А Мегалов - Отступившие в океан

• Название: Отступившие в океан
• Автор: А Мегалов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Валентина молча смотрела в окно. Ветер гнал по берегу лагуны песок, засохшие пальмовые листья, яростно рвал книгу из рук Волкова, примостившегося у входа в хижину. Вокруг "Кашалота" деловито сновали Гриша и Папин. Вдали, на рифе, пенился прибой, а еще дальше синел безбрежный океан. Валентине вдруг захотелось бросить все - молекулярную биологию крабов, нудное описание фауны моря. Валяться бы целыми днями на ослепительно белом песке, купаться до одурения, а вечерами слушать завораживающую музыку прибоя. А то изволь догадываться, чего хочет от нее безукоризненно вежливый и бесконечно скучный Солохин.

- Я жду, - недовольно произнес он. Встал из-за стола, прошелся по тесной комнатке. Был Солохин кругленький, плотный, какой-то обтекаемый. Походка мягкая, скользящая. А очки придавали ему поразительное сходство с ученым котом.

Валентина посмотрела на свои исписанные листки, лежавшие на столе.

- Написано понятно, Сергей Петрович.

- О, да, - преувеличенно любезно подтвердил Солохин. - Но ваши выводы противоречат общепризнанной концепции... - он сделал многозначительную паузу, - академика Зуева.

"Ах, вот оно что, - подумала девушка. - Так бы сразу и говорил".

- Выводы я не придумала, - сказала Валентина сдержанно. - Они сами вытекают из фактов. И экспериментировала я, кстати, по методике Зуева.

- Возможно, - охотно согласился Солохин. Снова подошел к столу, сел. Однако ваше открытие вряд ли порадует шефа. - Это "открытие" сочилось ядовитой иронией. - Кроме того, академик потребует более веских доказательств. Лично у меня нет никакого желания вступать с ним в дискуссию. - Солохин встал, любезное выражение исчезло с его румяного лица. - Так вот... спрячьте эти выводы и никому не показывайте. Советую вам...

Не дослушав, Валентина встала и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Недоумение и обида переполняли ее. Она отправилась в экспедицию в радостном предчувствии чего-то необыкновенного, вошедшего отныне в ее жизнь. И вот такой выговор.

Пройдя к лабораторному столу, она открыла рабочий журнал и стала проверять записи. Нет, все верно, выводы обоснованны, хотя и противоречат концепции академика. Тем более надо продолжать опыты по управлению адаптацией. Валентина задумалась и не слышала, как вошел Митя.

- Чем недовольны? - заглядывая ей в лицо, поинтересовался Волков самоуверенным молодым баском.

- Оставь меня в покое, - сухо ответила Валентина, не оборачиваясь. - Я занята.

- Что за тон? - возмутился Митя. Не дождавшись ответа, произнес менее уверенно:

- Поступила высочайшая директива. Солохин приказывает выходить в море. За образцами глубоководной фауны.

Валентина вздохнула:

- Хорошо.

Готовый к отплытию "Кашалот" стоял у импровизированного причала. Аппарат так и сверкал металлом и пластиком. Чувствовалось, что Вахнин любит и холит свое детище, и нет у него другой заботы. Сейчас он и Митя, высунувшись из люка, оживленно переговаривались. Их голоса и веселый смех далеко разносились над лагуной. Увидев Валентину, Гриша выскочил на причал. Высокий, немного сутулый, с широкой грудью и плечами, он был похож па боксера. Тем забавнее выглядели его неуклюжие попытки изобразить галантного кавалера.

- Рад принять вас на борт, Валя. Прошу!

И вдруг подхватил ее на руки, крепко стиснул, закружил. Валентина сдержанно улыбалась. Нельзя было обижаться на этого добродушного парня.

- Полегче, кашалот, - ревниво сказал Митя. - Отпусти человека. Не видишь разве - сердится.

Вахнин бережно поставил Валентину на ноги и участливо спросил:

- Что он говорит? Кто мог тебя обидеть?

Валентина натянуто рассмеялась:

- У меня все в порядке. Лучше скажи, сколько пробудем в море?

- Десять в пятой степени секунд, - ответил за Вахнина Митя, тоже спрыгивая на причал. - Что равно в свою очередь одной десятимиллиардной галактического года.

- Увянь, болтун, - сказал Гриша, - не то брошу в море. Он сделал молниеносный выпад, чтобы поймать Волкова за шиворот, но тот ловко увернулся.

- Целый день пробудем, - сообщил Гриша. - Конечно, вы можете собрать свои донные пробы и за два часа. А мне для испытаний "Кашалота" мало и недели.

- Ну ладно, ежики-рыжики, - потер руки Гриша. - Кашалотов баснями не кормят. Двинулись.

Он подал Валентине руку и помог влезть в аппарат.

"Кашалот" медленно прошел извилистым проливом, соединяющим лагуну с океаном, и прибавил ход. Океан был на редкость спокоен, и Папин до предела форсировал двигатель. Судно, едва касаясь носом воды, стремительно пошло на юго-запад.

Они удалились от атолла миль на двести, время от времени беря донные пробы. Это было довольно однообразное занятие. Погружение, траление, всплытие... К полудню Валентина и Митя заполнили все сосуды и были но прочь возвратиться на станцию. Но Гриша сказал, что должен провести еще несколько испытаний "Кашалота" в условиях открытого моря.

Подперев ладонью щеку, Валентина следила за игрой водяных струй, вскипавших за прозрачной стенкой борта, и думала о своих экспериментах с крабами. Опять пришел на ум разговор с Солохиным. Девушка помрачнела.

У Гриши что-то не ладилось с двигателем, и он недовольно крутил головой. Наконец Вахнину удалось отрегулировать компрессор. Дав Папину команду поворачивать назад, он с непроницаемым видом вытащил пачку сигарет.

- По сему случаю закурим.

- Дай и мне, - неожиданно попросила Валентина.

- О!.. - поднял густую бровь Вахнин. - Можно подумать, что ты о чем-то грустишь.

- Можно подумать, - сухо сказала Валентина.

- Влюбилась в кого? - полушутя спросил Митя. Он по-прежнему подозревал ее в скрытой симпатии к Вахнину.

- Может быть.

- Что ж, давно пора, - натянуто улыбнулся Митя. - Только в это трудно поверить. Ты же ледышка. Да скорее океан выйдет из берегов, горы уйдут под землю, Гриша превратится в кашалота, а я в балерину...

Валентина смерила Митю уничтожающим взглядом. Чтобы скрыть смущение, тот неожиданно закатил глаза и пропел на восточный манер: "Нет на земле любви, о поэт. Все святое навсегда покинуло этот мир. В песнях человека больше никогда не засверкает яркий свет, подобный блеску Млечного Пути перед рассветом"...

- Ну ладно, остановись, - опять оборвала его Валентина и начала рассказывать о решении Солохина заморозить опыты по управлению нервными рефлексами крабов. Она говорила страстно, быстро, проглатывая окончания фраз.

- Умная ты девушка, - покровительственно усмехнулся Митя, - а не поняла, что к чему. Дело не в самом Солохине. В его научной базе. Думаешь, он силен в адаптации и нервных рефлексах? Лет десять - пятнадцать назад, когда мы еще играли в разбойников и индейцев, Солохин что-то там сделал в палеозоологии. Получил кандидата. И с тех пор подвизается в... руководстве... Сидит себе направляет науку. И возможно, не заметил, что палеозоология, как и биология вообще, - давно не та. Тут и код наследственности, и молекулярная структура ДНК, вероятность, информация и биокибернетика. Сплошная математика! Учиться ведь заново надо. Но кому хочется на старости лет?.. Вот он и темнит, запутывает. Главное - не показать виду, что отстал, обленился.

- Ну, ты свиреп, Волков, - усмехнулся Гриша. - И мне сдается, сам впадаешь в крайность.

Они ожесточенно заспорили и не заметили, как океан потемнел. В борт начала бить крутая волна с белыми гребнями. С севера пришли свинцово-черные тучи.

- Будет шторм, - сказал Папин, поглядев на небо.

- Не было печали, - с досадой отозвался Гриша.

- Это не опасно? - спросила Валентина, прислушиваясь к шуму ветра.

- Ничуть, - заявил Гриша. - "Кашалоту" шторм не помеха. В случае чего уйдем в глубину.

Спустя два часа ветер достиг штормовой силы. Вахнин озабоченно слушал двигатель. Судно с трудом преодолевало волну и ветер.

- Погружаться надо, - заметил Волков.

- Да, пожалуйста, - с мольбой сказала Валентина. Ее бледное лицо яснее всяких слов говорило о том, что ее укачало.

- Глубина-то хорошо, конечно, - виновато поглядел па нее Гриша, - но "Кашалот" не может там держаться больше двух часов. Да и ползет под водой, как черепаха.

- Так что же делать?

- Ничего. Перейдем на режим поплавка. Час в глубине, потом на поверхность. Глоток воздуха в баллоны - и снова под воду.

- Давай, как лучше, - раздраженно сказал Митя. - Вижу, твой "Кашалот" не лучше топора. А еще хвастался.

Остаток дня прошел в бесплодных попытках приблизиться к атоллу. "Кашалот" то погружался в глубину и медленно полз под водой, то, израсходовав запас электроэнергии, выскакивал на поверхность. А пока заряжались аккумуляторы, ураган относил их вдвое дальше от того места, которого они достигали при подводном ходе. К полуночи судно, по расчетам подавленного Гриши, удалилось от атолла миль на шестьсот.

- Ах ты дьявол, - бормотал он растерянно. - Явный цейтнот.

Прошла ночь, а шторм и не думал стихать. Серое, тяжелое небо изливало потоки дождя. Океан неистовствовал. Вскоре сильно похолодало, над огромными, совершенно белыми от седой пены валами появилась пелена мокрого снега. "Кашалот" несло куда-то в кромешную гудящую тьму, все дальше на юг. Так прошла еще ночь, наступило утро. Из рваных, сочащихся сыростью туч с трудом продрался хмурый рассвет.