Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1

• Название: Метагалактика 1995 № 1
• Автор: Игорь Волознев
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Игорь Волознев. «Семь слепцов»; «Бал призраков»; «Подвал»; «Карлик императрицы».

Дмитрий Несов. «Костер прощальный».

Александр Логунов. «Год — одна тысяча…». Фантастическая повесть.

Алексей Поликарпов. «Южный Крест». Приключенческая повесть.

Александр Комков. «Обычная работа».

Виктор Потанин. «Мой муж был летчик-испытатель». Повесть.

Художник Алексей Филиппов.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

К назначенному месту Алексей подъезжал заблаговременно. Таксист — молодой парень молчал всю дорогу, за что Алексей был ему очень благодарен. Машина, старая и изношенная, гремела и дрожала всеми своими составными частями. Алексей со страхом ждал, когда она рассыплется и ему придется искать другую, что здесь совсем непросто. Особенно досаждали светофоры: при торможении и наборе скорости добавлялись новые страшные звуки, кошками скребущие по сердцу. Наконец, слава Богу, эти испытания кончились. Он расплатился, вышел из машины, повернулся и… обомлел. Прямо перед ним на огромном пустыре у только что выстроенного бело-голубого многоэтажного дома, среди разнообразного строительного мусора на трех опорах стояла серебристая сплющенная юла — летающая тарелка. Мимо пустыря ехали машины, шли по тротуару пешеходы, но никто не обращал на нее никакого внимания. Алексей крутил головой, вглядываясь в лица идущих мимо него и ничего не понимал. За его спиной кто-то прыснул и засмеялся, он вздрогнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла Эа.

— Здравствуйте, Алексей Иванович, — еще смеясь сказала она, — не удивляйтесь, никто этого не видит, а с Вас я сняла блокирующее поле. Красивый аппарат, правда? А знаете, что им движет? — Да, ваша земная психоплазма.

Алексей молча разглядывал «тарелку». Глядя на его лицо, Эа едва не засмеялась снова, но взяла себя в руки.

— Извините за любопытство, — ей никак не удавалось отделаться от улыбки, — а что у Вас в кейсе?

— Все только самое необходимое — смена белья, электробритва, полотенце, мыло, ну и прочее.

— Где же я возьму Вам электричество, Алексей Иванович, мы им давно не пользуемся, — в глазах у нее опять запрыгали чертики, — вот если бы Вы прихватили с собой педальный электрогенератор, тогда другое дело. Я бы крутила педали, а Вы — брились. — Больше сдерживаться она уже не могла и снова залилась звонким серебряным колокольчиком. — Нет уж, придется Вам отпускать бороду… и… ха-ха-ха… и усы.

Тут не выдержал и Алексей и стал как-то странно подхихикивать, содрогаясь всем телом.

Приятно в этот момент было смотреть на эту пару со стороны. Немного успокоившись, но еще улыбаясь, она предложила.

— Остальные вещи, да и сам кейс Вам тоже не понадобятся. Знаете что, поставьте его там на автобусной остановке, пусть кому-то повезет.

Алексей подумал и покачал головой. — Нет, не согласен. Это будет…, так скажем, не совсем честный человек. Я бы не стал брать чужую ведь, даже беспризорную. Я лучше его подарю. У нас есть время?

— Да, есть.

Алексей пошел к автобусной остановке, Эа наблюдала за ним издали. Вот он подошел к крепышу в потертой кожанке и синей шапочке с американским флагом и огромным козырьком. Крепыш выслушал, слегка наклонил голову, сделал шаг назад, замотал головой и отошел в сторону. Алексей пожал плечами и подошел к другому. Тут уже все присутствующие при этом насторожились и стали за ним наблюдать. Второй также закрутил головой и замахал руками. Вдруг крепыш выскочил за проезжую часть и поднял обе руки вверх. Завизжали тормоза, и проезжавшая мимо милицейская машина остановилась. Крепыш подскочил к ее открытому окну и стал что-то говорить, показывая рукой на Алексея. Из машины вышел молодой пузатый офицер и неторопливо пошел за крепышом, который энергично жестикулировал.

— Посмотрим, что там у него… — донесся его голос Милиционер подошел к Алексею и лениво козырнул. Вокруг них моментально сомкнулась толпа.

— Это пора кончать, — Эа стала совсем серьезной, лицо ее даже чуть постарело.

Милиционер опустил руку, поглядел направо-налево, потом зачем-то обошел вокруг навеса, сел в машину и уехал. Зрители неторопливо отошли от Алексея. Подъехал автобус, все дружно кинулись в него, и Алексей остался один. Он потоптался немного и стал возвращаться. Вид у него был крайне удрученный. Воротник рубашки стал тесен. Он крутил головой и пытался под галстуком расстегнуть верхнюю пуговицу.

— Бред какой-то, — пробормотал он, подходя.

Эа тоже была подавлена. Она поняла, что с самого начала, с этой глупой выходки по его разблокировке вела себя, как девчонка. — Я неисправимая идиотка. Разве мало было мне промаха с Андреем? Разве я должна была допускать все это? Не огорчайтесь, Алексей Иванович, я все улажу, — она хмуро огляделась по сторонам и заметила прихрамывающего старичка с палкой. На его ветхом пиджаке красовалась затертая орденская планка. — Давайте ему отдадим.

— Как хотите, — Алексей безразлично пожал плечами.

Старичок вдруг повернул к ним, подошел к Алексею и протянул руку к кейсу. Алексей отдал кейс и суетливо, — один момент, — вынул из кармана бумажник и протянул ему тоже. Старичок молча поставил кейс наземь, освободившейся рукой взял бумажник, спрятал его в боковой карман пиджака, поднял кейс и так же молча похромал дальше.

— А потом с ним ничего не случится? — осторожно спросил Алексей.

— Нет, — чуть не плача сказала Эа, — я и на потом его запрограммировала, — и, спохватившись, — только в части кейса и бумажника, конечно.

Наступило тягостное молчание. Алексей смотрел куда-то поверх ее головы. Здорово это у Вас получается, — наконец проговорил он.

— Это нетрудно, — сухо ответила она. Снова молчание. — Да, кстати, Алексей Иванович, там в трансфертере — так это называется, — она кивнула головой в сторону тарелки, — да и позже, там у нас, не все смогут правильно понять…ну, в общем, будет лучше, если вы будете говорить и давать не то, что… одним словом, я буду Вас контролировать.

— Как этого старичка? — совершенно безразличным тоном спросил он.

— Но это будет не все время… только сначала, когда Вы еще не освоитесь. А когда мы будем наедине… или с дедушкой, с братом, с другими из фронта… — ей вдруг стало так его жалко. Она взяла его за руку, заглянула в глаза.

— Алексей Иванович, миленький, потерпите, а? Ведь ничего другого нет.

— Я потерплю, — очень просто ответил он. — Ну, а не пора ли нам?

Эа посмотрела на часы, точнее на то, что было у нее на запястье.

— Сейчас еще рано. Коридор для прохода разблокируют только через шесть минут.

Алексей вдруг, как бы что-то вспомнив, оживился.

— Это хорошо, что есть немного времени. Вы знаете, — начал он каким-то извиняющимся тоном. — Я никогда не писал ничего кроме деловых бумаг, а тут вдруг… сегодня ночью — стихи. Знаете, сами почему-то… Хотите, я прочту, а то случая может и не представиться больше. Конечно, они не такие, как у Андрея, но сейчас дело не в этом. Хотите?

— Да, с радостью, — она смотрела ему прямо в глаза. Он распрямился, поднял голову и, глядя куда-то вдаль, поверх ее золотистых волос, тихим, но твердым голосом прочел:

Мое сердце открыто тревогам,
Как покинутый дом для ветров:
Впереди — неизбежность дороги;
Позади — пепелища костров.
Я костер свой последний, прощальный
Сам сложу из остатков желаний,
Из обломков надежд и мечты —
Подойди и согреешься ты.
И взметнется веселое пламя
Лепестками тюльпанов и астр —
Сам огонь запалю под ногами
И шагну — принимай, Зороастр!

XII

Дмитрий Иванович Несов закончил писать, переписывать, перечитывать, править, вновь перечитывать и править. Это была его первая литературная работа. Он писал с большими перерывами и только тогда, когда получалось как бы само собой. А это случалось нечасто, да и основная его работа отнимала много времени и сил. Он был далеко не последним специалистом в своем деле — космической биохимии, хотя и не имел самых высоких научных титулов. Приходя с работы после часового мытарства в переполненном городском транспорте — автобус, метро, автобус — он чувствовал полное опустошение. Сил хватало только на просмотр за чаем по «ящику» информационной программы и беглое листание газет или журналов. После этого — сон. Часто мучила бессонница. Засыпал мгновенно, едва голова опускалась на подушку, но потом, часа в три-четыре ночи просыпался и уже не мог уснуть. Лишь под утро сон снова опускался к нему, но… тут — начинал звонить будильник. И так изо дня в день. Он пробовал использовать бессонницу — лежа с закрытыми глазами старался разыгрывать сюжетные ходы, озвучивать героев, чтобы потом, придя пораньше на работу, записать несколько строчек. Но это слабо помогало, и его труд растянулся почти на три года. Выходные дни весной, летом и осенью отнимал садовый участок, и только зимой дело понемногу двигалось.

И вот, наконец, финиш. Но нет радости. Нет даже чувства, что освободился от чего-то. Добавились сомнения. А хорошо ли вышло? Нужно ли кому-нибудь? А мне самому зачем все это на шестом десятке лет? Деньги? Так их не будет. Известность? Задаром не надо. Напротив, скрыться под псевдонимом, чтобы не нарушился сложившийся годами привычный уклад жизни и, как писал Толстой, — доживать жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая. Тогда что же? А черт его знает, что! Зуд какой-то бессмысленный, беспокойство, словно что-то растет внутри, как деревце из семечка