Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.

• Название: Люпофь. Email-роман.
• Автор: Николай Наседкин
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-7117-0424-9

Роман состоит из двух частей.

Первая — настоящая страстная невероятно красивая и, казалось бы, неповторимая любовь 50-летнего профессора вуза и его 20-летней студентки. Поэма любви!

Вторая — продолжение этой же самой любви, но уже на уровне фарса, пародии, мучительного взаимного истязания героев. Агония, предательство любви!

Почти весь текст оформлен-подан в виде емэйл-переписки Алексея Алексеевича Домашнева и Алины, и эти электронные письма воссоздают-рисуют историю любви, максимально достоверно и искренне передают чувства, мысли персонажей, в них, в этих мэйлах, исповедальная откровенность повествования доходит порой до шокирующего предела…

Но при этом, при полной, казалось бы, откровенности и открытости данной (электронно-эпистолярной) формы в ней присутствует естественная недоговорённость, отрывочность, пунктирность, что даёт волю фантазии читателя, будит-подстёгивает его способность к домысливанию, сотворчеству, догадыванию…

Именно то, что в основу романа «Люпофь» положена подлинная email-переписка — придаёт ему такую достоверность и жизненность.

И главное, что это роман — О ЛЮБВИ.

Может ли между людьми разных поколений с разницей в возрасте в три десятка лет вспыхнуть настоящая любовь? Может ли она быть счастливой? Во что превращается, перерождается любовь-страсть — в любовь-нежность или любовь-ненависть? Может ли любовь быть «комфортной»? Кто из двоих виноват и виноват ли, если чувство умирает? Можно ли убить любовь? Можно ли пережить крушение любви и продолжать жить-существовать? Что есть предательство в любви? Можно ли одновременно и одинаково жарко любить двоих? Кто объект, а кто субъект измены в любовном треугольнике? Остаются ли какие-либо обязательства у разлюбившего человека перед тем, кого он разлюбил? «Я буду любить тебя до самой смерти!» — это клятва или просто традиционные дежурные слова? Что, любовь — это водопроводная вода: кран крутанул-открыл — потекла, кран закрыл — кончилась?..

Как это и положено в литературе, вопросы ставит автор. Ответы предстоит искать читателю. И не только в книге, но и заглянув после прочтения романа «Люпофь» в собственную душу, в собственную жизнь.

---

С В. Т. я завтра поговорю, чтобы не совала свой нос в чужие и совершенно не касающиеся её дела.

Ты что, сама не понимаешь, что она несёт бред? Всё это говорят-сплетничают в ЕЁ ВООБРАЖЕНИИ. Единственное, что, вероятно, реально — «знакомая» из того дома: это плохо. Действительно, эта госпожа может растрезвонить о наших посещениях квартиры, а это, повторюсь ещё и ещё — очень плохо…

Что ж, давай всё ЗАКАНЧИВАТЬ!

Алексей.

Моему Лёшеньке, 18 марта, 23–04 (По порядку)

Насчёт воображения В. Т. — думаю, ты ошибаешься. ВСЕ (!!!) говорят о том, что я — блядь, а ты, соответственно, — блядун. Но не в этом дело — я тебя люблю (не думай, что я сейчас дрожу или надулась, — мне сейчас хорошо как никогда: ведь мы недавно были вместе и провели замечательно время!). С В. Т. не надо говорить, а то будет выглядеть так: я растрезвонила тебе, пожаловалась — а это глупо! Ужас весь был в том, что она набралась смелости мне всё это сказать, чего я не ожидала от неё!

В общем, ЗАКАНЧИВАТЬ мы будем разве что со ссорами (сегодняшний вечер я за ссору не расцениваю!). Я тебя люблю и хочу быть с тобой, а насчёт НАШЕГО дома — это действительно проблема. Ладно, чего это я за упокой… Хочу быть с тобой рядом. Завтра утром позвоню. Черкани мне чего-нибудь ещё — на этот раз про нас, а не про языкочесателей!

Алинка.

Aline, 18 марта, 23–17 (Не могу молчать!)

Алина, ещё раз серьёзно говорю: или не поддаваться, или будем заканчивать. Если я не сделаю выговор В. Т., она будет считать себя правой. А если ещё и показать (подыграть) ей, что ты якобы мне не рассказала об этом вашем разговоре — это вообще дико. Её тогда ничто не остановит.

Алина, будь (стань), наконец, взрослой!

Начались (продолжаются) не самые для нас лучшие времена: переживём, выстоим, выдержим…. Ведь мы любим друг друга???!!!

Лёша.

Моему Лёшеньке, 20 марта, 21–36 (Предупреждение)

Привет, котёнок! Дома опять начинается повторная волна — поэтому будь готов (на всякий случай) к разговору с моими предками.

Ладно, солнышко, устала, не знаю, как кто, — пойду баиньки. Наверное, больше сегодня не пообщаемся в Нете.

Целую. Люблю. До завтра.

Твоя Дымка.

Моему Лёшеньке, 21 марта, 10–45 (Расшифровываю)

Вчера мои заикнулись о тебе, на что я им ответила: моя личная жизнь не касается никого, даже вас, я не маленькая девочка — выбор делаю сама, а вы должны его принять и уважать. В общем, этими словами я дала понять, что у нас с тобой что-то есть и ЭТО я прекращать-прерывать не собираюсь. Ма вспылила, мол, я ему сама позвоню. Я спокойно сказала: «Звони». Она буркнула что-то, но, думаю, не позвонит — струсит. Пошла па жаловаться — а тот (как я расслышала) сказал: пусть сама разбирается и живёт. Хотя, может, он с тобой и свяжется, а, может, и нет. Словом, как ни крути, а принять мой выбор им придётся!

Ладно, до встречи, солнышко моё!

Твоя А.

P. S. Я тебя люблю, и ты мне сегодня снился — весь такой влюблённый-влюблённый. Жду вечера!

Aline, 21 марта, 23–17 (Прорвёмся!)

Алинка, родная моя, не дрейфь — прорвёмся! Обещаю тебе, что выдержу любые допросы-пытки от твоих предков: как-никак они мне уже почти родственники…

А если серьёзно, мне бы, конечно, очень не хотелось этих разборок-объяснений: я ведь понимаю, что с их точки зрения наш с тобой роман — из серии психо и патологии. Впрочем, ты слово «роман» терпеть не можешь и — правильно. У нас — ЛЮБОВЬ!!! Пусть они с этим и примирятся.

Целую нежно, счастье моё, во ВСЕ губы!

Алекс.

Моему Лёшеньке, 22 марта, 08–55 (Утреннее)

Проснулась и безумно соскучилась по тебе. Наверное, моё письмецо ты откроешь вечером, поэтому хочу сказать-написать: Я ВСЕГДА ДУМАЮ О ТЕБЕ И НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ ЖИЗНИ БЕЗ ТЕБЯ! Хоть сейчас-то ты понимаешь, что я себе не придумала никакой любви, она есть, во мне, глубоко-глубоко — в памяти каждой клеточки: настоящая, всепоглощающая, невероятно горячая (обжигающая!).

Сейчас сяду писать статейку-рецензию в нашу многотиражку, а думать буду только о тебе — вот ошибок-то наляпаю!

Офигевшая от любви твоя Дымка.

Aline, 22 марта, 23–02 (О счастье)

Алина, солнышко моё, здравствуй!

Как ты живёшь? Как животик? (Это я просто так — из фольклора) Не заболела ли после прогулки с непокрытой головой? Была бы в шапочке — проводила бы меня до аптеки…

Слушайся меня, золотце, и всё у нас будет хорошо!

Алина, голубчик ты мой сизокрылый! Какую такую рецензию ты там пишешь-сочиняешь? Какого, прости меня, хрена писать о никому не нужной книжке? И вообще, девочка моя глупенькая, нет ли у тебя ощущения, что ты тратишь неимоверно много времени и сил на писание вот этого всего? А стихи новые когда писать-творить будешь? А когда «Любовь Достоевского» дочитаешь? Когда, наконец, все видео с Джулией Робертс досмотришь (а ведь их ещё штук пять!)??? Когда…

Э-э-э, да что толку языком бить! Тебе говоришь, а ты ноль внимания. Всё бы только с толстыми мужиками целоваться (я видел, видел, как тебя чмокнул М. Г. в коридоре!) да выслушивать от других толстых парнишей всякие затасканные пошлости про люпофь и лыбыдо (я имею в виду А. И. — он же опять донимал тебя?!)…

Как видишь по сэбжу, хотел чего-то про счастье писнуть, да вот — завёлся. В конце разве добавлю: какое счастье, что ты есть, что мы встретились, что я могу тебя целовать, обнимать, думать о тебе, видеть тебя, сливаться с тобой в единого ангела (так, кажется?)…

Жду от тебя ещё ответа — страстного и горячего.

Целую в сахарные твои уста! И — левую грудь!

Твой А.

Моему Лёшеньке, 22 марта, 23–58 (От всклокоченной)

Рецензии-статейки я пишу для практики и отчёта: ты же знаешь, что мне сдавать зачёт по специальности. Стихи новые пишу: и почему тебе кажется, что нет — не знаю. До Джулии руки не доходят — не у тебя одного запарка: мне курсовую закончить надо. А твой Достоевский вообще требует очистки мозгов от рабочего и прочего хлама.

Всему своё время!

Мужиков толстых не люблю, мне по душе пушистые мартовские котики — как ты: стройные, грустные и тёплые…

Почему именно в левую грудь целуешь — не знаю, но и то приятно. Я тогда тебя — в правую! Завтра буду скучать-ныть-звонить: в общем, надоедать тебе. С утра непременно звякну. Ну теперь и в сон пора! Плюх-бултых! Давай скорей ко мне!

Уже тоскую.

Самое главное — я тоже безумно рада, «что ты есть, что мы встретились, что я могу тебя целовать, обнимать, думать о тебе, видеть тебя, сливаться с тобой…»

Твоя Алинка — вся такая деловая-всклокоченная и, конечно же, по уши влюблённая.

Aline, 23 марта, 22–32 (Душа моя!)

Алина, душа моя! Не знаю ещё, есть ли ты дома, то есть в Инете, но на всякий случай шлю вот этот записончик, дабы сообщить тебе, что замотался совершенно, измочалился и вообще живу ненормальной жизнью, а именно: вместо того, чтобы любить и быть любимым, занимаюсь (прости!) половыми излишествами в извращённой форме с совсем ненужными мне объектами страсти… Во загнул — аж у самого скулы свело. А хотел только пожалиться своей девочке, что дела-заботы профессорские, завкафедровские и прочие отнимают у меня и у нашей любви драгоценнейшие часы и, главное, силы — эмоциональные и физические….

Ну вот, нажаловался и — полегчало. Сейчас ещё пару ДЕЛОВ отмутулю и — весь в твоём виртуальном распоряжении.

До встречи!

Целую в правую грудь и левый локоток!

Я.

Моему Лёшеньке, 23 марта, 22–57 (Я тута!)

Я тута — вот она я! Приехала из Будённовска. Соску-у-у-училась!!! Во сколько ты придёшь завтра на факультет? Слов нет, как истосковалась. Хотела в 19–00 уехать, но опоздала, а следующий рейс только в 21–10. Пришлось ждать-томиться. Мимо дома твоего проплывала по ночному Баранову и сердечко ёкало!

Люблю! Хочу!!

Сумасшедшая Алинка.

Aline, 24 марта, 0-12 (Это я — соскучился!!!)

Алина, милая, не пугай меня таким накалом. Точнее сказать — не возбуждай! До встречи ещё далеко, а я уже мучаюсь…

Сегодня был на КВАРТИРЕ: пил кофий, кушал тортий, думал-ВСПОМИНАЛ…

В университете завтра в целом не надо бы присутствовать, но, конечно, выберусь (сама знаешь — из-за кого!) где-то в районе 13–14 часов.

Жди!

Не целуйся там без меня!

Кстати — стих:

Я не первый, чьи губы
Прикасались к твоим;
До меня эти ласки
Расточались другим…

А, каково?

И ещё: я думал, вы в Будённовск ездили на своей новой машине, а при чём тут автобусы и расписания автобусные?