Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

• Название: Письма Йони: портрет героя
• Автор: Йонатан Нетаньягу
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга – подборка писем Йонатана Нетаниагу – друзьям и родным. Примерно десять лет жизни в письмах – от мальчишки до профессионала спецназа, чья операция в Уганде вошла в классику истории спецслужб. Мы видим, как он учится в Штатах, приезжает в Израиль, идёт в армию, пашет от звонка до звонка в десанте, выходит в дембель, тут начинается Шестидневная война, из неё тоже вышходит живым, поступает в Гарвард, женится… И тут всё идёт наперекосяк. Потому что стране нужны солдаты. А воевать он умеет. Решает вернуться ненадолго, "на минимальный срок". Берёт академический, возвращается. Попадает в спецназ, спецоперации и всё такое. Понятно, длиннейшие отлучки и полная невозможность рассказать дома, чем он, собственно занимается. Жена окончательно убедившись, что добропорядочного столпа общества из мужа не выйдет, уходит к другому. А тут ещё Война Судного дня. Опять куча подвигов – спасение из подбитой машины раненого танкиста-полковника, взятие укреплённого пункта на горе Хермон и много другого. После войны ввиду убыли кадровых танкистов, дыры в командовании бронетанковыми войсками заполняют кем попало, в том числе и спецназом. Получает танковый батальон – в последней стадии развала и деморализации. Делает из него конфетку. Дорастает до полковника. За спасение танкиста получает одну из высших израильских наград. Находит в конце концов себе хорошую девушку, готовую понять и принять. И притом плохо ему – ну просто дальше некуда. Пишет ей отчаянные письма, о том, что ему осточертело убивать в упор, равно как и издалека, надоело жить чёрт знает как. И что остаётся ещё одно, последнее задание. Развязаться с ним – и всё. Последнее письмо датировано 29 июня 1976 года. 4 июля 1976 года при освобождении самолёта с заложниками в аэропорту Энтеббе Йонатан Нетаньягу погибает. Операция заканчивается успешно.

---

слегка и очень мило опьянел. После седера явились девушки-офицеры из женских вооруженных сил, "чтобы сказать шалом" девушкам нашего батальона, и пришлось повозиться, чтобы сбыть их с рук – один командир роты взял их под свою опеку и под конец отвез домой. Забавно все это, но не хватает сил и не до того – видно, старею.

Я вдруг почувствовал себя очень одиноко. Весь день быть одному, а вечером сидеть в углу комнаты и мысленно уединяться с тобой – это немножко одиноко. Весь день я один потому, что даже работая вместе с другими людьми, я всегда один. И только, когда я с тобой – я с тобой.

[Беньямину] 15.4.75

Привет!

День независимости! Я нахожусь на почте в Хадере и пользуюсь тем, что у меня, наконец, есть время купить открытку и сообщить, что жив, что с большой радостью читаю каждое слово писем, что вы шлете своей бедной семье в Иерусалим.

Итак, получил сегодня звание подполковника, несмотря на то, что по любому расчету время для этого еще не наступило. Командующий северным округом и командир корпуса рекомендовали спец. продвижение, и после небольшой проволочки в управлении кадрами ("нет нынче подобных прецедентов" и т. п.) дело решено.

Кроме того, я совершенно определенно получаю часть и начинаю в самое ближайшее время совмещать две должности. Командование корпуса дало свое согласие и, как видно, дело уже утверждено начальником Генераль- ного штаба. Этими днями должен получить официальный ответ, и неожиданностей, по-видимому, не будет.

Что еще?

Рекомендовали меня для получения награды за действия во время войны, и хотя я убедительно просил начальника отборочной комиссии оставить меня в покое с глупостями, но, как видно, это не поможет, и когда кончат с бумажной волокитой (вероятно, после следующей войны), получу и значок.

24. 4. 75

Брурия моя!

Я тебя очень люблю,

Говорю это с криком, серьезно и с тоской,

Я люблю также с болью,

Я также люблю с почти ужасающей сдержанностью,

И отсюда крик.

Так это сейчас.

Но я также люблю тебя с лаской и поцелуем,

С нежностью и с силой.

Как я люблю – так я люблю тебя.

Другими словами, я мог бы сказать, что ты – ось, Вокруг которой я вращаюсь.

Иногда – на очень близком расстоянии,

А иногда круг слишком велик,

Но всегда вокруг да около,

А ты – в центре.

Любимые мама и папа! 8.5.75

Порадовался сегодня, прочтя твое письмо, мама. Чудесно, что папа скоро приедет ненадолго в Израиль, а еще чудеснее будет, если приедете оба. Ваши планы в отношении Европы мне нравятся, но жаль, что я не смогу поехать.

Сегодня состоялась церемония вручения наград отличившимся В войне Судного дня. Я взял с собой Брурию и Идо с Дафной, и так как это происходило во Дворце нации в Иерусалиме, я получил также выходной, и могу отдохнуть. Награды удостоилось человек 220 (большинство из них, к сожалению, погибшие на войне, за которых ордена получили семьи). Выглядело все это недурно. Из соображений безопасности я и еще несколько человек получили награды в конце официальной церемонии (то есть – не фотографировать, не показывать по телевизору и т. п.), и мне это было по вкусу.

На будущей неделе надолго расстаюсь с танковыми войсками и перехожу в часть. По моим расчетам, в ближайшие месяцы, до того, как снова погружусь в работу, у меня будет оставаться некоторое время для отдыха.

От Биби и Мики письма получаю редко, а жаль. Может, вы восполните недостаток информации о них?

В настоящий момент я сижу в квартире Идо. Здесь прохладно, тихо и приятно. Кстати, в доме напротив взорвалось недавно взрывное устройство, и последствия были не слишком ободряющими. Но не надо волноваться – в их квартире этого случиться не может.

Пишите побольше, потому что каждый день, когда есть от вас письмо. – лпя меня праздник.

[Брурии]

Несоответствие между ежедневной нашей жизнью и политической ситуацией – поразительно.-Перед нами – вереница войн (в которых мы, однако, будем побеждать), а заняты мы обсуждением в Кнесете религиозного законодательства, забастовками авиакомпании, покупками материала и старой мебели и вопросом: "Когда жениться?" Может, это и хорошо, но есть в этом что-то смешное и жалкое. Есть в этом также нечто вечно человеческое.

[Беньямину] 11.5.75

Hello!

Через четыре дня я кончаю службу в танковых войсках и возвращаюсь в "родной дом". Признаюсь, что несколько сожалею о разлуке. Я создал здесь нечто ценное, а поскольку работы еще предстоит много, то я чувствую себя так, будто не кончил дела. Вместе с тем, мне нравится идея вернуться в часть, и важно это сделать как можно быстрей.

В стране ничего волнующего не происходит. Все, как обычно, то есть довольно паршиво и требует немедленного исправления. Новости вы слушаете, как и я, а может и чаще, поэтому жаль истратить на эту тему две строчки. Грустно! Начинаешь себя чувствовать эдаким маленьким вьетнамцем. Нужна мудрость, чтобы преодолеть окружающую нас изоляцию. Но нет мудрецов в Израиле.

Речь при уходе с поста командира батальона

Я получил под свое командование батальон во время Войны на истощение, 13 месяцев назад. Находился батальон в стадии становления. За четыре месяца до того он не существовал, и каркас его возводился во время перестрелки, под огнем.

Батальон не создается в один день и одним человеком. Батальон – это сотни составляющих его бойцов, и уровень их подготовки, преданность делу, регулярность тренировок, понимание важности различных заданий, упорство в их выполнении, и главное – понимание нашей миссии как солдат израильской армии и важности нашего присутствия здесь, против столь многочисленных врагов – все это факторы, отличающие одну часть от другой.

За прошедший с войны небольшой срок мы многое успели. В деле создания батальона вы принимали участие все. вы создали нечто из ничего. Но это – не конец пути, а только его начало. Мы создали каркас, и он стоит прочно. На нем вы должны построить все здание. И дела впереди много.

Основой нашей работы было – решить главную задачу батальона, подготовив его наилучшим образом к войне, чтобы, когда наступит решительный день, встретить его спокойно, с сознанием того, что за то время, которым мы располагали, мы сделали все, что я наших силах.

Я уверен, что есть вещи, общие для любой организации, независимо от ее размера, и их я хочу вам передать.

1. Прежде всего, я верю в здравый смысл, который должен руководить всеми вашими действиями.

2. Я верю также в ответственность командиров; тот командир хорош (командир танка, взвода, роты, ответственный за транспорт или заведующий складом), который ощущает полную меру ответственности, связанной (даже косвенно! с системой, которой он командует.

3. Я верю в то, что нельзя передоверять ношу другому, следует заняться ею самому, здесь, у нас.

4. Я верю в то, что следует входить во все подробности. Тот, кто этого не делает, пытаясь уменьшить

объем работы, кончит тем, что погрешит против главной цели – подготовить часть к войне.

5. Я верю в то, что в достижении результатов нет компромиссов. Не должно быть в батальоне иного результата, кроме лучшего из всех возможных (и даже его следует совершенствовать и улучшать).

6. Я верю в то, что смертельной опасностью для части является самодовольство. Мне бы хотелось, чтобы люди в батальоне всегда были слегка озабочены – нет ли еще чего-нибудь, что можно сделать, улучшить?

7. Я верю в то, что все усилия батальона должны подчиниться главной цели – победе в войне. Поэтому не следует смешивать главное со второстепенным.

8. Я верю полной верой в нашу способность выполнить любое возложенное на нас военное задание, и я верю в вас – в батальон.

9. И я верю в Израиль и в чувство долга, которое должно быть в каждом человеке, сражающемся за судьбу своей родины.

За год с лишним, что я командовал батальоном, я видел с радостью, как вы взрослеете, как из сержантов и офицеров регулярной армии создается крепкая постройка – батальон, видел, что батальон не стоит на месте, а становится лучше с каждой неделей, я видел, как бойцы и командиры достигают хороших результатов и идут вперед.

Я уверен, что вы и дальше пойдете в том же направлении, стремясь стать еще лучше.

Я ухожу с чувством, что нужно еще много сделать, и признаюсь, что мне трудно уходить. Но я также знаю, что оставляю батальон в хороших руках, знающих, что и как надо делать.

Знайте также, что я верю в вас, бойцов и командиров батальона. С таким батальоном можно идти воевать со спокойным сердцем.

В заключение я благодарю вас за удовольствие и честь быть вашим командиром в долгие месяцы нашей совместной работы.

Дорогие мои мама и папа! 19.9.75

Пишу во время полета с юга по направлению к Тель- Авиву. Подо мной – зеленоватые переливы моря, справа – полоса песчаного берега, а немного дальше видны группы тель-авивских домов, возвышающихся посреди пустыни.