Гийом Виньо - Ищи ветер

• Название: Ищи ветер
• Автор: Гийом Виньо
• Издательство: ООО «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-98358-008-6 (в переплете) 5-98358-007-8 (в обложке)

Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.

Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.

Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.

---

Я уставился на него и долго молчал. Было не совсем понятно, чего Тристан добивается.

— Нет, — произнес я наконец.

Не то чтобы я был против, скорее даже за, но он мог бы объяснить. Объяснять Тристан ничего не стал — молча и без предупреждения врезал мне по физиономии. Я потер щеку, недоумевая, что такого обидного было в моем ответе.

— Поехали, Джек. Тебя никто не спрашивает.

Он был на удивление спокоен. Монолит. Мой прибабахнутый зятек стоял, незыблемый, как скала. Я не двигался с места, и тогда его прорвало:

— Нет, ты посмотри на себя, в самом деле, нельзя же так, ты ведь съезжаешь с катушек, я прав? Ты увяз в себе самом, Джек, с тобой невозможно разговаривать. Третий день я как к стенке обращаюсь, ты же ничегошеньки не слышишь, чокнуться можно! Не знаю, может, это место так действует, нельзя тут торчать, свихнешься… Нет, правда, Джек…

— Я тебя не держу, Тристан. Валяй, возвращайся в город, изображай там душевнобольного. А меня оставь в покое, я тут как-нибудь сам… Я… я… — Я запнулся. — Ну, глушу таблетки, только и всего. Кому от этого плохо? Да что ты вообще понимаешь?

— Я понимаю, Джек, что на этот раз тебе самому не справиться. (Кажется, он даже улыбнулся в эту минуту.) Я понимаю, черт побери, что я — да, я! — понимаю гораздо лучше тебя, что с тобой происходит!

Мы смотрели друг на друга — кто кого переглядит. И тут я спокойно и трезво осознал, что готов уступить, что моя гордыня дала трещину, как плотина под напором воды. Я еще пытался ее законопатить, мысленно задав себе взбучку; я проклинал собственную слабость и внутренне бушевал, сам себя распекая: это что же делается, не хватало только идти у него на поводу, у этого раздолбая, которого я же и вытаскивал из всех мыслимых передряг столько раз, что со счета сбился, не дождется, зятек-невротик, головная боль всей семьи, чтобы я его слушался, чтобы я его… его? Да на что я буду похож, черт бы меня побрал?

— О’кей, — сказал я.

Сказал и посмотрел в окно. Обе доски для серфинга были водружены на крышу «Бьюика».

— Не так, надо было килем вперед.

9

В машине я минут через пятнадцать уснул. И зря, потому что Тристан ухитрился заплутать в парке Мон-Трамблан: свернул купить сигарет. Кончилось тем, что он растолкал меня и мы еще час выбирались на монреальскую автостраду. Без сигарет. Недурное начало. Порывшись в бардачке, я нашел старую кассету «Клэш»; три песни она нам выдала, после чего магнитофон зажевал пленку. Мы остановились в Порт-дю-Нор, купили сигарет и пару сандвичей, а потом до самого Монреаля слушали Боба Марли.

Переночевать договорились у Тристана, а завтра с утра пораньше тронуться в путь. Собственно, Тристан договорился сам с собой, потому что мне эта бредовая затея с оздоровительным путешествием была вообще по фигу.

Тристан жил в навороченном кондоминиуме в Старом Монреале; он купил квартиру за наличные после того, как несколько раз подряд с умом вложил деньги или ему просто повезло. Увидев, как исказилось его лицо, когда он прямо с порога кинулся смотреть котировки в Интернете, я подумал, что, видимо, только это у него и осталось — квартира в крутом кондоминиуме. В принципе не такой уж плохой заработок за неполный год. Работая барменом в двух шагах от Биржи, он под шумок изучил всю ее кухню, прислушиваясь к разговорам брокеров, кое-что потихоньку записывая, а порой и выспрашивая — на голубом глазу, самым невинным тоном, типа приятно поговорить с умным человеком. Поверив в свои силы, он уволился из бара; с тех пор дела его разладились. Каждый считает себя самым умным.

— Эй, Джек! «Когникейс» — продавать?

— Чего?

— Скажи просто — да или нет, один хрен.

— Продавай.

Он кликнул мышью.

— Продано.

— А что это за компания?

— Компьютерное обеспечение или что-то в этом роде. Какая разница, главное, что я купил на десять тысяч по сорок шесть, а продаю по двадцать…

— Круто.

Мы еще довольно долго распоряжались так и этак его портфелем акций. Что-то есть в этом комичное и не вполне реальное. Главное — не слишком задумываться, не то начинаешь видеть связь там, где ее нет, и чувствовать себя ответственным за засуху в Судане, например, или за бордели Бангкока. Мы просадили порядка пятидесяти тысяч виртуальных долларов — я уж и подсчитывать перестал, сколько продали в убыток — и легли спать.

Разбудил меня приглушенный гомон улицы. Без снотворного голова была не такой тяжелой. Тристан уже встал и успел собрать увесистую дорожную сумку.

— Пошли завтракать, Джек, я тебя приглашаю. «Когникейс» упал до четырнадцати, так что тыщонку-другую ты мне сберег!

— Класс! Уж если ты решил видеть во всем хорошую сторону — это нечто, ей-богу…

— Надо же когда-нибудь начинать…

— Чушь.

Мы вышли. В небе сверкало солнце, новенькое, блестящее, нержавеющее. Забросив сумку в «Бьюик», мы пошли по улице Сен-Поль к симпатичной итальянской забегаловке, где варили эспрессо не хуже, чем в Неаполе. Так авторитетно заявил Тристан — то, что он отродясь не бывал в Неаполе, нимало его не смущало. Мы сели у большого окна, выходившего на улицу. Пахло бензином.

— I love the smell of napalm in the morning[6], — не задумываясь произнес я с дурным техасским акцентом.

— Роберт Дювалл, «Apocalypse Now»[7]. Ну, Джек, это слишком просто.

Я и забыл нашу давнюю игру. Мы с ним могли так развлекаться часами, что выводило из себя Монику, презиравшую наши киновкусы.

Тристан заказал кофе и булочки. Я листал газету, и вдруг он толкнул меня под локоть. Я поднял глаза. Вид у него был ошарашенный.

— Сразу не оборачивайся, но ты только посмотри… Какая девушка за стойкой, это в девять-то утра… Да подожди же! Она смотрит сюда!.. Подожди… О’кей, теперь можно…

Я чуть повернул голову.

— Гм… В ней что-то есть.

Тристан выпучил глаза.

— А-а, — врубился я, — вот даже как?

Он кивнул. Я посмотрел еще раз. Не сказать, чтобы в моем вкусе. Года двадцать два-двадцать три, темноволосая, по-средиземноморски смуглая, вид неприступный. Я встретил взгляд ее черных глаз и кое-что понял: это было похоже на легкий удар током. Бывают такие глаза: они заглядывают в самое нутро, вдруг, без предупреждения, в упор, ясным, нефильтрованным взглядом, под ним чувствуешь себя обнаженным, хотя, если вдуматься, эта волнующая нагота — вовсе не твоя. Это просто так говорится «раздевать взглядом», а ведь на самом деле, по-моему, все наоборот. Дольше секунды я выдержать не смог.

— Да-а, понятно.

Я снова уткнулся в газету, предоставив Тристана его смятению, надо полагать, приятному. Через какое-то время меня отвлекли громкие голоса, доносившиеся из-за стойки. Девушка — та самая — скандалила с коренастым толстяком, у которого на физиономии крупными буквами было написано «хозяин». Вскоре почти все посетители — и мы в том числе — наблюдали за ссорой, набиравшей обороты: ох, уж эта южная жестикуляция! Наконец девушка рванула тесемки передника и швырнула его хозяину в лицо, добавив что-то крайне нелестное по-испански. Когда она выдернула из-под стойки свою сумочку, толстяк попытался было ее удержать, цепко схватив за локоть. Зря. Она остановилась и буквально испепелила его взглядом — я-то видел, какие у нее глаза, так что даже пожалел бедолагу. Он тотчас отпустил ее руку, и знойная дочь Испании покинула кафе, выплевывая сквозь зубы свистящие ругательства.

Тристан вскочил.

— Все, Джек, я влюблен, — объявил он, скалясь во весь рот и глядя вслед удаляющейся фигурке.

Это бы еще ладно, но он пулей метнулся в открытую дверь и нагнал девушку у светофора, шагах в десяти от кафе. Я вытянул шею. Готово дело, все-таки горбатого могила исправит. Я гадал, как он подкатит к ней, стервец, и невольно улыбался его нахальству. По долетавшим до меня обрывкам их разговора я понял, что Тристан предлагал ей ехать с нами — мы, оказывается, собирались пересечь всю Америку и в мире не найти ничего прекраснее Большого Каньона, в общем, вешал на уши трехметровую лапшу, однако, завладел-таки вниманием красавицы. Она даже улыбнулась ему мимолетно, правда, тут же мягко, но недвусмысленно отшила. Тристан остался стоять на перекрестке, глядя, как она удаляется все же не совсем легкой походкой.

— Не догнал, так хоть разогрелся, — поддел я его, когда он, наконец, вернулся и сел на свое место.

— О-ох… Видел бы ты, Джек, как она улыбается…

Мы спокойно допили кофе, глазея на прохожих. Я попытался было подбить Тристана на партию в шахматы, но его это не вдохновило. По тому, как медленно он жевал свой круассан, я угадал его тайную надежду: девушка могла передумать и вернуться. Я воздержался от замечаний и заказал еще кофе, хотя сам ни секунды в ее возвращение не верил. Прождав впустую полчаса, он решился, наконец, попросить счет. Купив еды в дорогу, мы вернулись к машине.

Перед мостом я остановился заправиться, а потом сразу попал в кошмарную пробку из-за дорожной аварии. Недалеко же мы уехали. Такими темпами добраться до границы нам светило недели через две.