фантастика.

Андрей НАДЕЖДИН. КОГДА НЕ БЬЮТ ЧАСЫ

Еще один именитый режиссер стал гостем страны Фантазии.

Аркадий ШУШПАНОВ, Дарья ЗАРУБИНА. НОВЫЕ СФЕРЫ

Если у вас есть дети, значит, вы хорошо знакомы с героями сериала. Неужели не нашли что-нибудь и для себя?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Чем дальше в паропанк, тем толще пушки.

Сергей МАКСИМОВ. ИГРА В ЦИВИЛИЗАЦИЮ

Одно из самых заметных явлений западной НФ последних лет можно сравнить с телескопом. Однако в данном случае предстоит вглядываться не в небо, а в прошлое.

Сергей ШИКАРЕВ. КАНДИД И ПРОСТОДУШНЫЙ

Виктор Пелевин пытается удержаться на волне актуальности. Как это получается, судить нашей аудитории.

РЕЦЕНЗИИ

Любопытно, сколько из рекомендованных (или отвергнутых рецензентом) книг наш читатель может прочесть за месяц? А нужно ли осваивать все? Выбор за вами.

КУРСОР

Очень прожорлив наступивший год Дракона. Судя по новостям, он весьма голоден.

Вл. ГАКОВ. ЧЕРНЫЙ БУНТАРЬ

В самом деле, этот чернокожий джентльмен всегда умудрялся жить как-то «поперек» и книги писал вопреки форматам, правилам и нормам приличия.

ПЕРСОНАЛИИ

Какое разнообразие имен: от абсолютных новичков для читателей журнала до мэтров!

---

— Вы хотите знать, чем мы являемся? — устало произнесла женщина. Похоже было, что ей очень много раз приходилось отвечать на этот вопрос.

— Кем мы являемся, — поправил сидящий напротив нее мужчина точно таким же скучающим голосом.

«Племянник Брока» жестом велел им замолчать. Он пристально глядел на меня, как будто мог предсказать, что я сейчас скажу, в точности определить, когда я вру, а когда говорю правду. Я чувствовал себя образчиком для исследования, распятым на лабораторном столе, или набором данных, которые аналитик намеревался подогнать под предсказанные теоретической моделью результаты.

Я пристально посмотрел в ответ на «племянника», затем извлек на свет Божий свои игральные кости, чтобы они тоже могли их видеть. Покатал кости в ладони, потом накрыл их другой рукой, чтобы только я видел результат. Посмотрел на выпавшее число и спрятал кости в карман.

— Я прислушиваюсь к тому, что мне говорят кости, — сказал я «племяннику».

— Он ведет себя случайным образом, — негромко констатировал тенор.

— Непредсказуемым, — приглушенно подтвердила женщина.

— Настоящий человек, — подвел черту «племянник». Он кивнул мне. — Вы не знаете заранее, что намереваетесь сделать. Точно так же не знают этого ваши друзья и враги. Никто не может предугадать ваших действий, поскольку последующие шаги зависят от того, как выпадут кости. Вы держите противника в состоянии неопределенности, а потому имеете преимущество перед ним. Ваш талант заключается в том, как вы формулируете вопрос, когда запрашиваете кости.

Я успел проделать пару вдохов-выдохов, прежде чем заговорил.

— Эти кости подсказывают: мне нет никакого дела до того, чем или кем вы являетесь. А вот что мы — кости и я — хотим знать, — тут я стал очень осторожно подбирать слова, — так это сколько вы контролируете голосов? И можно ли рассчитывать, что вы отдадите их нам?

Сидящие друг напротив друга мужчина и женщина выглядели пораженными. Они неуверенно повернулись к «племяннику». Тот медленно склонил голову и криво ухмыльнулся.

— Брока рассказывал мне про вас. Он упоминал и кости. И он сказал, что мы можем вам доверять.

— Доверие, — произнес я, как бы пробуя слово на вкус, — это очень серьезное слово, особенно в Чикаго. Давайте над этим поработаем. Например, мне хотелось бы узнать, что вы можете сделать для меня, а затем я попробую прикинуть, что могу сделать для вас. Возможно, наши мотивы совпадут…

— Возможно, — согласился «племянник» и обратился к своим компаньонам: — Покажите нашему гостю, что мы можем сделать для него.

Через час они меня убедили.

— Прекрасно, — сказал я, отодвинувшись от стола и сдвигая в сторону дисплей. — В вашу искренность и ваше желание помочь я верю. Но откуда вы возьмете все эти голоса и образчики ДНК, чтобы их подтвердить?

Тенор пожал плечами.

— Согласно принятому в Чикаго закону при любом дорожно-транспортном происшествии люди должны заполнять бланк с описанием нанесенного ущерба, к которому прикладывается образчик ДНК для идентификации личности, — пояснил он. — То же самое действительно при рождении и смерти, а также когда человек голосует на выборах.

— В нашем распоряжении все базы данных, — гордо заявила женщина. — Можно даже сказать, что мы являемся этими базами данных. Все, что нам нужно сделать, это составить множество перекрестных ссылок баз данных образчиков ДНК и списки людей, голосовавших в нескольких последних выборах. Большая часть населения никогда не утруждает себя участием в голосовании, поэтому мы просто отбираем таких «неизбирателей» и их идентификацию. Они никогда не узнают, что кто-то использовал их голоса. А мы с их помощью можем выиграть любые выборы.

— Но какой нам от этого толк? — жалобно проканючил тенор. — Выиграем мы какие-то выборы — и что? Как это поможет нам получить желаемое?

Теперь пришла моя очередь, теперь они были на моей территории. Им что-то нужно. И они не знали, как это заполучить. Значит, они у меня в руках. Я наклонился вперед и поставил локти на стол.

— И чем же, — спросил я осторожно, — является то, что вам нужно?

«Племянник» посмотрел на меня, затем на своих компаньонов.

Они кивнули. Он снова уперся в меня взглядом и приблизился к экрану.

— Мы хотим, — начал он… затем остановился и, заколебавшись, вновь оглянулся на своих коллег. Те закивали, подбадривая его. «Племянник» снова обратился ко мне: — Нам надоело решать ученические задачи, нам нужно настоящее дело, что-то действительно трудное.

— Все трое — искусственные интеллекты, — сказала мне Джорджиана. Мы с ней сидели в вечернем баре в районе Северной Петли, не очень далеко от озера. Она предложила поставить мне выпивку, но я отказался.

— И кто же их создал? — спросил я заинтригованный.

Джорджиана какое-то время колебалась, прежде чем заговорить.

— Брока говорил: вы знаете о… о нас. О том, что мы отличаемся от большинства людей. О том, как долго мы живем.

Я кивнул. Джорджиана отпила глоточек вина, поставила бокал на стол.

— Вы слышали что-нибудь о Чарлзе Бэббидже? — спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

— Он сконструировал первую механическую вычислительную машину. А кроме того, он был моим отцом.

Я секунду поразмыслил об этом, потом поднял руку.

Бармен меня знал и молча принес стаканчик бурбона.

— Это ведь было очень давно? — спросил я. — Где-то в начале 1950-х?

Джорджиана рассмеялась.

— Немного раньше. В начале 1800-х. В Англии.

Теперь картинка начала складываться. Но я все еще не знал многого из того, что мне необходимо.

— Вы были единственным ребенком?

Она покачала головой.

— Нет, у меня были еще семь братьев и сестер. Беда в том, что происходило это в старые добрые времена, когда не существовало ничего, похожего на современную медицину. И мои родители могли только бессильно наблюдать, как один за другим умирают их дети, пока нас не осталось четверо. И каждый раз, когда кто-то из нас умирал, отец терял какую-то часть самого себя.

— А затем вы тоже заболели? — предположил я.

Джорджиана кивнула, допила свое вино и заказала следующую порцию.

— То был переломный момент. Для отца это оказалось уже слишком. Он знал одну женщину, больную той же болезнью, что и Брока. Отец заплатил ей, и она меня исцелила. Беда была в том, что лекарство превратило меня в существо того же типа, что и Брока.

Джорджиана посмотрела мне в глаза.

— Отец спас мне жизнь, — продолжила она рассказ. — Но ужасался тому, как это меня изменило. Ему пришлось скрывать меня и говорить всем, что я умерла. Он не мог позволить, чтобы кто-нибудь из знакомых и близких увидел меня. Затем умерла мама и… ну, в общем, отец в течение года потихоньку лишился рассудка. И никогда уже не был прежним.

Мы с братьями решили продолжить работу отца. Мы построили еще шесть моделей его устройства, и каждая последующая была лучше всех предыдущих.

— А потом ваши браться состарились, а вы нет, — утвердительно произнес я.

Джорджиана кивнула и крепче сжала бокал.

— Работа отца была очень важна, — упрямо сказала она. — А у меня оказалось кое-что, чем не обладал он. У меня имелось время для улучшения его машины, для того чтобы сообразить, что не хардвер здесь самое важное, не «железо», а кое-что другое.

— Софтвер, — сказал я.

Джорджиана неподвижным взором глядела в темноту бара и, по всей видимости, даже не воспринимала моего присутствия.

— Но время шло, и «железо» улучшалось, а параллельно улучшался и мой софтвер. Я помню Алена Тьюринга и его «автоматическую вычислительную машину» времен Второй мировой, и Джона фон Неймана, и холодную войну, как постепенно до людей дошла важность работы моего отца, — последние слова Джорджиана произнесла с гордостью. — А потом появилась электроника, к которой проявляло интерес все больше людей и в которую вкладывали все больше денег — да, большие деньги там крутились, — продолжила она. — В том числе и мои собственные. Я, конечно, держалась в тени, но пристально следила за всем происходящим в этой области, вкладывала туда средства, а заработанные деньги пускала на собственные исследования. У меня было много идей относительно того, каким должен быть «софт», и возникли они еще тогда, когда не было никакой возможности их воплотить из-за отсутствия подходящего «железа». Теперь же я могла осуществить свои замыслы.

Джорджиана сделала паузу и заявила:

— И в один прекрасный день мои программы заговорили со мной.

— Насколько я знаком с состоянием дел на сегодняшний день, никто еще не смог создать настоящий искусственный интеллект, он же ИИ, он же ИскИн, — проговорил я осторожно. — Некоторые утверждают, что это вообще невозможно. То, что я видел, опережает современный рынок софтвера лет на пятьдесят.