Сергей Мартьянов - Дозоры слушают тишину

• Название: Дозоры слушают тишину
• Автор: Сергей Мартьянов
• Издательство: Жазушы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Минуло двадцать лет, как смолкли залпы Великой Отечественной войны. Там, где лилась кровь, — тишина. Но победу и мир надо беречь. И все эти годы днем и ночью в любую погоду пограничные дозоры чутко слушают тишину.

Об этом и говорится в книжке «Дозоры слушают тишину», где собраны лучшие рассказы алма-атинского писателя Сергея Мартьянова, уже известного казахстанскому и всесоюзному читателю по книгам: «Однажды на границе», «Пятидесятая параллель», «Ветер с чужой стороны», «Первое задание», «Короткое замыкание», «Пограничные были».

В сборник включено также документальное повествование «По следам легенды», которое рассказывает о факте чрезвычайной важности: накануне войны реку Западный Буг переплыл человек и предупредил советское командование, что ровно в четыре часа утра 22 июня гитлеровская Германия нападет на Советский Союз. Автор восстанавливает картину тех драматических событий и прослеживает дальнейшую судьбу их героев.

Действие повествования и рассказов происходит в Белоруссии, Закарпатье, Грузии, Азербайджане, Казахстане, на берегах Балтийского моря, где неоднократно бывал автор, тесно связанный с границей. Прекрасное знание материала, искусное владение сюжетом, точность языка — вот что отличает книгу Сергея Мартьянова, утверждающую подлинную романтику границы.

---

«Нет, не зря! — тут же возражал я себе. — Разве не узнал я о подвиге Горбунова и солдат его заставы, об интереснейших человеческих судьбах, героических событиях и характерах? И самое главное — ведь факт с перебежчиком отмечен в официальном документе, хранящемся в музее пограничных войск (ссылкой на него, если помнит читатель, и начинается мой рассказ). Ссылается на этот документ и генерал-полковник Леонид Михайлович Сандалов в своих мемуарах «Пережитое», изданных Воениздатом в 1961 году. Бывший начальник штаба 4-й армии, дислоцировавшейся в районе Бреста, на страницах 97 и 98 пишет:

«В музее пограничных войск СССР хранятся любопытные документы Брестского погранотряда, которым перед войной командовал майор Александр Петрович Кузнецов. Из документов этих явствует, что в тихую звездную ночь на 22 июня на 17 линейных заставах (из 20) до 3 часов 30 минут ничего подозрительного замечено не было. Но с двух застав южнее Бреста все время следовали донесения, отмечавшие интенсивное передвижение за Бугом немецких танков, автомобилей и подразделений на конной тяге. А еще на одной произошло событие чрезвычайной важности: ровно в час 22 июня западнее Волчина переплыл Буг перебежчик и заявил, что в 4 часа Германия нападет на СССР. Начальником этой заставы была объявлена боевая тревога и тотчас же послано донесение коменданту участка, а через него и командиру пограничного отряда…»

О каких же документах идет речь? В первую очередь об историческом формуляре 17-го Брестского краснознаменного погранотряда. В этой боевой летописи (какую ведет каждая воинская часть) на листе 25 черным по белому написано:

«2-я застава.

22.6.41 г. в 01.00 на заставу пришел солдат немецкой армии, который сообщил, что в 4 часа Германия нападет на СССР. Начальник заставы показания солдата донес коменданту участка и заставу изготовил к бою».

«Как?! — воскликнет изумленный читатель. — Выходит, границу перешел немецкий солдат! Почему же вы вначале говорили о каком-то мельнике?»

Спокойно… В сумятице первых дней, недель и даже месяцев войны было не до исторических формуляров. Историю писали прежде всего штыком, а не пером. И только в январе 1945 года штабные работники внесли в формуляр приведенные мною строки. Они это сделали без опроса Горбунова и других участников тех событий, по памяти и, вероятно, по аналогии с переходом границы Альфредом Лискофом, широко известным в нашей стране. Тот был немецким солдатом, ну и этот тоже… Так вкралась ошибка. Недаром же осторожный Леонид Михайлович Сандалов не называет перебежчика немецким солдатом.

Итак, мы лишь исправили ошибку и предостерегли будущих историков от ложного пути поисков, но в главном документ утверждает факт, которому посвящена наша работа. Утверждает!

Однако не хватало еще одного звена, чтобы все прояснилось и стало на свои места. Одного-единственного…

5

И вдруг — письмо из Риги от Давида Михайловича Милославского. Он сообщил мне такие сведения, от которых у меня буквально захватило дух…

Впрочем, почему же «вдруг»? Я ждал этого письма с тех дней, когда во время нашей поездки в Брест мы узнали о существовании Давида Михайловича и я послал ему в Ригу письмо с убедительнейшей просьбой — ответить.

И вот его ответное обстоятельное письмо и в нем раскрытие тайны, волновавшей меня последние полтора года.

Кто такой Давид Михайлович Милославский? Это — бывший офицер-пограничник, работавший до войны в Волчинской комендатуре. Приехав в Брест, мы узнали, что как раз он-то и беседовал в комендатуре с «перебежчиком» в ночь на 22 июня 1941 года и должен хорошо помнить о нем.

Но жив ли сейчас Милославский? В Волчине от местных жителей мы узнали, что в октябре 1944 года, сразу же после освобождения тех мест от гитлеровцев, он приезжал в село за своей женой, которая провела здесь всю оккупацию, и за секретными документами — их он зарыл в землю вечером 22 июня 1941 года при отступлении.

Жители сообщили также, что он приезжал в офицерской пограничной форме и нашел документы в целости и сохранности, а жену увез с собой и был безмерно счастлив, что отыскал ее живой и невредимой.

С тех пор прошло ровно девятнадцать лет. Как отыскать его? Было лишь известно, что свою военную службу Милославский закончил в Риге и, возможно, там остался на жительство. Настойчивому и этих данных вполне достаточно.

И вот адрес найден. Я пишу Милославскому большое взволнованное письмо.

Прошел ноябрь, прошло несколько дней декабря. Я уже давно в Алма-Ате, работаю над книгой и с нетерпением жду ответа. Ведь Милославский — единственный оставшийся в живых командир Волчинской комендатуры, который беседовал с «перебежчиком».

Капитан Солдатов пропал без вести. Капитан Кондратьев погиб в гитлеровском плену. Остается только Милославский.

Восьмого декабря я получил из Риги пакет. Распечатываю, унимая дрожь в пальцах. Читаю. Ровный, четкий почерк сильного, мужественного человека. Читаю страницу за страницей — все очень интересно. Но пока все не то, что мне нужно…

Двадцать четвертая страница. Читаю:

«Начиная приблизительно с 15 июня 1941 года со всех застав комендатуры стали поступать данные войсковой разведки о том, что в ночное время на расстоянии нескольких километров от границы прослушивается гул моторов танков, автомашин и другой боевой техники противника. Причем с наступлением рассвета этот гул прекращался. Непосредственно у границ как в ночное, так и в дневное время не только не наблюдалось передвижения техники противника, но и редко просматривались солдаты. Охрана границы со стороны немцев велась в обычном порядке, вблизи границы количество нарядов не увеличивалось.

Все данные войсковой разведки сосредоточивались в комендатуре. Помню, собрав данные за двое суток, капитан Кондратьев собрал командиров для оценки обстановки и принятия решения. На этом совещании мы пришли к выводу, что противник готовится к войне против СССР, но в целях маскировки не подводит свои войска непосредственно к границе. Исходя из этого, было принято решение об усилении войсковой разведки за сопредельной территорией с тем, чтобы своевременно отметить факт подхода немецких войск к границе, считая, что таким путем можно будет установить точное время начала войны.

О сосредоточении немецких войск вблизи границы мы доложили в отряд майорам Кудрявцеву и Ведякину, одновременно я выехал в город Высоко-Литовск, где информировал об обстановке командование дислоцировавшихся здесь танковой, артиллерийской и пехотной частей.

На следующий день в комендатуру прибыл майор Ведякин, и я выехал с ним на 3-ю и 2-ю пограничные заставы, где в течение двух ночей при участии начальников застав Михайлова и Горбунова вели наблюдение за той стороной Буга.

Непосредственно к Бугу немецкие войска подтягивались только вечером 21 и ночью 22 июня. До этого они сосредоточивались в трех-четырех километрах от границы. Мы наблюдали, как из тыла прибывали все новые и новые колонны войск, на некоторых дорогах просматривались даже зажженные фары автомашин и танков. Вся эта масса войск и техники рассредоточивалась по лесам и населенным пунктам. Но все это происходило в ночное время. Днем же непосредственно у границы ничего существенного не наблюдалось. Немного дальше от границы просматривалось периодическое патрулирование немецких солдат. Видимо, была создана вторая линия заграждения. Кроме того, на некоторых направлениях недалеко от границы немцами был сооружен забор из колючей проволоки, чего не было раньше. Работа крестьян на полях продолжалась. Однако лица, которые направлялись к Бугу без надобности, немцами задерживались и отправлялись обратно.

Приблизительно 19 июня майор Ведякин уехал в отряд, а мы остались в ожидании, что наши данные, а также данные с других участков границы будут доложены высшему командованию и начнется развертывание частей Красной Армии вдоль границы. Мы верили, что так будет, ибо только слепые не могли видеть, что война начнется на днях.

Мы призадумались: как поступить с нашими семьями? Кстати, у меня 21 мая родилась дочь. Никто не сомневался в нашей победе, но и каждый считал нецелесообразным оставлять вблизи границы семьи. Ведь мы ясно представляли себе, что здесь будет первый бой, а следовательно, и самый жаркий, с сосредоточением огня из всех видов оружия. Кому нужны наши жертвы? Но, увы, на наше предложение приступить к эвакуации семей из штаба ответили категорическим отказом. Более того, нас предупредили, что эвакуация семей будет рассматриваться как паникерство. Видимо, по этому вопросу была дана общая установка, ибо командиры Волчинского укрепрайона информировали нас, что они также имеют приказ никого не эвакуировать в тыл. Так все наши семьи оказались на границе к началу войны…