Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1

• Название: Метагалактика 1995 № 1
• Автор: Игорь Волознев
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

Игорь Волознев. «Семь слепцов»; «Бал призраков»; «Подвал»; «Карлик императрицы».

Дмитрий Несов. «Костер прощальный».

Александр Логунов. «Год — одна тысяча…». Фантастическая повесть.

Алексей Поликарпов. «Южный Крест». Приключенческая повесть.

Александр Комков. «Обычная работа».

Виктор Потанин. «Мой муж был летчик-испытатель». Повесть.

Художник Алексей Филиппов.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

— Сейчас что-то будет, — с тихим восхищением произнес Грушинский и его глаза шально сверкнули в полутьме. — Даже покурить захотелось, — и он недвусмысленно посмотрел на Цымбала.

— Накуришься еще, — недовольно бросил ему из глубины фургона командир взвода Шкрабов, — в любую минуту могут в бой бросить. Уж тогда, точно, всем дадут — и «Мальборо», и «Герцеговину Флор»…

Около двух-трех минут тянулось тягостное молчание; с той стороны, тоже, никто не стрелял.

И вдруг, серия мощных взрывов лопающимся рапидом располосовала вакуумную тишину.

— Конец котенку, больше сосать не будет. — Нервно хохотнул сидящий рядом с Дмитрием Пенкин, и в возбуждении потерев ладони, азартно хлопнул ими по коленям.

И снова, на две минуты — тишина.

— Механическое подразделение, — раздался по радиосвязи, теперь уже устало безразличный голос комдива, — малый вперед.

И колонна техники вновь двинулась к Старой площади.

От здания ЦК ВЛКСМ, действительно, остались лишь дымящиеся руины; а из подземного перехода валила тяжелая жирная гарь, аспидные клубы которой скатывались вниз, в Китай-город.

Досталось и Политехническому музею; занимая целый квартал, он уступал в размерах разве что ГУМу.

Ко всему, общее впечатление дополняла мостовая, изувеченная многочисленными колдобинами, засыпанная обломками кирпича, штукатурки, строительного мусора.

И снова остановка.

— Личному составу мотопехоты, на расчистку баррикад. — Команда комдива прозвучала как-то особо буднично и бесцветно.

— Значит, все в порядке, — решил про себя Димка и первым выпрыгнул из машины.

Баррикада, состоящая из наваленных поверх мешков с цементом штабелей деревьев, перегораживала въезд на Ильинскую, которая, начинаясь от полукружий угловых домов, будто стекала вниз по направлению к Красной площади.

— А ну, ребята, навались! — Комбат Жерехов сходу начал руководить работами, и тут же, первым ухватился за комель дерева.

Баррикаду, сработанную наспех и под огнем, растащили через пятнадцать минут; две 122-миллиметровые пушки откатили на задворки углового здания; туда же перенесли и трупы изрубленных осколками артиллеристов. Димка с содроганием посмотрел на месиво из человеческих тел, которые, элементарно, сложили в штабель; оно и не мудрено — если после минометного обстрела даже стены покрылись оспинами глубоких рытвин.

И едва появился необходимый для техники проход, как танки пошли вперед и пехотинцы, на ходу попрыгав в машины, двинулись следом.

— Мин быть не должно, — задышливо произнес Пенкин; он опять сидел рядом с Димкой, — в асфальте не больно поставишь, я так думаю. — Расположившийся напротив Шульгин согласно кивнул и аккуратно поправив на пулемете свисавшую до пола ленту, рассудительно добавил. — В лоб бить будут. Это точно… Сердцем чувствую.

Как Димка ни сдерживал страх — все же мелкий озноб, порождаемый внутренней, подошедшей вразнос пружиной, начал неодолимо сотрясать его тело. И чтобы никто не заметил художеств постыдной зубной чечетки, он целиком отвернулся назад, как если бы его интересовала втягивающая на Ильинскую колонна автомобилей.

Почти беззвучно она двигалась на малом ходу мимо окрашенных в темно-зеленый и брусничный цвета ампирного стиля зданий; монументальная их лепнина, сложная вязь наличников, горельефы масок, и торсы угрюмо поддерживающих балконы Атлантов, только усугубляли тревогу напряженного ожидания.

И вот, она прорвалась. Взрыв, к которому все были внутренне готовы, и тем не менее, происшедший неожиданно, располосовал как фольгу молочно-серый рассвет; и сразу все задергалось, забилось, завизжало колодками тормозов, беспорядочно забухало пушками танков, застучало пулеметами бронемашин.

— Один, готов, — Шульгин вцепился в ствол пулемета и его обескровившиеся губы превратились в тонкий натянутый шнур.

Впереди раздался еще один раскат, и тут же, рикошетя о стены, мостовую и борта машин, частой шрапнелью россыпью зацокали пули.

Не в силах ощущать себя живой мишенью, забыв про страх, Димка выглянул наружу… Головной танк, замерший у перекрестка — пылал как свеча, а впереди, буквально через квартал, между ГУМом и «Средними рядами», до второго этажа возвышалась несокрушимая, выложенная мешками с песком и цементом стена.

Стена — на гребне которой все было сплошь утыкано ПТУРСами, пулеметами и артиллерией.

— Что там?! — Фальцетом выкрикнул из глубины кузова взводный, но селектор уже разрывался от истошного дисканта комдива.

— Всем поворачивать вправо! Вправо, и на Никольскую! Пехота, по Новой площади на Лубянку! Как слышите?!..

Моторы сразу взревели до полных оборотов, и Димкин фургон — со скоростью, максимально возможной в этих условиях, рванул за бронеколонной, в Богоявленский проезд.

Где-то рядом ухнул артиллерийский взрыв, и Пенкин, выгнувшись, будто в столбнячной каталепсии, навзничь упал на Димкины колени; он несколько раз конвульсивно дернулся, и кровь, с клекотом полилась из его широко открывшегося рта.

Раздался еще один взрыв, и кузов «КамАЗа» круто занесло на повороте; теперь снаряд попал в идущий следом грузовик.

И словно в мельтешащем калейдоскопе, Димка одновременно видел: агонизирующего на коленях старшего матроса, танк — пылающий у портала «Торгово-промышленной палаты», бойцов — выпрыгивающих под пули, из кузова развороченного грузовика. А за танком — в жерле Рыбного переулка, под прицелом золотых крестов церкви, настороженно замерли корпуса гостиницы «Россия».

Впереди опять что-то взорвалось; на этот раз стреляли со второго этажа серого здания, скалоподобным монолитом взгромоздившимся рядом с церковью Богоявления; снаряд ПТУРСа поджег второй танк, и теперь, проезд к Никольской оказался перекрытым.

— Заворачивай на Старопанский! — Рябов выпрыгнул из командирского БТРа.

— Чтоб ее — засада! — В сопровождении адъютанта, не обращая внимания под свист пуль, он прихрамывая побежал к углу переулка.

— Внимание экипажам!.. Савельев — первый! Следующий — Климук… Харченко…

Рискуя быть задавленным, комдив метался между машинами, направляя их в узкий изогнутый переулок, пока площадь перед Министерством труда не освободилась полностью.

Димка осторожно взглянул наверх, в узкий просвет уличного каньона, и топкая коллоидная жуть стала медленно заполнять его сознание; он вдруг с необычайной ясностью понял, что для превращения бронеколонны в груду металла, достаточно одного вертолета.

Димка инстинктивно дернулся в желании скрыться от предполагаемой бомбежки, но Пенкин по прежнему лежал у него на коленях; остекленевшие глаза матроса тускло смотрели в Димкино лицо, а окровавленная бородка, непокорная даже смерти, еще сильней задралась вверх.

Дмитрий пытался незаметно столкнуть его на дно кузова, но одеревеневшие руки не подчинялись волевым усилиям, и даже наоборот, в судорожной конвульсии еще сильней обхватывали коченеющий труп.

Теперь Димку трясло так, что он уже не мог этого скрыть; мутный ужас волной затапливал сознание; Димке хотелось кричать, на — губы застыли, будто запечатанные сургучом, а ведь еще вчера он считал, что начисто избавился от страха — привык к свисту пуль и разрывам снарядов — но здесь, среди нависающих каньонов Старой Москвы, все его бесстрашие было сметено и задавлено словно обвалом, без всякой надежды на спасение; а он, оказался беззащитным, загнанным в клеть кроликом, один на один с испепеляющим дыханием смерти.

И вскоре, не помня себя, он бежал вместе со всеми по Лубянке и Театральному проезду, хрупая усыпавшими мостовую осколками витрин «Детского мира».

Подобно клокочущей, падающей с гор реке, масса людей скатывалась вниз, и также, словно водный поток раздваивалась на два рукава, ударившись о баррикаду у гостиницы «Метрополь».

Подземный переход, следующий сразу за баррикадой, был превращен в противотанковый ров, и взвод пехотинцев, разбирая оставленный противником завал, сталкивал в его обрушенное чрево деревья, фонарные столбы и бетонные блоки.

— Давай-давай! БТРы пройдут! — Командир мехбригады словно стрелочник махал руками перед образовавшимся в баррикаде проходом, но техника — не желая ломить на авось, воспользовалась более надежным путем: поворачивала за Малый театр, чтобы переулками выйти к Манежной площади. Как ни узки были полуобрушенные тротуары, но вскоре Театральная площадь оказалась заполненной едва ли не на треть; на этом движение толпы и заканчивалось, ибо потеряв управление, оно, повинуясь первоначальному импульсу, не в силах остановиться совсем, она спонтанно образовала вращающийся вокруг своего центра водоворот.

Оказавшийся по воле случая в арьергарде, комдив, размахивая пистолетом ринулся в пролом, которым не пожелали воспользоваться танки, и преодолев переход по лежащим поперек деревьям, вклинился в потерявшую управления массу.