Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег"

• Название: Социальная сеть "Ковчег"
• Автор: Вецель Евгений
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

— Очень плавно от себя! — крикнул пилот сзади.

Я побоялся оборачиваться на него, чувствуя, что теряю килограммы веса от страха. Я сейчас думал только о штурвале. Я легонько, наклонил его от себя и не сразу, а через долгие доли секунды, самолёт стал выравниваться обратно. Это было видно в переднем стекле, но особенно хорошо, на том приборе. Высота полёта увеличилась на несколько десятков метров.

Я кинул короткий взгляд себе за спину и увидел одобрительный, но осторожный взгляд пилота. Он кивнул мне головой в сторону штурвала, и я отвернулся. Прибор горизонта показывал, что самолёт немного наклонился влево. Я посмотрел в лобовое стекло и с трудом понял, что прибор не врёт. Большой экран с картой показывал, что мы очень медленно разворачиваемся. Пилот молчал. Похоже у него железные нервы. Мне показалось, что такое может происходить, только в мальчишеских снах.

Я очень осторожно повернул «руль» штурвала по часовой стрелке и стал смотреть на прибор. Через небольшую задержку, кажущуюся мне вечностью, самолёт стал выравниваться, и я повернул штурвал обратно. Но упрямый самолёт, продолжил наклоняться и стал разворачиваться в противоположную сторону.

— Скорость добавь, — громко сказал Алекс. — А то мы носом вниз пойдём.

Я с большим страхом, отпустил одну руку со штурвала и положил её на большой рычаг. Штурвал свободно вращался, и было очень опасно управлять им одной рукой. Любая воздушная яма и моя рука послушно повернёт самолёт. Я натянул рычаг скорости на один миллиметр на себя и услышал немного изменившийся гул моторов.

— Хватит, — спокойным голосом сказал лётчик за моей спиной. — Попробуй медленно поворачивать штурвал в одну сторону, потом когда почувствуешь наклон, повернёшь в другую. Покачаемся.

Я осторожно повернул штурвал и проклял эту чёртову задержку между моими действиями и действиями самолёта. Я чувствовал, как капелька пота стекает по моему лбу, но вернул вторую руку на штурвал и побоялся вытирать лоб. Некогда. Когда я несколько раз повернул штурвал в одну и другую сторону, я вдруг осознал, что происходит. Мой организм запомнил обратную связь от самолёта и его действия стали немного предсказуемее. С каждым поворотом, я ощущал себя всё уверенней.

Пилот позади меня молчал. Я попробовал наклонять штурвал вперёд и назад на несколько миллиметров и привык к тому, как можно уменьшать и увеличивать высоту полёта. Когда самолёт наклоняется в разные стороны, начинаешь ощущать огромную скорость, на которой мы летим. Через некоторое время, пилот осторожно сказал:

— Поигрался? Теперь давай вернёмся на курс и начнём снижаться до кучевых облаков. Смотри на высотомер, как будет 5 километров, включай автопилот и будем меняться обратно. Ты же не собираешься сажать самолёт?

— Нет, — прохрипел я, высохшим горлом и попытался откашляться.

Я посмотрел на красную линию, которую показывал палец пилота и стал плавными движениями поворачивать самолёт в нужном направлении. Я смотрел на экран карты и только краем глаза видел, как меняется картинка снаружи за окном. Оказалось, что лететь по приборам, гораздо легче и понятнее. Рубашка прилипала к моей спине, но я обращал внимание только на высотомер и приближающиеся белые облака за окном.

Когда я увидел между облаками землю, я испугался и непроизвольно потянул штурвал на себя. Я сделал это слишком резко, и самолёт чуть взвыл и я услышал грохот за своей спиной. Я не стал оглядываться. Кто-то больно надавил мне на плечо локтём и, перевалившись через меня, закрывая мне обзор, потянулся к штурвалу. Что-то пикнуло, и штурвал стал сильнее моих рук и стал жить своей жизнью.

Самолёт снова летел на автопилоте. Я посмотрел в боковое окно и увидел землю и просветы в облаках, которые проносились мимо нас на большой скорости, обозначая нашу скорость. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Мне казалось, что меня сейчас будут стыдить и ругать. Но пилот постучал ладошкой по моему плечу и одобрительно сказал:

— Молодец! Вставай, забирай своего друга, и отправляйтесь на свои места. Через 6 минут посадка. Пристегнуться не забудьте.

Пока самолёт снижался, я успел трясущимися руками переодеть вымокшую рубашку на запасную. Мартин смотрел на меня и пытался понять моё настроение. Я растерянно улыбался ему блаженной улыбкой. Для себя я понял, что самолёт, это круче чем лошадь. Лошадь всегда идёт на автопилоте и постоянно исправляет твои небольшие ошибки, а самолёт, это совсем другое.

Лететь на огромной высоте, на огромной скорости, при чрезвычайно низкой температурой за бортом и надеяться, что ни одна из сотен систем не откажет — это настоящее геройство. Управлять предприятием, городом, штатом или целой страной — это ещё сложнее, чем управлять самолётом. Основная проблема в задержке, между принимаемыми тобой решениями и результатом.

Хуже всего, быть президентом страны. Какой бы указ или закон ты бы не подписал, результат будет в лучшем случае, через несколько месяцев. При этом если ты у штурвала управления страной, в какую бы сторону ты не повернул, твои сторонники будут тебя хвалить, а твои противники, будут критиковать. Система управления государством, крайне ненадёжная. Каждая система этого «самолёта», пытается набить себе карман. Стоит ослабить контроль, как происходит повышенный расход «топлива» и появляется риск уронить воздушный корабль.

Причём любое снижение, граждане сопровождают паникой и стараются выкинуть тебя из кресла пилота и выдвинуть своих кандидатов. Единственный выход, если хочешь быть хорошим правителем, действовать как пилот. Нужно заранее продумывать маршрут перелёта и предупреждать своих «пассажиров» о трудностях и «воздушных ямах».

Нужно заставлять граждан «пристёгиваться», чтобы они не сломали себе шею при резких манёврах. Нужны хорошие «стюардессы», которые будут гасить панику в салоне. Наиболее громких паникёров, нужно усыплять снотворным, как того парня, который вступал со мной в массоны.

Чтобы не было бунта на воздушном судне, твои действия должны быть прозрачны, и объявлены заранее. Пассажиры должны доверять тебе, для этого ты должен доказать им свою состоятельность в трудных ситуациях. Причём, некоторые правители, создают трудные ситуации сами и сами же их решают, под бурные аплодисменты толпы.

Самый сложный случай управлении самолётом — полная демократия. Представьте, что кабина пилота не запирается. Стюардессы независимые и каждая может делать самостоятельные заявления. Пассажиры могут выкрикивать любую информацию. Люди могут ходить по салону самолёта свободно. Они могут заглядывать в кабину пилота и делать ему замечания.

Каждые тридцать минут полёта, проводятся всеобщие выборы нового пилота. Причём невозможно сидеть за штурвалом, больше двух сроков подряд. Пилоты сменяют друг друга, и по несколько минут тратят на то, чтобы набрать себе новых стюардесс, «второго пилота» и завоевать доверие пассажиров. Пилотом становятся не самые профессиональные, а самые красноречивые и хитрые. Не дай мне Бог, лететь на таком «демократическом» самолёте, плыть на таком пароходе или лечиться у таких «демократических» хирургов.

Я представил, как мне делают многочасовую «демократическую» операцию, при этом множество хирургов отталкивают друг друга каждые десять минут и орудуют во мне скальпелем. Я совсем не против демократии, но я против смеси «полной демократии» и хаоса.

Я уже сидел в своём кресле, смотрел в иллюминатор на приближающуюся землю и мечтал побыстрее рассказать про свои ощущения Даше. Но до встречи с ней, оставалось больше суток. Когда мы выходили из машины, нас встречал дорогой Мерседес у трапа и несколько перекаченных серьёзных мужчин.

Уже через сорок минут, мы сидели за круглым столом переговоров и ждали главу партии.

Переговоры

Мы сидели за столом втроём. Грегори ходил вокруг нас, оставаясь невидимым для седого человека, который пригласил нас в Вашингтон.

— Мы так понимаем, что вы считаете нашу партию серой мышкой, — улыбнулся лидер партии, которого звали Джеф.

— Если честно, то вы правы, — улыбнулся я, отпивая вкусный ягодный чай. — Мы с Мартином удивились, почему вы нас пригласили. Тем ни менее, нам очень приятно быть здесь.

— Причина нашего интереса к вам, — продолжил Джеф, рассматривая золотые запонки на рубашке Мартина, — в том, что мы очень похожи.

— Чем? — спросил я, улыбаясь.

— У нас есть чёткая схема прихода к власти, — серьёзно начал Джеф. — И сейчас мы практически не известны стране. Нам это выгодно. Мы любим, приходить последними и становиться первыми.

— Громкое заявление, — улыбнулся Мартин. — Вы практически отсутствуете в сенате. Непонятно, на что вы надеетесь. Как вы собираетесь приходить к власти?

— Вы забываете, что уже через год выборы президента США, — мирно улыбнулся Джеф.