Астрид Линдгрен - Мы — на острове Сальткрока

• Название: Мы — на острове Сальткрока
• Автор: Астрид Линдгрен
• Жанр: Детская проза

Сальткрока — это утопающий в алых розах шиповника и белых гирляндах жасмина остров, где среди серых щербатых скал растут зеленые дубы и березки, цветы на лугу и густой кустарник. Остров, за которым начинается открытое море. Чтобы на него попасть, нужно несколько часов плыть на белом рейсовом пароходике «Сальткрока-I». На нем-то и отправилась в один прекрасный июньский день семья коренных стокгольмцев по фамилии Мелькерссон: отец и четверо детей, чтобы провести незабываемые летние каникулы...

---

Малин умоляюще взяла Мелькера за руку. — Папочка, успокойся!

— Как я могу успокоиться, когда я скоро осиротею! — надрывался он. — То есть я хочу сказать… да, вы сами знаете, что я хочу сказать! — кричал он. — Впрочем, может, уже поздно. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них остался в живых.

Возле него стояли и молча слушали расстроенные Ниссе, Мэрта, Малин и Бьёрн Шёблум. Теперь даже Ниссе с Мэртой не на шутку испугались. Ведь они были такие же обыкновенные родители, как и все другие. Необыкновенным был этот густой туман в июне. И никто на острове не мог даже припомнить, чтобы нечто подобное случилось на их веку.

— А я-то, дубина, — каялся Бьёрн, — почему я не забрал детей с собой, когда привез им лодку?

Его мучили угрызения совести, и он остался в лавке на Сальткроке вместе с несчастными родителями, хотя ему давно было пора домой, в Норсунд.

Впрочем, не только угрызения совести и жалость к несчастным родителям заставили его остаться. Ему было не оторвать взгляда от Малин. Сегодня она была такой серьезной и совсем не похожей на ту радостную и восторженную девушку, которую он впервые увидел вечером несколько дней назад. Молчаливая и беззащитная, она стояла в лавке и слушала выкрики своего отца. Усталым движением руки она откинула со лба русые волосы, и Бьёрн увидел ее потемневшие от горя глаза. Ему стало жаль ее. Почему Мелькер не может совладать с собой, когда дочь может.

Ниссе связался со сторожевым катером в Сосновом проливе и сообщил о случившемся. Сделал он это не потому, что детям угрожала смертельная опасность, а просто в самом деле будет мало хорошего, если они останутся ночевать в тумане.

— Один сторожевой катер, да что он может? — негодовал Мелькер. Он настаивал, чтобы спасательные команды со всей Скандинавии были посланы в окрестные шхеры этим туманным июньским вечером. А издергавшись и накричавшись, он, казалось, израсходовал весь запас энергии. Устало опустившись на мешок с картошкой, он сидел такой бледный и измученный, что Мэрте стало в самом деле жаль его.

— Хочешь таблетку? — предложила она участливо.

— Да, спасибо, хоть целую коробку!

Обычно он не доверял никаким лекарствам, а сейчас был готов принять даже лисий яд, только бы на минутку успокоиться и перевести дух.

Мэрта протянула ему белую таблетку и стакан воды. Он поступил, как всегда к таких случаях: положил таблетку на язык, отхлебнул воды и судорожно глотнул. И что же? Воду он проглотил, а таблетку нет. Он и этому не удивился, потому что со всеми таблетками у него всегда так получалось. Он сделал вторую попытку, но коварная таблетка все так же лежала на языке, горькая и отвратительная.

— Глотни побольше, — велела Малин. И Мелькер глотнул. Он сделал большой глоток, но вода как на зло попала не в то горло. И таблетка тоже, так как и она проскочила вместе с водой.

— Апчих, — чихнул Мелькер, словно морж. При этом таблетка выскочила изо рта и прилипла к кончику носа, где и оставалась весь вечер. И было не заметно, чтобы она подействовала на него успокаивающе.

Малин сдерживалась весь вечер, но тут вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. И совсем не потому, что таблетка прилипла к носу Мелькера, а просто все было так безысходно. Она не хотела показать своей слабости при отце и выбежала на улицу. Едва лишь за ней хлопнула дверь, как она дала волю слезам, но тут их никто не видел. Она тихо плакала, прислонившись к стене.

Здесь ее и нашел Бьёрн.

— Может, я сумею чем-нибудь помочь… — начал он сочувственно.

— Да… не проявляйте участия ко мне, — прошептала Малин, — а то я разревусь в три ручья — и тогда не миновать наводнения.

— Больше я ничего не скажу, — заверил Бьёрн. — Только ты прелесть какая хорошенькая, даже когда плачешь.

Он, наконец, собрался к себе домой в Норсунд. Там была школа, куда приезжали дети со всех островов поучиться у Бьёрна уму-разуму и где в маленькой холостяцкой комнатке под самой кровлей жил он сам. От Сальткроки до дома Бьёрн добирался всего минут десять. Малин видела, как он исчез внизу у причала.

— Утро вечера мудренее! — крикнул он ей напоследок. — Поверь мне!

Вскоре с фьорда донеслось тарахтение его моторки. Через несколько минут дети в лодке услыхали это самое тарахтенье, которое так предательски растворилось в тумане.

— Нет, я уже начинаю выходить из себя, — сказал Юхан, поднимаясь со дна лодки, где он просидел последние полчаса, прижавшись к Боцману.

— Ты что, хочешь броситься в море? — спросил Никлас, стуча зубами от холода и еле выговаривая слова.

— Нет, хочу подгрести к ближайшему причалу и там вас высадить, — решительно заявил Юхан.

Фредди подняла посиневшее лицо.

— Вот спасибо. А где этот причал?

Юхан стиснул зубы.

— Не знаю. Но я догребу до него во что бы то ни стало или умру на веслах. Не потерплю, чтобы какой-то дряхлый слизкий туман командовал нами и решал, сколько нам еще болтаться в море.

Он сел на весла. Туман по-прежнему обволакивал их точно толстый слой ваты; о, как Юхан ненавидел этот туман за то, что он не уползал обратно в свое Северное море или туда, откуда он вообще родом.

— Ну я тебе покажу, — яростно бормотал он.

Он говорил с туманом так, будто тот был его личный враг. Он сделал пять решительных гребков, и лодка наскочила на камень.

— Трах-тара-рах! Вот и причал! — воскликнула Тедди.

Но это был не причал, а просто берег. Несколько часов простояли они во фьорде всего в пяти взмахах весел от земли.

— Рехнуться можно, — сказала Тедди.

И как сумасшедшие они выскочили на берег. Они кричали и прыгали. Боцман лаял, все словно ошалели: подумать только, под ногами у них снова твердая земля.

Но что это за земля? Может, островок, где их встретят горячими блинами? Или какая-нибудь необитаемая шхера, где им придется ночевать под елкой?

Тедди только что мечтала о самом маленьком неприметном островке, поросшем можжевельником и елками, и теперь ее желание исполнилось. Насколько они могли разглядеть в туманных сумерках, кругом были хвойный кустарник и валуны. Но прежде чем заночевать под открытым небом, они решили поискать, не найдется ли хоть какой-нибудь крыши. Юхан привязал лодку и поклялся больше не садиться в нее. Потом они отправились в свой нелегкий поход. Они упорно шли вдоль берега, несмотря на преграждавшие им путь каменистые россыпи и заросли можжевельника.

— Хоть бы попался какой-нибудь старый рыбачий сарай, — сказала Тедди.

— А в России они есть? — спросил Юхан. Теперь он снова возгордился и разошелся сверх меры. Разве не он высадил всех на берег?

— Только скажите, и я отыщу домишко, где мы переночуем, — уверял он.

Юхан шел впереди и чувствовал себя вожаком. Это был поход в неизведанный, нехоженый край, где за каждым поворотом их подстерегали неведомые опасности. В таком деле без вожака не обойтись, и он возглавил отряд.

Он первым обогнул мыс и, пораженный, застыл на месте. Прямо перед собой он увидел крышу дома, выглядывавшую из-за макушек деревьев.

— Вот вам и домишко! — воскликнул он.

Все подбежали к нему, и он с гордостью первооткрывателя показывал друзьям свою находку.

— Пожалуйста, вот вам и дом! Может, он доверху набит горячими блинами.

Внезапно Тедди и Фредди расхохотались, безудержно и с облегчением. Смех девочек положил конец этому страшному приключению в тумане; и Юхан с Никласом принялись хохотать вместе с ними, хотя сами не знали, чего они хохочут.

— Интересно все-таки, что это за дом? — спросил Никлас.

— Протри глаза, тогда увидишь, — сказала Тедди. — Это же наша школа.

У Гранквистов и Мелькерсонов никто в тот вечер не лег спать раньше полуночи. Вообще-то Чёрвен и Пелле заснули как обычно, но их подняли с кроватей, чтобы и они приняли участие в общем веселье, которое началось в кухне Гранквистов по случаю счастливого окончания этого беспокойного дня.

Впрочем, беспокойным этот день остался почти до самого конца. Когда Бьёрн причалил на моторке к пристани Гранквистов и Мелькер увидел в лодке своих пропавших сыновей целыми и невредимыми, да вдобавок еще закутанными в одеяла, слезы хлынули у него из глаз, и он прыгнул в лодку, чтобы тотчас заключить их в свои объятия. Но от избытка чувств он перестарался и, едва зацепив ногами корму, плюхнулся в воду по другую сторону лодки. Не помогла ему даже таблетка, прилипшая к кончику носа.

— Вот так нырнул! — крикнул он. — Здорово нырнул!

Малин заохала, увидев, как он барахтается у причала, отчаянно хлопая руками по воде. Только с Мелькером может случиться тысяча несчастий в один день.

Чёрвен стояла на берегу полусонная.

— Почему ты купаешься одетый, дядя Мелькер? — пробормотала она. Но, увидев Боцмана, забыла обо всем на свете: — Ко мне, Боцман! Ко мне!

Она позвала его нежнейшим голоском, и он, прыгнув на берег, бросился к ней. Чёрвен обвила его шею руками, словно никогда в жизни не собиралась расстаться с ним ни на минуту.