Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

• Название: «Если», 2012 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: IP Media (США), Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN1680-645X

Лайза ГОЛДСТАЙН. РАЙ — ЭТО САД ОГОРОЖЕННЫЙ

Стоит чуть сместить фокус, и вся история человечества будет выглядеть иначе.

Карл ШРЁДЕР. В ДАЛЕКОЙ СИЛЕНИИ

Так как же все-таки примирить действительность и виртуальные миры? И возможно ли это в принципе?

Карл ФРЕДЕРИК. ЛИКАНТРОПИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Существует множество способов приспособиться к изменяющимся временам.

Майкл СУЭНВИК. КАМЕНЬ ОДИНОЧЕСТВА

Знаменитый писатель утверждает почти забытую истину: цель никогда не оправдывает средства.

Алексей КАЛУГИН. СЛАЙДЕРЫ

«Черные археологи» осваивают космос. Правда, коммерция превратилась в спорт.

Бернард ШНАЙДЕР. РУТИНА

До чего же трудно разобраться с этими множественными реальностями…

Сергей МАЛИЦКИЙ. ТОЛКОВАНИЕ

У них осталось лишь одно решение. Но выбор далеко не всегда бывает рационален.

Билл ДЖОНСОН. ЧУМБАЛОН

Реальная политика весьма отличается от того, как ее описывают в газетах и преподносят по телевидению. И если вдуматься, то никакая это не фантастика.

Андрей НАДЕЖДИН. КОГДА НЕ БЬЮТ ЧАСЫ

Еще один именитый режиссер стал гостем страны Фантазии.

Аркадий ШУШПАНОВ, Дарья ЗАРУБИНА. НОВЫЕ СФЕРЫ

Если у вас есть дети, значит, вы хорошо знакомы с героями сериала. Неужели не нашли что-нибудь и для себя?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Чем дальше в паропанк, тем толще пушки.

Сергей МАКСИМОВ. ИГРА В ЦИВИЛИЗАЦИЮ

Одно из самых заметных явлений западной НФ последних лет можно сравнить с телескопом. Однако в данном случае предстоит вглядываться не в небо, а в прошлое.

Сергей ШИКАРЕВ. КАНДИД И ПРОСТОДУШНЫЙ

Виктор Пелевин пытается удержаться на волне актуальности. Как это получается, судить нашей аудитории.

РЕЦЕНЗИИ

Любопытно, сколько из рекомендованных (или отвергнутых рецензентом) книг наш читатель может прочесть за месяц? А нужно ли осваивать все? Выбор за вами.

КУРСОР

Очень прожорлив наступивший год Дракона. Судя по новостям, он весьма голоден.

Вл. ГАКОВ. ЧЕРНЫЙ БУНТАРЬ

В самом деле, этот чернокожий джентльмен всегда умудрялся жить как-то «поперек» и книги писал вопреки форматам, правилам и нормам приличия.

ПЕРСОНАЛИИ

Какое разнообразие имен: от абсолютных новичков для читателей журнала до мэтров!

---

Она помчалась еще быстрее, вбежала в забитый людьми лабиринт палаток и повозок. Тут же налетела на тележку и опрокинула ее, по земле покатились баклажаны и апельсины.

Владелец тележки злобно завопил. Тейп рискнула оглянуться. Гомункулус поскользнулся и чуть не упал. Она припустила дальше.

Перед ней возник еще один лоток. Она перевернула и его на бегу и услышала, как разложенный на нем товар со стуком падает на землю. Впрочем, там не было ничего такого, что могло бы затормозить гомункулуса. Оглянувшись, она увидела, что тот даже не снизил скорость. На следующей тележке было еще больше овощей и фруктов: она все это сбросила на землю, пробегая мимо.

Ряд тележек и лотков закончился, началась улица с картинками на стенах. Тейп была мокрая от пота и задыхалась. Ступни саднило. Гомункулус сокращал расстояние. Она добежала до ворот сада, открыла створку, проскочила внутрь и захлопнула ее за собой.

Она слышала, что ворота снова открываются, но не могла позволить себе оглянуться. Она промчалась мимо прудов и фонтанов и наконец достигла дверей дворца. Два гомункулуса преградили ей путь.

— Тейп! — закричала она в отчаянной надежде, что гомункулусы как-то связаны с медной головой и знают ее имя. — Я Тейп!

Стражи расступились. Тейп вбежала во дворец, как раз когда у дверей показался белый гомункулус. Стражи калифа сомкнулись, двери закрылись.

Тейп приоткрыла щелочку и выглянула наружу. С той стороны уже начался фехтовальный поединок. Боевой порядок двух стражей против белого гомункулуса. Блестели и бликовали медные корпуса гомункулусов калифа, и сверкал на солнце белый меч их противника. До Тейп доносился лязг оружия, а еще странный стук, какой издают поврежденные механизмы.

Меч белого гомункулуса был длиннее изогнутых клинков стражников. Пока белый сражался с одним из стражей, другой начал заходить ему в тыл. Белая голова вертелась туда-сюда, чтобы держать обоих врагов в поле зрения.

Первый страж нанес мощный удар, и кисть руки его белого противника с громким треском отломилась, а меч упал на землю. Но белый продолжал бой руками, отбивая атаки стражей.

А те все сильнее теснили его, отжимая от дверей дворца в сторону ворот. Один из стражей сделал низкий выпад и вонзил меч в торс противника. Тот покачнулся, выпрямился, а затем весь затрясся, издавая громкий скрежет. Рухнул на колени и наконец завалился полностью. Стражники еще несколько раз ткнули его мечами и вернулись к дверям.

Только теперь до Тейп дошел весь ужас того, что с ней приключилось. Гомункулус пытался ее убить! Он почти убил ее! И Лоутон с ним разговаривал, именно он приказал машине следовать за ней.

Но почему? Почему он хотел ее убить?

Она вся тряслась, как тот белый гомункулус, как будто это ее кололи мечами. Она не могла возвратиться в их общие с Лоутоном комнаты — это точно. Но куда ей теперь идти?

Белый гомункулус оставил ворота сада открытыми, и она увидела, что через них проходит Ибн Сулейман. Тейп почувствовала облегчение, но не смогла заставить себя выйти из дворца ему навстречу, ее пугала одна только мысль снова увидеть своего недавнего преследователя. Между тем Ибн Сулейман уже склонился над корпусом поверженного гомункулуса и разглядывал его с озабоченным выражением лица. Тейп высунула голову из дверей.

— Я здесь, — закричала она. — Здесь!

Он поднял голову и поспешил к дверям.

— Что случилось?

— Не знаю, — ответила Тейп. — Он… мастер Лоутон, сказал что-то гомункулусу, и тот стал меня преследовать. Я никогда в жизни таких не видал.

— Он из Японии. Они там тоже много знают об использовании пара и о том, как создавать всякие устройства. Этот вот сделан из жемчуга и китовой кости.

Слово «Япония» ничего не говорило Тейп.

— Но какие дела могли быть у мастера Лоутона с этой штукой?

— Не знаю. А где он мог встречаться с людьми из Японии и что они от него ждали?

— Понятия не имею. Но почему он хотел меня убить?

Ибн Сулейман нахмурился.

— И этого я не знаю. Что ж, отныне ты будешь жить в моих комнатах. И я поговорю с калифом о том, что произошло.

* * *

Жизнь Тейп сосредоточилась в двух местах — комнатах Ибн Сулеймана и мастерской. Поначалу он вообще приказал ей оставаться дома и носу не высовывать наружу, но Тейп чуть не свихнулась от скуки и выпросила разрешение работать в мастерской.

— Я, наверное, сам сошел с ума, разрешая тебе выходить, но… ладно. Только обещай мне, что будешь предельно осторожен, и остерегайся этого человека.

Тейп кивнула. Слова Ибн Сулеймана что-то ей напомнили, но она не сразу поняла, что именно. Потом сообразила: когда-то родители распекали ее с точно такими же интонациями — сердито, но и с проявлением заботы. Тейп ощутила мгновенный приступ злости на Ибн Сулеймана за это напоминание.

Больше ничем родителей он не напоминал. Он хотел обучить ее новым знаниям и умениям, открыть для нее науку Аль-Андалуза. Приносил ей книги на английском, хотя Тейп было трудно читать большинство из них. И после работы они беседовали понемногу, но каждый день: о движениях планет и названиях некоторых звезд, о правилах странной и чудесной системы, называемой алгебра, и о том, как сочинять стихи.

Тейп уже знала о склонности Ибн Сулеймана впадать в глубокие философские раздумья и молчаливые медитации; похоже, он выучился этому в университете, который частенько вспоминал.

— Ну, тебе ведь известно, что последователи ислама жили по большей части в пустынях, — как-то сказал он. — А затем мы пришли сюда, в Аль-Андалуз, и полюбили эту землю, богатую водой и плодородными почвами. Первым делом мы создали множество бассейнов, прудов и фонтанов, чтобы всегда видеть перед собой воду. Затем построили стены, огородили дворы, чтобы больше не подпускать к себе пустыню, и высадили там финиковые пальмы и апельсиновые деревья. Имамы говорят, что рай, то есть место, куда мы попадем после смерти, — это огороженный сад. Но мне кажется, что рай вот он, на земле, хотя произносить такие слова кощунство.

Странно, однако, — продолжал он, — что именно христиане воздвигли самую неприступную стену из всех — между двумя нашими странами. И теперь никто не может вырваться из Лиона, никто оттуда не способен приехать к нам, чтобы убедиться в возможности другого образа жизни. А теперь на границе все чаще и чаще происходят стычки. Они говорят, что мы изнежились и ослабли, проводя время в создании садов и фонтанов. Возможно, они правы. Возможно, нам надо прислушаться к их словам. Аллах свидетель: король Филипп Лионский желает начать войну — он сам об этом неоднократно заявлял.

* * *

Тейп листала книгу по архитектуре, когда в комнату вошел Ибн Сулейман. Он выглядел озабоченным.

— Сегодня я встретился с калифом, — сказал он. — Он ничего не слышал про японского гомункулуса. Мы прошли в сад, но гомункулуса там не оказалось. Кто мог его забрать оттуда? Возможно, это были люди, на которых работает Лоутон. Я попросил калифа допросить Лоутона, но калиф сказал, что не может этого сделать. Лоутон его гость, а наши отношения с Англией сейчас очень деликатны, нам нельзя рисковать. Поэтому он не может объявить Лоутона врагом, что бы тот ни замышлял, тем более никто не может подтвердить нашу историю.

— Так что же нам делать?

— Калиф все же разрешил мне кое-что сделать — позволил порасспрашивать бронзовую голову, чтобы узнать, сколько раз Лоутон покидал дворец. Так вот, он выходил из него девять раз. Но даже это, сказал калиф, ни о чем не говорит: может, человек просто ходил полюбоваться красотами Кордовы.

Тейп издала саркастический смешок, до того нелепой показалась ей сама мысль о Лоутоне, любующемся красотами чего бы то ни было.

— Ты все это время был осторожным? — спросил Ибн Сулейман. — Он тебя здесь не видел?

— Нет, — ответила Тейп, — точно, нет.

* * *

На следующий день Тейп и Ибн Сулейман дошли до последнего слоя упакованных в торсе гомункулуса механизмов. Когда аппаратура была извлечена на свет Божий, Тейп заметила грубые пропилы на зубчатых колесиках.

— Взгляните на это! — воскликнула она.

Ибн Сулейман вставил в глаз монокль и присмотрелся.

— Ты говорил, что гомункулусы взбунтовались и перестали выполнять свою работу рано утром?

— Именно так, — ответила Тейп. — Сразу же после того, как мы начали работу.

— По всей видимости, ночью кто-то проник на мануфактуру и сделал эти надрезы. Тем самым изменил программу. И гомункулусы стали выполнять другую программу, созданную этим человеком.

— Программу разбрасывать все вокруг себя?

— Думаю… — Ибн Сулейман вставил детали механизма назад в руку гомункулуса и подвигал рукой туда-сюда. — Да, именно так. Взгляни.

— Но кто? Кто способен это сделать?