Альберт Аспидов - Петербургские арабески

• Название: Петербургские арабески
• Автор: Альберт Аспидов
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-3101-0

В книге Альберта Аспидова, как в фантастическом орнаменте арабесок, переплетены истории, посвященные самым разнообразным сторонам жизни старого Петербурга.

Живо и занимательно автор рассказывает о церковных и светских торжествах, костюмированных балах и народных гуляньях, купеческих нравах и училищных порядках, дуэлях, дворцовых переворотах и событиях Русско-японской войны… Также вы познакомитесь с историей домов, дворцов, их обитателей и связанными с ними легендами, ставшими частью городского фольклора.

---

Рыцарские забавы имели столь большой успех при дворе и среди населения столицы, что решено было их повторить. Следующий Карусель состоялся этим же летом, 11 июля. И опять в нем первый приз получила графиня Наталья Петровна.

Натали Чернышева ко времени своего двойного триумфа стала уже двадцатипятилетней барышней. Материнские заботы Екатерины II о своих подданных проявились и в этом случае. Вследствие чего 30 октября того же счастливого 1766 года Наталья Петровна вышла замуж и превратилась в княгиню Голицыну. Брак тоже стал счастливым. Плодом его были три сына и две дочери (дочери были ею благодарно названы Екатериной и Софией).

Княгиня Н.П. Голицына.

Княгиня Голицына затем блистала в Париже при королевском дворе. Успех сопровождал ее и при карточной игре. Метала она карты так же метко и точно, как некогда пики. Называли ее «Пиковой дамой». Прожила она долгую жизнь. Пережила и A.C. Пушкина, который представил нашу героиню в своей широко известной повести. Современники узнавали в графине постаревшую княгиню Наталью Петровну (по прозвищу за ней бытовавшему). В повести Пиковая дама тоже поражает своего неприятеля.

Необычной была судьба и описанного нами стадиона-амфитеатра, прозванного в народе Каруселью. Он затем путешествовал по городу и претерпел трансформацию, имеющую свое продолжение и в наше время. Но это уже другая история.

Ворона на цепи

Среди знаменитых семи чудес античного мира называют и висячие сады Семирамиды. За истекшие тысячелетия люди забыли о военных победах ассирийской царицы Шамшиадады, завоевавшей Египет и Эфиопию, но воспоминания о садах, устроенных ею в Вавилоне, передавались из поколения в поколение — устно и письменно. Сады Семирамиды покоились на сводах, казались как бы подвешенными над землей — и этим поражали воображение тех, кто видел их.

Пожелала ли Екатерина II и в своей Северной столице устроить подобное чудо, разделив славу легендарной царицы? Или ей понравился сад, устроенный Иваном Ивановичем Бецким на крыше дома, что был напротив Летнего сада, у канавки? Так или иначе, но весной 1763 года во время коронационных торжеств в Москве Екатерина задумала при своих внутренних покоях в Зимнем дворце устроить сад. Комнаты императрицы находились в юго-восточном углу дворца, на втором этаже. Соответственно, на уровне этого этажа должен был быть и личный сад царицы.

Висячий сад возводил архитектор Ю.М. Фельтен (с 1764 года) — на кирпичных столбах, стенах вдоль восточного фасада Зимнего дворца — от Дворцовой набережной до Миллионной улицы. Покои Екатерины были соединены с садом посредством арочного, крытого перехода над образовавшимся здесь узким переулком.

В Петербурге екатерининского времени сады были предметом всеобщего увлечения. В поэме «Сады» французский поэт Делиль описывал путь к счастью: «Благополучен тот, кто мирных благ любитель, Забыв тщеславия о гибельных мечтах, Невинный, радостный живет, как вы, (Адам и Ева. — A.A.) в садах И разновидными роскошествует цветами, Зеленою травой и сочными плодами…» Население Петербурга в этом смысле достаточно близко было от счастья. И.Г. Георги писал тогда: «Сады и огороды занимают внутри города обширные места. Во многих дворцах и больших домах имеются знатные увеселительные сады… Кроме сего имеются при многих домах огороды и сады с плодовитыми или другими деревьями…»

В этих садах были не только обычные для северных мест фрукты и овощи. «Санкт-Петербургские ведомости» с воодушевлением сообщали о садовнике Иоганне Лоренце Гофмейстере, выращивавшем на Мойке (в садах графа Петра Ивановича Шувалова) помимо клубники, малины, вишен, сливы, огурцов и «абрикос» уже к Пасхе «как белые, так и синие наилучшие виноградные кисти совершенно зрелые». При этом искусном садовнике на петербургской почве стали произрастать «столь славная Муза, банана или баннера» и такие невиданные здесь нежные плоды, как ананасы. Последние Гофмейстер продавал по 2–3 рубля за штуку. Этого столь известного в столице садовника Екатерина и решила привлечь к устройству своего сада.

Устройство сада в галантном и стремящемся приблизиться к природе XVIII веке считалось искусством, во многом схожим с живописью. Существовала обширная классификация садов. Сады разделяли по времени: утренние, полуденные и вечерние, весенние, летние и осенние. Различали их по характеру: торжественные, меланхолические, веселые, приятные, романтические… Сад, который для себя избрала Екатерина, скорее всего, был романтическим — напоминающим рощи, образованные самой природой. Посажены здесь были шестиметровой высоты березы, доставленные из ближних лесов. Контрастировали с ними (подчеркивали их природное изящество, светлость) испанские вишни, яблони, бамбуковые пирамиды…

В северной части сада, обращенной к Неве, Гофмейстер устроил оранжерею, где произрастали экзотические растения и в которых, очевидно, можно было полакомиться нежными, сочными плодами. Здесь же были говорящие попугаи, обезьяны и другая теплолюбивая живность. Одного такого попугая Екатерина послала в подарок старику-вельможе, любителю женщин, взявшему к себе на содержание танцовщицу. Подарку сначала обрадовались, а затем разочаровались в нем. Попугай непрестанно говорил: «Стыдно старику дурачиться!»

В открытой для всяких непогод части сада тоже были собраны птицы. Чтобы они не улетели, над садом была натянута сетка — по металлическим дугам. По дорожкам сада разгуливали красивые фазаны. С ними контрастировали вороны, удостоенные цепной привязи к деревьям сада. Наверно, ими дорожили: потому ли, что их считали мудрыми птицами, или потому, что они обладали секретом долголетия.

Изображение висячего сада и южного фасада Малого Эрмитажа. 1772 г.

Со временем задуманная площадь висячего сада несколько сократилась. Вначале Екатерина в южной его части возвела жилой павильон для своего любимого человека, Г.Г. Орлова. Затем на месте оранжереи был устроен северный павильон с помещением для дружеских собраний и бесед (Эрмитажем). Екатерина начала коллекционировать картины известных художников. Для того чтобы иметь возможность ими любоваться, на обеих длинных сторонах сада были возведены галереи, собственно и положившие начало нынешнему всемирно известному музею — Эрмитажу…

Кончина Екатерины II, последовавшая 6 ноября 1796 года, была неожиданной. Наиболее искренно и непосредственно горевал в этот день животный мир висячего сада, вдруг лишившийся своего пропитания. Императрица обычно следила за тем, чтобы вовремя кормили, поили ее птиц, зверей, и сама принимала участие в этом занятии. Но теперь и для них наступило другое время…

Сирень Эрмитажа

В висячем саду Эрмитажа первой цветет сирень. Гроздья ее цветов издают кружащий голову аромат, проникающий и в соседние выставочные залы. Говорят, что лучшая в городе сирень произрастает в этом устроенном на втором этаже саду. Затем здесь расцветают кусты жасмина — прижившиеся на севере уроженцы южных мест. Их белые цветы приятно, нежно пахнут. Последними украшают себя желтыми цветами деревья. Это боярышник, родословная которого тоже восходит к далеким восточным местам. Осенью обитатели эрмитажного сада меняют свои наряды — одеваются в яркое многоцветие. Такой необычный, живой экспонат, внезапно возникающий за окнами верхнего этажа, привлекает к себе внимание посетителей музея не меньше, чем какие-либо другие произведения искусства, выставленные в залах. И как у каждого другого художественного шедевра, у эрмитажного висячего сада есть свои сокрытые от глаз тайны, своя непростая история. Мы рассказывали о екатерининском периоде, но это было только началом его жизни. Поведаем теперь о ее продолжении…

Новое здание для «Императорского музеума» — Эрмитажа — создавалось не на пустом месте. На месте, которое назначил для него Николай I, стояли повседневно необходимые здания манежа и конюшни. Их нужно было снести. Архитектор Лео Кленце, которому было поручено построить «Музеум», нашел остроумное решение для возникшей проблемы. Он предложил поместить манеж и конюшни под висячим садом. Здесь были склады дворцового имущества. Они страдали от протечек со стороны сада, и их охотно переместили в более сухое место.

В действительность предложенную Кленце идею воплощал уже архитектор В.П. Стасов. Здесь он показал себя мастером смелых, оригинальных архитектурных и инженерных решений. Екатерининский висячий сад и поддерживавшие его стены были разобраны, очищенный промежуток между северным и южным павильонами застроен вновь. Под конюшню отвели большой двухсветный зал, который украсили четыре ряда гранитных колонн со сводами между ними. Назначенную для манежа другую половину новой постройки перекрыли необычно большим пологим, двадцатиметровым в пролете кирпичным сводом. На этих сводах и основал Стасов возобновленный висячий сад. Как его устраивали, нам сообщает архивный документ: «Для облегчения сводов манежа и конюшен под все дорожки и площадки сада вместо сплошной насыпки складываются шанцы… а для посадки дерев или кустов оставлено две гряды во всю длину сада».