Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

• Название: Письма Йони: портрет героя
• Автор: Йонатан Нетаньягу
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга – подборка писем Йонатана Нетаниагу – друзьям и родным. Примерно десять лет жизни в письмах – от мальчишки до профессионала спецназа, чья операция в Уганде вошла в классику истории спецслужб. Мы видим, как он учится в Штатах, приезжает в Израиль, идёт в армию, пашет от звонка до звонка в десанте, выходит в дембель, тут начинается Шестидневная война, из неё тоже вышходит живым, поступает в Гарвард, женится… И тут всё идёт наперекосяк. Потому что стране нужны солдаты. А воевать он умеет. Решает вернуться ненадолго, "на минимальный срок". Берёт академический, возвращается. Попадает в спецназ, спецоперации и всё такое. Понятно, длиннейшие отлучки и полная невозможность рассказать дома, чем он, собственно занимается. Жена окончательно убедившись, что добропорядочного столпа общества из мужа не выйдет, уходит к другому. А тут ещё Война Судного дня. Опять куча подвигов – спасение из подбитой машины раненого танкиста-полковника, взятие укреплённого пункта на горе Хермон и много другого. После войны ввиду убыли кадровых танкистов, дыры в командовании бронетанковыми войсками заполняют кем попало, в том числе и спецназом. Получает танковый батальон – в последней стадии развала и деморализации. Делает из него конфетку. Дорастает до полковника. За спасение танкиста получает одну из высших израильских наград. Находит в конце концов себе хорошую девушку, готовую понять и принять. И притом плохо ему – ну просто дальше некуда. Пишет ей отчаянные письма, о том, что ему осточертело убивать в упор, равно как и издалека, надоело жить чёрт знает как. И что остаётся ещё одно, последнее задание. Развязаться с ним – и всё. Последнее письмо датировано 29 июня 1976 года. 4 июля 1976 года при освобождении самолёта с заложниками в аэропорту Энтеббе Йонатан Нетаньягу погибает. Операция заканчивается успешно.

---

Йонатан Нетаньягу Письма Йони: портрет героя

Приношу глубокую благодарность супругам Альрой, близким друзьям семьи Нетаньягу, сверившим мой перевод с оригиналом от первой до последней строчки.

Также благодарю фонд имени Залмана Шазара за материальную помощь в издании книги.

М. Улановская

ПРЕДИСЛОВИЕ

Работа по сбору писем Йони началась вскоре после его гибели. За несколько недель в наших руках оказалось4 более трехсот писем – членам семьи, друзьям и подругам, а также нескольким из товарищей по службе.

Рассмотрев весь собранный материал, мы поняли, что перед нами уникальный документ, в котором отразилась жизнь Йони за тринадцать лет – с 28 марта 1963 года, когда ему исполнилось 17 лет, и почти до момента его гибели на земле Уганды 4 июля 1976 года.

Нелишне отметить две главных причины для написания писем. Во-первых, почти весь упомянутый период времени Йони был физически отделен от членов своей семьи. Он писал из Израиля родителям н братьям в Америку или из Америки братьям и друзьям в Израиль. Так возникла сплошная череда писем, отразивших развитие его личности и образа мыслей за эти годы.

Вторая причина связана с первой и по важности ей не уступает. В процессе переписки с ближайшими ему людьми Йони подключал их к своим взглядам, чувствам, размышлениям и переживаниям. Для солдата и командира, который так долго нес взятое на себя бремя ответственности и одиночества, такое подключеюге, хотя бы и частичное, было жизненной необходимостью. Преодолевая физическую разделенность между Йони и его близкими, его письма, до известной степени, преодолевали также иную разделенность между ними, возникшую в результате особых функций, которые он выполнял в армии.

Предлагаемый сборник охватывает не все собранные нами письма. Не все они включены полностью. Но, во всяком случае, большая часть материала в сборник попала и он, несомненно, содержит куски, проясняющие личность Йони или обнаруживающие его отношение к вопросам жизни или проблемам армии, государства и народа. Что касается текста писем, то, не удержавшись от легких поправок, мы, тем не менее, отнеслись с большой осторожностью к передаче особенностей языка и стиля Йони и смысла его высказываний.

Книга делится на шесть частей, в соответствии с периодами, на которые можно разделить жизнь Йони с 1963 по 1976 годы. Вступительные замечания перед каждой частью разъясняют, при каких обстоятельствах писались письма, или сообщают иные важные сведения о данном периоде из тех, что прежде не подлежали огласке и не упоминаются в тексте писем.

Беньямин и Идо Нетаньягу.

АМЕРИКА 1963 – 1964

В начале января 1963 года Йони поехал с родителями, Беиционом и Цилей Нетаньягу, и братьями в Америку в связи с работой главы семьи в области истории Израиля и в "Энциклопедии Иудаика", главным редактором которой ои был в то время. Для Йони, которому шел семнадцатый год, поездка была крутым поворотом в жизни. Отличнику одиннадцатого класса, командиру иерусалимского отряда скаутов и председателю ученического совета Еврейской гимназии пришлось, поступив в середине года в американскую школу, преодолевать трудности, связанные с переменой среды, языка и системы преподавания. Больше всего, однако, угнетал Йони разрыв со страной, со всем прежним образом жизни, с друзьями, хоть он и знал, что разрыв этот продлится не больше полутора лет, до призыва в армию.

Коше, 28. 3. 1963

Я приехал в Америку около трех месяцев назад. Учусь в очень симпатичной школе. В качестве the boy from Israel я известен половине учеников, но, по правде говоря, нет у меня здесь ни единого друга. Не потому, что они не принимают чужаков (напротив, они стремятся к контакту с нами), а потому, что я от них отгораживаюсь. И не потому, что я их не выношу, а потому, что чувствую, что принадлежу к другому миру. Я далек от них, и расстояние не сокращается со временем, а наоборот – все увеличивается. Нет ни единой минуты здесь, даже самой пре-

Йосаф Карпепес, ныне покойный.красной и дорогой минуты, от которой бы я с готовностью не отказался в обмен на немедленное возвращение е Израиль. Очень мне недостает израильских друзей, тамошней общественной жизни, а больше всего – самой страны. Моя тоска не поддается описанию. Всегда смеялся над словом "тоска". Всегда считал, что все можно позабыть. Но я ошибся. Поверь, что это не так. Приспособиться к новой жизни – это да, возможно, но забыть прошлое

– нельзя.

Я хочу вернуться, вернуться, вернуться… Слово это всплывает и всплывает – бесцельно, безнадежно, но режет, колет, причиняет боль.

Рина, 7.4.63

Я нахожусь здесь, живу здесь, и, однако, я – не здесь.

Я д$лек отсюда и одновременно – от Израиля… Иногда я ловлю себя на том, что грежу, но это не та греза, пробудившись от которой, возвращаешься к действительности, а такая, что она и есть сама действительность… Она, и ничего другого. Я чувствую себя окутанным дымом. Одиноким среди толпы.

Если приходилось тебе когда-нибудь сидеть в баре, в темном углу, когда голоса доносятся словно издалека, и люди двигаются, и кажется, что они рядом, близко, а на самом деле ты к ним не имеешь никакого отношения, не принадлежишь никому из них, ты от них далеко. Если ты испытывала когда-нибудь это чувство, то, может быть, поймешь действительность, в которой я оказался.

Я смотрю в окно и вижу бледный-бледный месяц, закутанный туманным небом. И тусклый свет месяца не освещает ничего. Я смотрю на небо, и нет на нем звезд, повсюду тьма. Между небом и окном виднеются концы голых веток двух огромных деревьев, и сквозь них падает сверху пятно света.

Не знаю, для чего я описал месяц. Может быть, для того, чтобы ты поняла чувство, владеющее мною в эту минуту, после часу ночи. Не преходящее, характерное только для этой ночи чувство, а возникающее постоянно. Я живу в определенной действительности, но действительность эта не задевает меня…

Дорогой Коше! 8. 4.63

Как это ты возник, словно утренняя звезда? Твое письмо озарило мою темную душу и вывело ее хоть на миг из мрака к свету. Пойди к Эфраиму Кишону и получи от него рекомендацию для написания работы о юморесках а Израиле. Твои жалкие шутки меня почти рассмешили.

Послушай, тебе нет смысла слать бомбы замедленного действия по почте, потому что я взрываюсь и без того – от ожидания той минуты, когда смогу вернуться. Кроме того, бомба стоит денег; кроме того – мне жить хочется.

"Страна больших просторов", – сказал Йони. Но в окружающем меня пространстве не хватает воздуха для дыханья. Я соскучился по стране тесной, жаркой, паршивой, грязной, по стране, больше шестидесяти процентов которой занято пустыней, по стране, где не быть членом партии – преступление, по стране, которую с трудом найдешь на карте мира, по стране, полной уникальных проблем, по стране глупых убийц, не знающих, что если хочешь от кого-нибудь избавиться, то не следует его об этом предупреждать (бомбы, друг мой, бомбы!).

Друг мой, я – отличник, одолел английский и прочие трудности. Выяснилось, что при желании я могу выучить все, что нужно. Стоит только постараться. В настоящий момент я нахожусь в приподнятом настроении. У меня каникулы. Только что вернулся от Ноэми*из Вашингтона.

Тоскую больше обычного (серьезно!) и получил письмо из Израиля (то есть от Коше). Отвечай побыстрей, иначе я впаду в депрессию и не удостоюсь увидеть любимой страны, дорогих мне душ – отцов, детей и проч.

Коше! 10.4.63

Я настроен писать письма. Твое последнее письмо пробудило во мне желание возобновить связь с теми, кого я покинул. Почему я не писал до сих пор – не знаю. Но совершенно ясно, что отныне буду писать.

Я нашел себе в Америке новое занятие – пропаганду в пользу Израиля. Месяц назад меня интервьюировали для школьного журнала. По-видимому, интервью прошло весьма успешно. В результате меня приглашают в дома, на вечера и т. п., родители стремятся со мной познакомиться. вчера сидел до часу ночи с четырьмя девушками и парнем и агитировал за сионизм и проч. Рад отметить, что обнаружил здесь несколько человеческих созданий с высоким уровнем интеллекта. Беда здешних ребят в том, что в их жизни мало внутреннего содержания, что проводят они ее как во сне или в игре.

Рина! 20. 4. 63

Давным-давно, почти год назад, когда я стал командиром "Аразим", мне пришлось прежде всего создать руководящий центр, искать инструкторов, и тогда – мы еще не были знакомы – я просил тебя оставить работу в Эйн-Геди и стать инструктором в "Аразим". Ты заговорила… и мне вдруг пришло в голову: жаль ее, она слишком много думает!

Мне жаль тебя и каждого, кто бьется в водовороте жизни, в той жизни, какой мы ее видим, во всей ее немощи и уродстве. Между тем известно, что есть люди, которые считают, что их жизнь полноценна, несмотря на отсутствие в ней цели и какого-либо будущего. Тысячу раз я завидовал детям и тысячу раз возвращался мысленно в прошлое – в цельный мир ребенка, глядящего из зарослей травы глазами, полными восхищения и любви, на мир, который весь принадлежит ему, а он – принадлежит миру.