Сара Хагерзак - Принц подземелья

• Название: Принц подземелья
• Автор: Сара Хагерзак
• Жанр: Фэнтези

Старые враги и новые друзья, трогательная история любви, приключения и просто сцены из жизни — специально тех, кто не может смириться с гибелью профессора Снейпа и не спешит вешать его портрет в директорском кабинете… Снейп выжил. Но радости это ему не приносит. Сумеет ли профессор зельеварения исцелить расколотую душу и найдется ли хоть один человек в волшебном мире, который сумеет разглядеть его истинное лицо?… PS Злостным циникам просьба не беспокоиться! :)

Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Северус Снейп

Общий/ Приключения/ Любовный роман || джен || G

Размер: макси

Начало: 07.12.07 || Последнее обновление: 13.02.08

---

Кобрус сдержал свое обещание, и через пару недель в школу явилась мисс Майстейл — высокая худая женщина в очках и с блестящими каштановыми волосами. Снейп смутно вспомнил, что она училась на Слизерине на несколько курсов младше его и осталась в памяти только потому, что постоянно на всех ябедничала преподавателям. Она действительно оказалась неплохим специалистом, и Слизнорт в конце года спокойно подал в отставку, передав кабинет зельеварения в надежные руки и доверив Майстейл руководство факультетом Слизерина.

Сам Снейп не мог сказать, что она ему очень нравилась, но понимал, что искать лучшего преподавателя значило бы попросту привередничать.

Школьная жизнь шла своим чередом, и у Снейпа было достаточно свободного времени, чтобы снова заняться зельеварением, но уже не в качестве преподавателя, а ради исследований и экспериментов. А когда через три года Нортон ушел из больницы, Снейп снова получил доступ и к их библиотеке, и к работе со студентами на курсах в Университете.

Их необъяснимая дружба с Кингсли продолжалась, и под его незаметным влиянием Снейп понемногу изменял свое отношение к некоторым вещам. Кингсли научил его ценить дорогие вина и хорошую одежду, и постепенно Снейп начал выглядеть более солидно и ухоженно, что, конечно же, лучше соответствовало его положению директора школы. Единственное, чего он никак не мог разделить с Бруствером, — это любовь к красивым женщинам. Заняв пост министра магии, Кингсли женился и стал примерным семьянином. Но у него была довольно бурная молодость, и Снейпа забавляли его красочные рассказы о разных пикантных приключениях, хотя сам он не сожалел, что эта сторона жизни была ему совершенно не знакома. Для него всегда существовала лишь одна женщина, и потеряв её, он не испытывал ко всем остальным ни малейшего интереса.

Через Кингсли Снейп узнавал и разные подробности из жизни Поттера. Сам Гарри иногда наведывался в Хогвартс, чтобы поговорить с Дамблдором, но Снейп не был с ним слишком близок. Хотя их старая вражда со временем поутихла, Снейпу эти встречи были не слишком приятны, потому как напоминали, что он обязан мальчику не только жизнью, но и его нынешним положением.

После окончания войны с Волдемортом Гарри на удивление быстро вернулся к нормальной жизни. Он часто появлялся в Министерстве. Теперь, когда министром был его друг Бруствер, мысль о сотрудничестве не была Гарри противна. Аврором Поттер так и не стал, потому что, в отличие от Гермионы, заочно сдавшей на «превосходно» все экзамены на уровне ЖАБА, он не захотел доучиваться. Вместо этого он профессионально занялся квиддичем и стал знаменитым ловцом, много лет выступая за сборную Англии.

Джинни какое‑то время тоже играла в одной команде с Гарри, но очень недолго. Как только она закончила школу, они поженились и через год у них родилась дочь Лили, еще через два года — сын Джеймс, а потом и второй сын — Альбус–Северус. Конечно, с тремя маленькими детьми думать о спортивной карьере не приходилось, но Джинни не жалела об этом. Она была вполне счастлива, сохранила свой стойкий, жизнерадостный характер и никогда не унывала. Они постоянно общались с Роном и Гермионой, их дети росли вместе, и в будущем Гарри намеревался открыть мастерскую по разработке спортивных метел, взяв в компанию и Рона.

– 5 –

Казалось, жизнь Снейпа налаживается. Его считали выдающимся волшебником, одним из главных специалистам по зельям; преподаватели в Хогвартсе уважали его как директора. У учеников он, конечно, вызывал страх, но это было необходимым атрибутом его работы.

Но временами на профессора накатывали необъяснимые приступы жестокой тоски. Он ощущал себя совершенно чужим в этом мире, жизнь казалась бессмысленной игрой, а все окружающие вызывали нестерпимое отвращение. Сперва он пытался пережидать эти моменты у себя в подземелье, стараясь ни с кем не общаться без крайней необходимости. Но там он чувствовал себя запертым в клетке. Казалось, что стены душили его, а привычная обстановка сковывала, как будто цепями.

Прогулки по Хогсмёду или по Косой аллее создавали видимость свободы, но там он постоянно встречал или знакомых, или бывших учеников. Годы работы в школе сделали свое дело, и его лицо и зловещая фигура были слишком известны в волшебном мире.

В конце концов Снейп решил, что самый лучший способ спрятаться ото всех — это затеряться в толпе большого города. И он начал иногда проводить вечера, бесцельно шатаясь по улицам Лондона.

Здесь перед ним возникла одна проблема: он терпеть не мог магловской одежды. Всю жизнь проходив в длинных черных мантиях, он ощущал себя совершенно голым, надевая брюки и кургузые магловские пиджаки. В конце концов он придумал специальное заклинание, которое накладывал на свою мантию, и она приобретала для маглов вид строгого делового костюма, оставаясь обычной мантией для него самого и для других волшебников. Правда, перед этим ему пришлось законфундить одну молоденькую продавщицу в магловском магазине и заставить ее рассказать и показать ему во всех подробностях устройство того костюма, который он решил взять себе за образец. Понимая, что его длинные и не слишком ухоженные волосы плохо вяжутся с обликом человека в костюме, прическу Снейп тоже изменял при помощи заклинания. И маглы, встречаясь с ним на улицах, видели лишь респектабельного, коротко подстриженного седеющего господина средних лет, отличавшегося от тысячи таких же мужчин лишь тяжелым холодным взглядом черных глаз и не слишком здоровым цветом лица.

В таком виде он часто гулял по улицам, заходя в магазины или ресторанчики, и наблюдал за жизнью маглов, как натуралист наблюдает за колонией муравьев в муравейнике. Он ощущал себя затерянным и незаметным среди тысяч людей, в то же время существуя совершенно отдельно от них, не имея никакого отношения к их проблемам, повседневным делам, радостям и бедам. Это давало ему возможность забыть о своей собственной жизни, о своей тоске и об одиночестве.

В какой‑то момент Снейп настолько увлекся этими вылазками в чужой для него мир, что Дамблдор счел необходимым предостеречь его.

— Северус, тебя слишком часто не бывает в замке, — осторожно заметил он как‑то вечером, когда Снейп, сидя в директорском кабинете, просматривал почту.

— Вы тоже часто отлучались из Хогвартса, — напомнил ему Снейп.

— У меня на это были веские причины.

— У меня они тоже есть.

— Я думаю, тебе не стоит так часто покидать школу, особенно в темное время суток, — прямо сказал Дамблдор, многозначительно глядя на Снейпа.

— Вы опасаетесь за меня? — криво усмехнулся Снейп.

— Нет. Ты сможешь за себя постоять. Чего не скажешь об учениках.

— Что это значит? — резко спросил Снейп. Он весь собрался, как почуявший опасность пёс, и сразу стал серьезным.

— Ты — директор, и школа находится под твоей защитой, — сказал Дамблдор. — Ты же понимаешь, что между школой и ее директором существует магическая связь?

Снейп догадывался, что это так, но эта связь не казалась ему чем‑то таким уж важным.

— Школе что‑то угрожает? — спросил Снейп.

— Я не говорил, что это так, — уклончиво ответил Дамблдор. — Но Хогвартс нуждается в твоем присутствии. В какой‑то мере ты — часть его магии, как и каждый бывший директор.

Снейп пробежал глазами по портретам, висящим на стенах кабинета. Пожилые, уважаемые люди смотрели на него; некоторые одобрительно кивали Дамблдору, словно подтверждая его слова. В этот момент он ощутил, что его нынешнее положение — это не только большая ответственность, но и большая честь, и еще раз удивился, как мудро поступил Дамблдор, уговорив его остаться. Он действительно чувствовал, как школа влияет на него, делая более терпимым, более внимательным, как будто Хогвартс сам воспитывал своего директора. Слова Дамблдора словно заставили его посмотреть на себя другими глазами.

— Хорошо, — согласился Снейп, — я постараюсь не оставлять школу слишком часто.

Но всё же этот разговор поселил в его душе еще и смутную тревогу. Он стал чаще, чем прежде, думать о безопасности школы, вновь проверил и кое–где усилил защитные заклинания вокруг замка и велел деканам строго следить за тем, чтобы студенты не находились после отбоя вне своих комнат.

Начались зимние каникулы, и большинство учеников разъехалось по домам. Стояла морозная погода, и после Рождества навалило столько снега, что Хагрид построил на ведущем к озеру склоне большую горку, и оставшиеся в школе ребята проводили почти все время на улице, катаясь с нее, играя в снежки и строя крепости. На всякий случай Снейп велел лесничему приглядывать за тем, чтобы все дети возвращались в замок до темноты.

Он так и не понял, имел ли Дамблдор в виду, что школе действительно что‑то угрожает, или просто хотел напомнить Снейпу, что его место в Хогвартсе и в волшебном мире, а не среди маглов. «Возможно, Альбус и не имел в виду ничего конкретного. Я сам, из‑за собственной подозрительности, превратил заботу о безопасности в навязчивую идею», — думал он, сидя за ужином в Большом зале и рассеянно ковыряясь вилкой в пудинге. Уставшие школьники вяло переговаривались между собой, и казалось, что в Большом зале гудит рой сонных пчел.