Григорий Славин - Имею право сходить налево

• Название: Имею право сходить налево
• Автор: Григорий Славин
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52020-6

Чем заняться современному преуспевающему мужчине после тяжелого и нудного рабочего дня в офисе? Конечно же, позвонить друзьям и весело оттянуться. Четыре закадычных друга – Антоныч, Гриша, Гера и Слава – предпочитают гулять мирно и тихо, но почему-то всякий раз на их головы выпадают приключения: то любовные, то криминальные. Так и в этот раз: хотели мирно посидеть в ресторанчике, да вляпались в авантюрную историю. Дело в том, что Антоныч переспал с дочерью префекта, которая совсем некстати была невестой арабского принца. А префект оказался жестоким и очень мстительным. Вот тут-то все и началось…

---

– Я думал, что ты мне просто морду набьешь, – сказал Антоныч.

Старичок вынул платок, взмахнул им, как Кио. И я тут же подумал, что сейчас появится заяц. Злой такой, с огромными яйцами, красными глазами и зубами, как у того ротвейлера. Но ничего не произошло. Дедушка вытер руки и сунул платок снова в карман. А потом посмотрел на Антоныча взглядом таким, что если бы он был направлен на меня, я поседел бы в считаные секунды.

– Я тебе набью. Потом. А сейчас, если хотите жить, поднимайте свои задницы и занимайтесь делом!

Нечего и говорить, что повторять это дважды не было необходимости. Заскрежетав стульями, мы встали и направились к выходу.

– Я все вижу, – пророчески понеслось нам вслед.

Нынче не говорят: «Если обратитесь в милицию…» или «Если вздумаете шутить…». Сослагательные наклонения теперь вышли из моды. Коротко и ясно: «Я все вижу».

– Черт!.. Черт!.. – взревел Гера, едва мы успели забраться в раздолбанный «Крузер» Антоныча. – Спасибо, Антоныч! Я как раз не знал, чем занять выходные!.. – он с размаху врезал по стеклу двери со своей стороны.

– Да подождите вы шуметь! – огрызнулся Антоныч, словно истерику в машине мы закатили хором. Однако по существу он был прав. Я и Гриша не гремели только потому, что до сих пор находились в шоке. – Надо еще выяснить, не подстава ли это.

– Подстава? – заговорил наконец Гриша. – Что ты знаешь о подставах? Если это был розыгрыш, тогда Архипова нужно наградить медалью за отвагу и отправить в санаторий. На год.

– Лучше в Склиф, – добавил я.

– Все это ерунда, – уверенно заявил Антоныч. – Старик решил выдрепнуться и устроил шапито. Прикупил десяток балбесов из частного охранного предприятия и сейчас сидит за столиком и расплачивается.

– Это нетрудно проверить, – сказал Гера и задышал как лошадь. – Сходи, посмотри.

Сделать это Антоныч отчего-то не решился.

Через полчаса он, единственный трезвый из нас, поставил машины Геры и Гриши на стоянку у дома. Уверен, стоящий между ними мой «баварец» скучать не будет. Машины в моем понимании – живые существа. Раз так, то они и говорить умеют. На своем, оллроудном, турбодизельном.

Глава 4

Нельзя сказать, что мы неудачники. У каждого из нас есть работа, квартира. Мы при деле. Уже и не помню, когда у меня возникала необходимость перехватить у Гриши или Геры «до понедельника». У Гриши, у того и жена имеется, что, впрочем, в графу «достаток» занести можно, если только оценить Киру как сокровище. И крал я последний раз, если не ошибаюсь, лет двадцать пять назад, как раз перед переездом в наш общий дом. Яблоки. А тут нате. Со взломом.

Отсидеться и привести мозги в порядок мы решили у Антоныча. Несмотря на то, что все было предельно ясно, события в логическую цепь в голове все равно не укладывались. Лично я вывел для себя такую последовательность: «Антоныч трахнул дочь Сказкина, поэтому я должен украсть для Сказкина коллекцию картин Уорхола». Согласитесь, странная следственная связь. Как-то неубедительно второе вытекает из первого. Но стоит вспомнить звук шипения задницы на плите, как логика начинает прослеживаться.

– Я не понял, – сказал Гриша, вынимая пиво из холодильника Антоныча. – Мы что, должны украсть?

– Антоныч! – позвал Гера. – Это тебе вопрос!

Антоныча это вполне разумный отсыл взбесил.

– Да сколько можно упрекать?! Откуда мне было знать, что все начнется пирсингом на пупке дочери Сказкина, а закончится аппликациями на ягодицах Архипова?

– Нет, я не понял, – начал сначала Гриша, – мы должны украсть картинки из чьего-то дома? – Откупорив пиво, он стал жадно пить прямо из горлышка бутылки.

Вопрос уже давно не требовал ответа. Да, картинки мы должны украсть. Вынести разбоем, как угодно. И не из чьего-то дома, а из конкретного. Вот он дом, на схеме. А вот схема дома. С указанием рубежей сигнализации.

– А вам не кажется, что старик отправил нас в эту квартиру для того, чтобы нас повязала вневедомственная охрана?

Антоныч рассуждал разумно. Но мне показалось, что выбора у нас нет.

– У меня есть карабин, – сказал вдруг Гера.

– Какой карабин? – не понял Гриша.

– Настоящий. С калибром дула семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Со штыком.

По тому, как это было сказано, я догадался, что Гера представления не имеет, с какого конца этот карабин заряжается. Но похолодел я не от этого. Я растерянно посмотрел на Антоныча, который едва не подавился чешским светлым.

– Каким… штыком?! Ты что, обалдел?

– Валить нам отсюда надо, – угрюмо произнес я.

– Валить? – переспросил Гриша. – У нас здесь работа, квартиры, тачки! А у меня, вообще, жена! Она с нами свалит? Да и не в этом даже дело… – Он успокоился и задумчиво посмотрел в пол. – Если даже Сказкин в кафе спектакль разыграл… Вы слышали, что сказал Гюнтер. Нас найдут, куда бы мы ни уехали.

К сожалению, он был прав.

– Тогда получается, нужно взять эту хату.

Мы все посмотрели на Геру.

– С каких это пор ты так стал разговаривать? – спросил Антоныч.

– Как только ты налег на дочь Сказкина, во мне что-то перевернулось, – огрызнулся Гера. – Я стал другим!

– Хватит! – Гриша одним движением развернул на кухонном столе Антоныча схему. – Что это за улица?

Я присмотрелся.

– Это не улица, это проспект. Кутузовский.

– Чтоб их всех, – вырвалось у Антоныча. Присмотрелся и он. – Двадцать шестой дом… Это что за дом? – он обернулся, посмотрел на меня, не узнал во мне главного архитектора и посмотрел на Гришу. – Что это за дом?

– «Брежневский».

У меня снова ослабли ноги. Несмотря на то, что я сидел, у меня возникло желание сползти на пол. Двадцать шестой дом, или, как его еще называют, «брежневский», когда-то хранил сон Брежнева, Андропова и других членов ЦК. Сейчас в нем помимо наследников проживают шахи всех мастей. Кутузовский проспект – это парадный правительственный въезд в столицу с запада. И картины находились, конечно, в двадцать шестом.

– Надо прикончить Сказкина, и все! – орет Гриша и бьет кулаком по столу. – И не будет никаких проблем!

– Гриша, ты, главное, не нервничай, – слышу голос Геры.

– Да как же мне не нервничать! – На столе что-то падает. – Это же болит!

– Утром мы посетим хирурга, – пообещал Антоныч.

– Утром!.. – Гриша поднимает указательный палец. – А ночь мне что, на луну выть? А вдруг заражение? Мне откуда знать, что этот проклятый енот жрал?! Может, за пять минут до моего появления он крысу съел!..

Перестук рюмок. Им хорошо. Они на дне рождения Толика не были. Они сейчас и вполовину не чувствуют то, что чувствую я. А я перебрал норму, за которой находится здоровый сон. Когда переливает через края, не до умиротворения.

Гера:

– До чего же все-таки это необъяснимая загадка – жизнь… Вот укусил енот мужика, и что с того? Вроде бы никаких проблем… – тут Гера заторопился. – Нет, нет, в смысле – не насмерть же! Утром придет хирург, помажет, укол вставит – и все. Отдохнет человек пару дней – и обратно, в коллектив, в работу… Но что же получается на самом деле… Ему не дает покоя мысль, что жена увидит его травму. То есть реально он дает себе отчет, что она дура и что осознать невинность ситуации не в состоянии.

О чем они говорят? Пытаются успокоить себя перед делом?

Антоныч:

– Ведь это на самом деле так обыденно. Приезжает жена из трехдневной командировки, а мужа укусили… И этого ей достаточно, чтобы удариться в подозрения и нарядить мужика в одежды дьявола, а себе уделить роль дьявола изгоняющего.

– Вы забываете, куда меня укусили! – вяло возмутился такой философии Гриша.

– А какая разница куда? – удивился Антоныч, который не далее как пять часов назад стал автором идеи о создании Грише прочного алиби ввиду сложной обстановки. – Еноты – создания неразумные. Что ближе оказалось, за то и тяпнул.

– Еноты! – с черным сарказмом вскричал Гриша. – Как это все обыденно и невинно! Где это я в Москве мог намотать енота?! Вы можете себе представить такой сюжет: вас в столице родины кусает за причинное место енот? Кто поверит? Жена?

Пауза. Я открыл глаза.

Антоныч:

– Гриша, а разве тебя не укусил в Москве енот?

Слышу стон.

– Вот об этой странности очевидного и противостоящего ему невероятного я и говорю, – заметил Гера. – Ни с кем не спал, жене, таким образом, не изменил, а первое, что ей придет в голову, – оставь человека на три дня, и он тут же ударится во все тяжкие. То есть она не оставляет ни шанса. Она все знает наверняка. Вот если бы следы зубов были на пятке… да что на пятке! – даже если бы у Гриши ухо порвано было, она бы обязательно поверила, что укусил… ну, не енот, конечно, но собаку ей предъявить было бы можно.

– То есть пятка и ухо как органы в ее представлении участия в соитии принимать не могут, а посему объяснению факт поддается, – подтвердил Антоныч. – А между тем ухо могло было быть порвано Грише в приступе глубочайшего оргазма. И пятку в таком состоянии прокусить тоже можно без труда.