Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

• Название: Лучше подавать холодным
• Автор: Джо Аберкромби
• Жанр: Фэнтези

Чрезвычайно опасная женщина была предана своим нанимателем. Её брат был убит, а сама она искалечена. Она хочет отомстить бывшему хозяину и шести его соучастникам, для чего нанимает группу не слишком надёжных, да и к тому же плохо сочетающихся друг с другом, помощников. Молодого северянина, пытающегося оставить позади прежнюю жизнь, полную насилия и неудач, экс-заключённого (мономаньяка, одержимого магией чисел), совершенно невыносимого мастера среди отравителей с его невозможной ассистенткой, и знаменитейшего (прежде всего, своим переменчивым нравом) кондотьера, готового на подвиг ради одного только глотка спиртного… Очень скоро по следам колоритной группы отправляется самый опасный наёмный убийца во всём Земном Круге.

---

— Убейте её!

Был треск и её голова наполнилась светом. Пол врезался в череп, перевернул её. Она плюнула кровью. Безумные вопли угасли до затянутого хрипеня, пока она скребла ногтями гладкую плитку.

— Блядь ебаная! — Каблук громадного сапога Гоббы с хрустом опустился на её правую руку и пронзил болью предплечье, исторгнув из неё болезненный стон. Сапог снова сдавил кончики пальцев, затем сами пальцы, затем запястье. В то самое время нога Верного тупо ткнулась ей в рёбра, опять и опять, заставляя её кашлять и содрогаться. Изломанная рука вывернулась ладонью наружу. Каблук Гоббы врезался в неё и расплющил о холодный мрамор, дробя кости. Она перевалилась на спину, с трудом способная дышать. Комната перевернулась. Изображённые на картинах исторические победители насмехались.

— Ты заколол меня, тупорылая старая сволочь! Ты заколол меня!

— Ты даже не порезался, жирная башка! Надо было продолжать держать её!

— Надо было бы заколоть вас обоих, бездари, — прошипел голос Орсо. — Просто кончайте и всё.

Огроменная ладонь Гоббы опустилась, вздёргивая Монзу кверху за горло. она попыталась вцепиться в него левой рукой, но вся её сила вытекла через дыру в боку и порезы на шее. Руку отбросили и жёстко заломили за спину.

— Где золото Хермона? — раздался грубый голос Гоббы. — А, Муркатто? Что ты сделала с золотом?

Монза с трудом подняла голову. — Отлижи меня в жопу, хуесос. — Не очень умно, но зато от души.

— Там не было никакого золота, — рявкнул Верный — Я ж тебе говорил, свинья!

— Тут его и так много. — Один за одним Гобба скручивал смятые кольца с её свисающих пальцев, уже раздувшихся, побагровевших, изогнутых и бесформенных, как гнилые сосиски. — А это хороший камушек, — сказал он глядя на рубин. — Однако, сдаётся, мы разбрасываемся мясом. Почему бы не оставить меня с ней на секунду. Больше времени это у меня не займёт.

Принц Арио хихикнул: — Скорость не всегда то, чем можно гордиться.

— Умоляю, довольно! — голос Орсо — Мы не животные. С террасы, и всё на этом. Я опаздываю на завтрак.

Она почувствовала, что её тащят. Голова остекленела. Солнечный свет колол её. Её подняли, мягкие сапоги скреблись о камень. Голубое небо заваливалось. Выше, на край парапета. Дыхание царапало в носу и сотрясало грудь. Она корчилась, дёргала ногами. Точнее её тело, тщетно сражающееся за жизнь.

— Хочу удостовериться насчёт неё. — голос Ганмарка.

— Как же нам ещё надо удостовериться? — Расплываясь сквозь окровавленные волосы, перед её глазами возникло морщинистое лицо Орсо. — Надеюсь ты поняла. Мой прадед был наёмником. Низкорождённый боец, захвативший власть в Талинсе, соединив остроту своего ума с остротой меча. Я не могу позволить захватить власть в Талинсе другому наёмнику.

Она хотела плюнуть ему в лицо, но выдула только кровавый сгусток, вывалившийся на собственный подбородок. — Отъеб…

И тут она полетела.

Рваная рубашка развевалась и хлопала по её зудящей коже. Она перекувырнулась. И снова. И мир рвался вокруг неё. Голубое небо с лоскутами облаков, чёрные башни на вершине горы, серая скала бегущая перед ней, жёлто-зеленые деревья и искрящаяся река, голубое небо с лоскутами облаков, и снова, и снова, быстрей и быстрей.

Холодный ветер рвал волосы, ревел в ушах, свистел между зубов вместе с её боязливым дыханием. Вот она может разглядеть каждое дерево, каждую ветку, каждый лист. Они распростёрлись ей навстречу. Она открыла рот для крика — прутья хватали, трепали, хлестали. Сломанный сук остановил её вращение. Лес трещал и рвался вокруг, пока она опускалась всё ниже, ниже и врезалась в горный склон. Ноги сломались под тяжестью удара, плечо переломилось о твёрдую землю. Но вместо того, чтобы размозжить голову о камни, она всего лишь разбила челюсть об окровавленную грудь брата, чьё исковерканное тело застряло у подножия дерева.

Вот так Бенна Муркатто спас жизнь своей сестре.

Уже почти бесчувственную её отбросило от трупа, и увлекло дальше, вниз по склону горы. Крутило и мотало, как сломаную куклу. Валуны, корни и твёрдая земля дробили, глушили, крушили — будто плющили сотней молотов.

Она пронеслась через кучку кустов, шипы кололи и впивались. Она катилась и катилась, вниз по перекошенной земле, в облаке пыли и листьев. Наткнулась на древесный корень, затем налетела на мшистый камень. Потом, замедляясь, заскользила на спине. И остановилась.

— Хаааааааааххх…

Камни, щепки и гравий сыпались вокруг. Медленно оседала пыль. Ей слышался ветер, скрипящий в ветвях, скрежещущий листьями. Или это её дыхание, скрипело и скрежетало в перебитом горле. Солнце мигало сквозь черные деревья, вонзаясь в один её глаз. В другом глазу была темнота. Мухи жужжали, сновали, мелькали в тёплом утреннем воздухе. Она упала в отходы с кухонь Орсо. Её, беспомощную, свалили среди гниющих овощей и кухонной жижи, вместе с вонючими потрохами и объедками от грандиозных пиршеств последнего месяца. Выбросили на помойку.

— Хаааааааааххх…

Был рваный, безрассудочный звук. Ей даже стало за него стыдно, но прекратить она не могла. Животный ужас. Безумное отчаянье. Стон мертвеца в преисподней. Она безнадёжно обвела глазом вокруг. Увидела остаток от своей правой руки — бесформенную лиловую перчатку с глубоким кровавым разрезом. Один палец слегка подёргивался. Его кончик задевал свисавшую с локтя оборванную кожу. Предплечье свёрнуто напополам, отломанный осколок серой кости проколол окровавленный шёлк. Он казался ненастоящим. Дешёвая театральная имитация.

— Хаааааааааххх…

Теперь её охватил страх, разбухая с каждым вздохом. Она не могла двинуть ни головой, ни языком во рту. Осознавала, что где-то на краю сознания её разъедает боль. Огромная, ужасная масса давила на неё, стремясь сокрушить каждую частичку, всё сильней и сильней, хуже и хуже.

— Хааахх… ааах…

Бенна мёртв. Дорожка влаги потекла из дрожащего глаза, и она ощутила, как слёзы медленно сползают по щеке. Отчего же не мертва она? Как она могла до сих пор не умереть? Пожалуйста, скорее. Пока боль не стала ещё хуже. Прошу, пусть это будет поскорее.

— Хаах… ах… ах…

Ну, пожалуйста, смерть.

I. Талинс

Чтобы заиметь стоящего врага, выбери друга: он знает, куда нанести удар.

Диана де Пуатье.

Джаппо Муркатто никогда не рассказывал, зачем ему такой хороший меч, но зато отлично знал как им пользоваться. Раз его сын был младшим из детей, и все пять лет рос хилым, он передавал своё умение дочери с молоду. Монцкарро было именем отцовской матери в дни, когда их семья претендовала на знатность. Её собственную мать это заботило не в последнюю очередь, но перестало что-то значить с тех пор как она умерла рожая Бенну.

То были мирные годы для Стирии, что было редкостью на вес золота. Во время пахоты Монза семенила за отцом, пока кромка сохи проходила сквозь грязь, и вытаскивала все крупные камни из свежего чернозёма, отшвыривая их в лес. Во время жатвы она семенила за отцом, пока сверкал его серп, и собирала в копны срезаные колосья.

— Монза, — говаривал он, улыбаясь ей сверху — Что бы я без тебя делал?

Она помогала молотить и просеивать зёрна, колоть дрова и носить воду. Она готовила, подметала, мыла, таскала, доила козу. Её руки вечно были грубыми от какой-либо работы. Брат тоже помогал, чем мог, но он был маленьким и болезненным, и мог совсем немного. То были трудные годы, хотя и счастливые. Когда Монзе было четырнадцать, Джаппо Муркатто подхватил лихорадку. Они с Бенной смотрели, как он всё кашлял, потел, и усыхал. Однажды ночью отец поймал Монзу за руку и уставился в её светлые глаза.

— Завтра вскопай верхнее поле, или пшеница не взойдёт вовремя. Посади всё, что сможешь. — Он дотронулся до её щеки. — Не справедливо, что это выпало тебе, но твой брат такой маленький. Присматривай за ним. — И его не стало.

Бенна всё плакал и плакал, но глаза Монзы оставались сухими. Она думала о семенах, что нужно посеять, и как ей это сделать. Той ночью Бенна был слишком напуган, чтобы спать один, и они спали вместе на её узенькой кровати и обнимали друг друга. Теперь у них больше никого не осталось.

Следующим утром, затемно, Монза вытащила тело отца из дома в лес и скатила в реку. Не потому, что в ней не осталось любви к нему, а потому, что не было времени его хоронить. С рассветом она начала вскапывать верхнее поле.

Страна благоприятных возможностей

Пока судно неуклюже барахталось навстречу причалу, Трясучка первым делом заметил, что вокруг было вовсе не так тепло, как он ожидал. Он слыхал, что над Стирией всегда сияло солнце. Круглый год как в тёплой бане. Если бы Трясучке предлагали баню навроде этой, он бы лучше остался грязным, и к тому же отыскал бы пару резких слов для такого гостеприимства. Талинс весь съёжился под серым небом, сверху нависали тучи. Сильно тянуло с моря, время от времени щёки кропил холодный дождь, от которого вспомнился дом. И не самые лучшие проведённые там мгновения. Всё же он твёрдо решил глядеть на светлые стороны событий. Наверное, просто хероватый денёк. Такие везде бывают.