Рене Груссэ - Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

• Название: Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан
• Автор: Рене Груссэ
• Издательство: Санат
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 9965-432-41-2

Перевел с французского языка Хамит Хамраев Алматы, 2006. 592 с. ISBN 9965-432-41-2 Автор книги – выдающийся французский историк и востоковед. Его перу принадлежат многочисленные труды по истории Азии. В книге на основе объемного материала дается подробнейшее описание жизни Великой Степи с периода античных времен по XVIII век. Повествование основано на исторических исследованиях автора с привлечением большого количества источников европейской, китайской, персидской и др. культур. Новизна издания – в отображении точки зрения на известные события истории крупного западноевропейского исследователя, мнение которого лишено предвзятости и конъюктурности. Книга адресована широкому кругу читателей. Данное издание публикуется на русском языке впервые.

---

Однако, как мы это еще увидим, в восточном Иране произошла грандиозная перемена. 22 мая 1040 г., газневиды потерпели поражение в данданканской битве под Мервом от другой тюркской орды-сельджуков, которые отняли у них Хорасан, отбросив их в Афганистан и Индию. Сельджукский хан Тогрибек или Тогрулбек, победитель сражения Данданкане, подчинил в дальнейшем всю Персию. В 1055 г. он вошел в Багдад и был признан аббасидским халифом султаном, повелителем Востока и Запада. Эта необъятная тюркская империя, быстро увеличившаяся за короткое время, от Аму-Дарьи до Средиземноморья, не могла дальше мириться с независимостью небольших караханидских ханов в Трансоксиане. Караха-нид Шамс эль Мульк Наср, сын и преемник Бури, правивший в Бухаре и Самарканде с 1068 по 1080 г., подвергся в 1072 г. нападению второго сульджукского султана – Альп Арслана. Последний был убит в этой военной кампании, и его сын, великий султан Мелик-шах, двинулся на Самарканд, но принял предложение о мире, запрошенное Шамс эль Мульком, который признал себя его вассалом (1047). В 1089 г. Маликшах вновь вернулся к военным действиям, занял Бухару, вторгся в Самарканд, и взял в плен караханида Ахмеда, племянника и второго преемника Шамс эль Мулька, которого, впрочем, он, в дальнейшем сделал своим сторонником. С тех пор, если караханидские принцы правили в Бухаре и Самарканде, то они назначались в качестве наместников сельджукских султанов. Трансоксиана превратилась в зависимое владение тюркской сельджукской империи.

В то время как караханидская ветвь Трансоксианы продолжала бороться, и в результате этого теряла свои силы, караханиды Или и Кашгарии, в стороне от великих исторических драм, вели еще более мрачную жизнь. Один из этих караханидов, – Кадыр-хан Юсуф, как мы уже видели, подчинил себе все владения династии в этом регионе: Баласагун, Кашгар и Хотан. После его смерти, первому сыну-Арсланхану достались Баласагун, Кашгар и Хотан (1032-1055?), второму сыну-Мохаммеду Буграхану – Талас (1032-1057). К 1055 г. он вновь объединил страну, отняв у Арсланхана Кашгар, что, впрочем, явилось причиной дальнейшего раздела. В конце XI в. Баласагун, Кашгар, и Хотан вновь оказались во владении караханида Буграхана Харуна (умер в 1102 г.), которому была посвящена знаменитая тюркская книга – Кутадгу Билик, написанная в 1069 г. Юсуфом Хае Хаджибом Баласагунским.

Благодаря караханидам, мусульманское тюркское господство глубоко укоренилось в Кашгарии и бассейне Иссык-Куля, когда в 1130 г. эти места были отвоеваны у них монгольским "языческим" народом-киданями, пришедшими из Пекина. Но, прежде чем говорить об этих значительных событиях, нам следует вернуться, чтобы вкратце осветить историю сельджукских тюрков в Передней (Западной) Азии.

Роль сельджуков в истории тюрков

В X в. персидская география – Худуд эль-Алам свидетельствует, что страна киргиз-казахов на севере оз. Балхаш, т.е. степи Сары-су, Тургая и Эмбы, была населена тюркскими народностями, огузами или гузами, о которых византийские летописцы говорят как о узоях. [327]

Лингвисты ставят этих гузов в ряд с древними кимаками среднего течения Енисея или Оби, вместе с древними кипчаками, эмигрировавшими с тех пор в Южную Россию, и, также, с современными киргизами, выделяя их в особую тюркскую группу, которая отличается от других тем, что в языке этих тюркских народов произошел переход начального "й" в "дж". [328]

Начиная с эпохи Чингизханидов, эти гузы стали известны под именем туркменов, тюркоманов. [329]

В XI веке гузы предстают перед нами, как и современные туркмены, группой племен, объединенных достаточно зыбкой солидарностью, когда каждая из них могла идти на войну ради собственной выгоды. Во второй четверти XI в., их отряды промышляли, одни в Южной России, а другие в Иране. Что касается Южной России, то русские летописи свидетельствуют, что они появились там к 1054 г. За ними следовала другая тюркская орда, представленная кипчаками, ответвлением кимаков среднего течения Иртыша или Оби, и эти "узы", как их называли византийцы (узои), проникли до нижнего течения Дуная, переправились через реку и захватили Балканы, где в дальнейшем они потерпели крупное поражение (1065). Другой клан гузов, – сельджуки, продвигаясь в ином направлении, совершили еще более ошеломляющий успех: они захватили Персию и Малую Азию.

Сельджук, эпонимический герой, давший названние сельджукидам, [330] сын Дукака по прозвищу Тимур-алиг – "железная арка", был предводителем или высокопоставленным членом гузского племени киников. До 985 г. со своим кланом он отделился от основной группы гузских племен и устроил свою стоянку на правом берегу нижнего течения Сырдарьи, у Джэнда, неподалеку от нынешнего Перовска. По имени одного из его сыновей – Михаил, Муса, Исраил, некоторые хотели сделать заключение, что он проповедовал несторианство. Ни на чем не основанная гипотеза, так как эти библейские имена являются также мусульманскими, и, весьма правдоподобно, что будучи у границ саманидской Трансоксианы, клан сельджуков распростился с древним тюрко-монгольским шаманизмом, чтобы принять ислам.

Это было в эпоху, когда в Трансоксиане иранская династия саманидов с трудом сдерживала нападения караханидской тюркской династии с Иссык-Куля и Кашгарии. Сельджуки, применив хитрость, заняли сторону иранского принца в борьбе против родственных орд. Как отмечает Бартольд, эти гузы, только что пришедшие из степей Сары-су и Иргиза, были более варварами и язычниками, чем караханиды, исламизированные более века тому назад и испытавшие двойное влияние: саманидов – на западе, и уйгуров – на востоке.

После падения саманидов, их владения стали объектом раздела между караханидскими тюрками, ставшими хозяевами Трансоксианы, и газневидскими тюрками, ставшими властителями Хорасана.

Сельджукские тюрки, продвигавшиеся этап за этапом, наподобие современных туркменских племен, воспользовавшись всеобщей неразберихой, расположились лагерем в центре Трансоксианы, и в 885 г. разбили свои шатры на северо-востоке Бухары. [331]

В 1025 г., один из их предводителей-Арслан ("Лев", в переводе с тюркского) Исраил (мусульманское имя), носивший титул ябгу, сблизился с местным караханидом-Али-тегином в борьбе против Махмуда Газневи. Махмуд взял Арслана в плен, доставил его в Газни и попытался путем жестоких репрессивных мер подчинить оставшуюся часть его племени. Но эти кочевники отвергали любое возможное влияние на них оседлого образа жизни. В конечном счете, газневиды были вынуждены оставить караханида Али-тегина повелителем Трансоксианы. После смерти последнего (1032), сельджуки, которые, казалось, были ему преданы до конца, восстали против его сына, и стали воевать для достижения своих собственных целей. Их предводители: Тогрул-бек, Дауд и Пайгу ("Ябгу"), попросили у султана Махмуда Газневи передать им земли Хорасана. После отказа султана в его просьбе, Тогрул-бек отнял у него Нишапур (август 1038 года), нанес ему поражение в битве при Дан-данкане, под Мервом (23 мая 1040 г.). После этого газневиды были выдворены из Афганистана и вынуждены были отдать весь Хорасан сельджукским потомкам. [332]

Сельджуки, эта огузская орда без прошлого, самые отсталые из всех недавно исламизированных кочевых племен, стали неожиданно властителями восточного Ирана. Эта была неожиданная удача, которая могла бы привести к катастрофическим явлениям в развитии цивилизации, если бы во главе клана не стояло несколько умных и прозорливых руководителей, которые инстинктивно поняли превосходство арабоперсидской культуры, и, вместо того, чтобы разрушить ее, стали защитниками, чтобы постоянно иметь возможность влиять на нее. Войдя в Нишапур, Тогрулбек произнес хутбу – молитву в свою честь, объявляя этим самым, что он вошел в законные рамки мусульманских институтов. Завоевание продолжалось. К тому же, это происходило в традициях степи, где каждый из членов клана действовал во имя собственных интересов. Так действовал, полностью признавая приоритет Тогрулбека, его брат Чагрибек, кузен по отцовской линии – Кутулмиш или Кутлумиш, кузен по материнской линии – Ибрахим ибн Инал. Чагрибек, кстати, завладел Хорезмом (1042-1043). Ибрахим ибн Инал обосновался в местечке Рэи, и поддаваясь номадическому темпераменту, его отряды настолько распустились, что Тогрулбек был вынужден навести там порядок. По мере того, как Тогрулбек проникал все глубже и глубже в арабо-персидский мир, он с пользой для себя усваивал административные понятия этих древних цивилизованных стран, что способствовало тому, что предводитель отряда становился государственным руководителем, законным и абсолютным правителем, что укрепляло его авторитет среди подчиненных и родственников.

Западная Персия долгое время находилась во власти одной, чисто персидской династии Байидов (932-1055). Будучи персидской, эта династия продолжала проповедовать диссидентскую мусульманскую доктрину Персии – шиизм. Причем, они оставались хозяевами дворцов, и их положение напоминало положение эмир эль омаров на службе у суннитских халифов Багдада. В 1029 г. Махмуд Газневи отнял у них большую часть Ирака-Аджами. Во время сельджукского вторжения, последний из них – Хосроу Фируз ар-Рахим (1048-1055), имея титул эмир эль омара, еще владел Багдадом, арабской частью Ирака, Ширазом и Фарсом, в то время, как во владении одного из его братьев находился Кирман. Любопытно отметить, что этот последний персидский принц XI в., накануне тюркского завоевания, носил одновременно имена двух наиболее видных правителей сасанидской Персии.