Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

• Название: Люпофь. Email-роман.
• Автор: Николай Наседкин
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-7117-0424-9

Роман состоит из двух частей.

Первая — настоящая страстная невероятно красивая и, казалось бы, неповторимая любовь 50-летнего профессора вуза и его 20-летней студентки. Поэма любви!

Вторая — продолжение этой же самой любви, но уже на уровне фарса, пародии, мучительного взаимного истязания героев. Агония, предательство любви!

Почти весь текст оформлен-подан в виде емэйл-переписки Алексея Алексеевича Домашнева и Алины, и эти электронные письма воссоздают-рисуют историю любви, максимально достоверно и искренне передают чувства, мысли персонажей, в них, в этих мэйлах, исповедальная откровенность повествования доходит порой до шокирующего предела…

Но при этом, при полной, казалось бы, откровенности и открытости данной (электронно-эпистолярной) формы в ней присутствует естественная недоговорённость, отрывочность, пунктирность, что даёт волю фантазии читателя, будит-подстёгивает его способность к домысливанию, сотворчеству, догадыванию…

Именно то, что в основу романа «Люпофь» положена подлинная email-переписка — придаёт ему такую достоверность и жизненность.

И главное, что это роман — О ЛЮБВИ.

Может ли между людьми разных поколений с разницей в возрасте в три десятка лет вспыхнуть настоящая любовь? Может ли она быть счастливой? Во что превращается, перерождается любовь-страсть — в любовь-нежность или любовь-ненависть? Может ли любовь быть «комфортной»? Кто из двоих виноват и виноват ли, если чувство умирает? Можно ли убить любовь? Можно ли пережить крушение любви и продолжать жить-существовать? Что есть предательство в любви? Можно ли одновременно и одинаково жарко любить двоих? Кто объект, а кто субъект измены в любовном треугольнике? Остаются ли какие-либо обязательства у разлюбившего человека перед тем, кого он разлюбил? «Я буду любить тебя до самой смерти!» — это клятва или просто традиционные дежурные слова? Что, любовь — это водопроводная вода: кран крутанул-открыл — потекла, кран закрыл — кончилась?..

Как это и положено в литературе, вопросы ставит автор. Ответы предстоит искать читателю. И не только в книге, но и заглянув после прочтения романа «Люпофь» в собственную душу, в собственную жизнь.

---

Если мы сегодня не встретимся на Интернет-перекрёстке — желаю тебе приятных снов! Мечтаю о тебе, думаю о нас… Для того, чтобы спалось крепче-слаще — прими мой поцелуй на ночь, как положено, в трёх экземплярах!

Алина.

Твоя настоящая жена.

Aline, 21 февраля, 23–42 (Вот он — я!)

Алинусь, я — тута! Еле-еле оторвался от Фаулза, чтобы впитать (фу, ну и слог!) вот это твоё письмецо (ещё одно фу!). Ладно, буду писать построже: спасибо, девушка, на добром слове, утешила, побаловала! А всё ж таки не одобряю, что от родных отгораживаешься, неприязнью к ним точишь сердце своё (это уж совсем чёрт знает что за лексика попёрла — прости!).

Ладно, голубка моя, если на полном серьёзе, ты меня делаешь всё более и более счастливым. Ты заставляешь меня быть лучше, чище, ДОСТОЙНЕЕ… Буду стараться соответствовать. Клянусь!

Напиши мне ещё пару горячих строк и — попрощаемся до завтра, хорошо?

Целую крепко-крепко — до перехвата дыхания!

А.

Моему Лёшеньке, 21 февраля, 23–51 (О важном)

Родителей я люблю, но одинока у себя дома, будто это не дом мне вовсе.

Ладно, давай о лирике — день сегодня ты подарил мне поистине лиричный! Спасибо! Влюбляюсь в тебя всё больше и больше — и в писателя тоже! В общем, очень скоро проглочу тебя в свой желудок-разум (сердцем ты уже проглочен), и… кранты! Придётся тебе на мне жениться!

Целую. Обожаю. Ответь чего-нть!

Жена. (Так теперь решила подписываться.)

Aline, 22 февраля, 0-18 (О сверхважном!!!)

Алина, родная моя, милая и ненаглядная!

Не надо подписываться «жена». Лучше — «твоя» или — «единственная»… А ещё лучше — Алина или Дымка. Мне это очень нравится! «Жена» — ТЯЖЁЛОЕ слово. Да и у меня (забыла?) формально-официальная жена как бы есть… Ты меня понимаешь?

Это моё мнение. Не вздумай обидеться! Конечно, можешь подписываться — как хочешь. Мне главное — чтобы писала ТАКИЕ письма, КАКИЕ пишешь…

Ещё дождусь ответа и — спать. Умираю от желания спать. (Помнишь, я уже ТАМ задрёмывал?) Это, кажется, называется авитаминоз и ЧРЕЗМЕРНЫЕ нагрузки…

А.

Моему Лёшеньке, 22 февраля, 0-26 (Ладно, уж так и быть)

Ладно, от «жены» отказываюсь (размечталась!) От фамилии твоей тоже отказываюсь. В общем, от всего, что тебе не нравится, кроме, разумеется, САМОГО ТЕБЯ!

Снов тебе, милый, самых сладких, вкусных, калорийных… Завтра жду какого-нибудь да привета от тебя! Всего-всего!!! Обцеловываю (сейчас завою — у-у-у-у…)

Просто Я.

Моему Лёшеньке, 22 февраля, 23–51 (Стыдно)

Спокойной ночи, Лёша!

Люблю. Грустно и тошно (не в прямом смысле!) просто «до опупения» Да и ты, по-моему, разозлился. Прости меня, что:

1) такая маленькая для тебя,

2) веду себя отвратительно (самой противно),

3) за то, что я порчу тебе жизнь…

Тем более, что сегодня Прощёное воскресенье!

Целую. Прости меня, пожалуйста. Кап-кап-кап…

Алина.

Моему Лёшеньке, 23 февраля, 20–41 (Э-э-эх!!!)

Любимый мой! Во первых строках своего письма признаюсь тебе ещё и ещё раз — БЕЗ ТЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ СВОЕЙ ЖИЗНИ!!!

Алексей Алексеевич, радость ты моя ненаглядная, манна небесная, жду не дождусь, когда увижу тебя. Как здорово, что мы учимся-работаем в одном здании и я могу видеть тебя почти каждый день!

В общем, дай Бог, обнимем-поцелуем друг друга завтра в Доме знаний (как иронично называет универ моя подруга Ленка).

Лёша, не зевай от моего стиля-зануды, лучше напиши мне что-нибудь этакое, что можно выпить взахлёб — вместо чая.

Твоя ненаглядная.

Aline, 23 февраля, 22–20 (Не грусти!)

Алинка, чувствую — грустишь! Не понимаю я тебя. Были вместе сегодня? Были! Не поссорились? Нет! Хорошо нам было? Вроде бы — да! (?) Будут впереди встречи? Несомненно! Думаешь ты обо мне сейчас? Вероятно — да! Я о тебе думаю? Спрашиваешь!!! Ну, чего нам ещё надо??? Чего грустить-то??!! Даёшь праздник на душе и в прочих частях тела (тел)!

Выше нос, моя светлая радость! Люби меня, как я тебя, и всё будет офигенно!

Целую в щёки, нос, губы, плечи, локти, животик и… Одним словом, целую!

Оптимист Лёша.

Моему Лёшеньке, 23 февраля, 22–28 (Всё замечательно!!!)

Лёша, Лёшечка, Алексеюшка, ты что, не понимаешь, что грусть-то светлая, наисветлейшая!!! Просто иногда мне хочется тебя обнять, чмокнуть, шепнуть… И я жду этого мгновения, как свежего воздуха ждут слежавшиеся лёгкие, — поэтому грустно, что ты и есть у меня, и нет одновременно! Всё просто замечательно! Люблю тебя. Завтра буду любить ещё сильнее.

Твоя Алинка.

Aline, 23 февраля, 22–45 (Вопросики)

Алина, у меня к тебе вопросики — малюсенькие, с усиками:

1) Зачем ты с компа (Outlook’a) отправляешь помимо основного письма ещё и копию? Нэ нада! Эта лышнэе.

2) Почему это ты завтра будешь любить сильнее, чем сегодня? Это что за деление-подразделение любви на вчерашнюю, сегодняшнюю, завтрашнюю?.. Не путай наши отношения, вернее — не запутывай! Любовь — ОДНА-РАЗЪЕДИНСТВЕННАЯ, только на двоих.

Вот тебе философемочка — обдумывай!

Дж. Фаулз.

Моему Лёшеньке, 23 февраля, 23–07 (Ответики)

Котик!

1) Подскажи, где копии-то эти отключить!

2) Завтра буду любить сильнее, потому что безумно соскучусь и прольюсь прямо в твоём кабинете (наверное, тогда мне полы мыть придётся! Хм-м-м…) А пока нерастраченная нежность копится-томится. Хотя, наверное, мне слабо забыть про весь этот факультет, послать всех… и зацеловать-заобнимать тебя! Впрочем, никогда не говори никогда. Моё чувство к тебе множится-растёт — в результате продырявит небо, и я превращусь в чистую энергию любви — дао Любви! (Это я философемствую!) Может, я чё не то горожу, а?

Твоя Алинка.

Моему Лёшеньке, 24 февраля, 21–35 (Душа моя…)

Душа моя, Достоевский-Фаулз ты мой, те, которые Фёдор Михайлович и Джон Роберт! Нет! Домашнев, тот, который Алексей Алексеевич, тот, который обожаемый, любимый, единственный, неповторимый, гордость моя и трофей (?!).

Да здравствует НТП!!! Установила себе IE-6. Даже значки программ до чего милые: объёмные, нежно-голубенькие, симпотные, напоминают «икспишный» интерфейс (Windows XP) своей креативностью (эх, словечко!). И ещё одна радость — в «Параметрах» Outlook наконец-то появилась новая закладка «Уведомления» (в старой версии её не было). Мелочь, а приятно (главное — удобно!).

Теперь о любовных новостях.

Во-первых, получи порцию моего фирменного блюда-десерта (новая привычка-традиция!): Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТОБОЙ ЖИВУ, ВСЕ МОИ МЫСЛИ О ТЕБЕ…

Во-вторых, появление ТЕБЯ в моей жизни дало (даёт и будет давать!) моему творчеству такой заряд, что аж подошвы мысли плавятся-шипят от накалённости любви-асфальта. Ты — мой… Муз (то бишь Муза мужского рода).

В-третьих, ушла я в эту любовь-гипернежность вся: головой, сердцем, рукой, ногой, всеми тремя глазами…

Ты — мой цветочек сирени с пятью лепестками, тебя мне небо послало как великую награду за какие-то непонятные труды-потуги, поэтому до сих пор не пойму: за что мне такое счастье… В общем, как поётся в песне: «Лёша, Лёша, милый Лёша, на край света я с тобой!»

Вот таки дела!

P. S. Черкани мне чё-нть прозаическое, но только непременно со своей фишкой — лирикой. Дай Дымке хоть чуть-чуть — одного поцелуя-письма.

Твоя.

Aline, 24 февраля, 23–52 (До личного ли?)

Алина, только что узнал, что у нас в стране произошла мягкая революция (то есть — бархатная, правильнее): премьер-министр слетел со своими подельниками, а ты о личном, о поцелуях…

Впрочем, и правда, что нам до их игрищ? Целую, милая! Целую-чмокаю, раскрасавица моя! В кончик носа, в губки и…

Пока — обрыв!

Алексей.

Моему Лёшеньке, 25 февраля, 21–56 (Вьюсь)

Опять вьюсь!!! От нежности… Хочется расти и врастать в тебя… Может, повьюсь-повьюсь, начну развиваться внутри тебя, вплетусь в вены и… вот впереди мне откроется заветный живой храм — доберусь до самого сердца, «запаутиню» его, и ты станешь ВЕСЬ МОИМ, потому что сдастся твоё сердце!!! Есть у меня шанс прорасти в тебя?

Эх, придёт же такое в голову?! Признаюсь тебе ещё в одном: очень бы хотела стать для тебя Ариной из твоей повести (точнее, быть на её месте) — глупо конечно… Но любил ты её (надеюсь, я правильно произношу этот глагол в прошедшем времени?!) по-настоящему — так, как можно только мечтать-грезить любой девушке. И я не исключение.

Ладно, отругай меня, если я чего и где не так… Люблю тебя — сильно-сильно, поэтому от набранной скорости заносит иногда в сплин-философию.