Франк Коллар - История отравлений власть и яды от античности до наших дней

• Название: История отравлений власть и яды от античности до наших дней
• Автор: Франк Коллар
• Издательство: Издательство «Текст»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-7516-0846-0

---

Когда 14 марта 1780 г. Людовик XVI выпустил «Декларацию против отравителей», во многом повторявшую ордонанс июля 1682 г., он реагировал на действия злоумышленников, которые опаивали своих жертв, чтобы легче их грабить. В Декларации наличествовало слово venef/ces, и все же она порывала с традицией средневекового законодательства. Отравление больше не связывалось с колдовством. Королевский указ имел своей целью только совершенствование государственного управления.

Неизменное оружие диффамации служит борьбе против иезуитов

За пределами двора яд оставался оружием диффамации. Ссылки на отравление способствовали дискредитации противника и использовались соперничавшими группировками. Особенно широко это средство применялось в среде духовенства. И разумеется, оно сыграло важную роль в борьбе против ордена иезуитов, приведшей к упразднению его Святым преетолом в 1 773 г.

Еще до 1700 г. орден обвиняли не только в обслуживании интересов папства, но и в подготовке цареубийц. В 1696 г. в Англии появился памфлет на французском языке «Искусство убивать королей, преподанное иезуитами Людовику XIV и Якову 11». Сочинение вышло анонимно, однако исходило, скорее всего, из протестантских кругов. Автор имел в виду заговор против Вильгельма 111 Английского, организованный низложенным во время Славной революции Яковом 11 Стюартом и королем Франции, который предоставил убежище изгнаннику. В памфлете приводился список совершенных или замышлявшихся цареубийств с помощью «меча или яда>>, которые вдохновлял орден иезуитов. На яде внимание не заострялось, однако о нем говорилось в связи со смертью Карла II, отравленного, «как все знают», в 1685 г., дабы на престол смог взойти его брат Яков II, сторонник реставрации католицизма в Англии, которому помогали иезуиты.

В первойполовине XVIII в. враждебность к иезуитам вышла за пределы протестантских кругов. Во Франции против них выступали представители и сторонники галликанской церкви и янсенисты. Даже папство беспокоилось по поводу применявшихся орденом методов евангелизации, а также его весьма значительного могущества. Разоблачители вредоносности иезуитов применяли традиционные схемы. Д’Аламбер в 1765 г. сравнивал орден с Венецией, которая из-за своего коварства стала ненавистна всем народам, в начале XVI в. объединившимся против нее в Камбрейскую лигу. В то же время выдвигались и конкретные обвинения против Общества Иисуса. В 1754 г., за восемь лет до роспуска ордена иезуитов во Франции и за десять лет до их изгнания, братьям святого Игнатия приписывали отравление дочери Помпадур. Нет ничего удивительного, что смерть Папы Климента XIV, упразднившего орден, также сочли делом их рук. Понтифик выступал союзником европейских монархов, которые способствовали его избранию именно ради уничтожения Ордена Иисуса. Папа болел в течение шести месяцев после гибельного для себя решения. В сентябре 1774 г. он скончался, юная отчего», согласно его собственным загадочным словам. В апреле иезуиты якобы пытались отравить понтифика, добавляя ему в кофе мышьяк. В 1775 г. был арестован генерал ордена Риччи, которого обвиняли в подстрекательстве к этому покушению, хотя бюллетень о здоровье Папы не содержал в себе никаких намеков на криминальные обстоятельства. Есть свидетельство, что слухи распространял кардинал де Берни. Д’Аламбер будто бы свидетельствовал, что Фридрих 11 считал эти разговоры нелепыми. Как ни парадоксально, прусский король являлся сторонником ордена. Обвинение в отравлении выдвигалось для того, чтобы оправдать подготовленные радикальные меры Папы против иезуитов.

Помимо смутных высказываний 1754 г., массовые обвинения против ордена выдвигались в Новом Свете, где в 50-60-е гг. он пользовался значительным влиянием. Иезуиты представлялись врагами колонистов, якобы подстрекавшими черных рабов, колдунов и отравителей к заговорам и игравшими в них важную роль. В разгар века Просвещения разыгрывалась история, напоминавшая Средневековье. Социальный, по сути, вопрос об освобождении рабов приобретал политический аспект. Дело изображалось так, будто иезуиты стремились заменить колониальный порядок собственным господством.

В 1720-е гг. в Гваделупе за отравление казнили чернокожих. Иезуиты решительно заявляли об их невиновности и разоблачали легковерие колонистов, всегда готовых приписывать африканцам сверхъестественные способности. В 1757–1759 гг. великий страх охватил Сан-Доминго. Смертоносная эпидемия косила людей и животных. Все верили, что являются жертвами ядов и колдовства. Заговор приписывали некоему Макандалю, решившему проучить тех, кто хозяйничал на острове. Говорили, что он собирается уничтожить всех белых, а также тех, кто им служил. Многие соплеменники считали Макандаля колдуном и верили, что он не горит в огне, возможно, потому, что яд издревле считался несгораемым. Будучи возведен на костер, мятежник благодаря своей невероятной силе сумел освободиться. Тем не менее в конце концов Макандаля сожгли нагла- зах толпы в 1758 г. Тогда утверждали, что среди белых яда избежали только иезуиты. Их обвиняли в защите отравителей, которым они запрещали выдавать сообщников. Основанием служила инструкция, призванная спасти от казни невиновных, однако общественное мнение колонии находилось тогда во власти сильной иезуитофобии. Ее усиливало еще и то, что монахи сурово порицали жестоких хозяев. Колонисты видели в этом доказательство сговора иезуитов с мятежниками и даже их руководящей роли, свидетельство их стремления установить свое господство над колонией, как в Парагвае. В 1763 г. Общество Иисуса изгнали с острова, и это вызвало восторг проевещенных элит. Господствовало убеждение, что братья ордена использовали Макандаля и восставших рабов в интересах своей жажды власти, абсолютно так же, как евреи 11 мусульмане будто бы использовали в 1321 г. прокаженных. Обвинение в отравлении демонстрировало великолепную живучесть.

Таким образом, Просвещение совершенно не обязательно выявляло лживость обвинений в отравлении. Философы проявляли слепоту в этом вопросе, когда обвинения выдвигались против ненавистных им противников. Материальный яд все реже применялея в политике, однако он оставался средством пропаганды. Такое положение дел не изменила и Революция. В середине XIX в., после того как братья святого Игнатия вновь обрели свое могущество, химик Распай заявлял, что в смерти сильных мира сего всегда виноваты ртуть или иезуиты.

Революционное воздержание и козни реакции

Французская революция считается наследницей Просвещения. Свой непреложный долг ее деятели видели в борьбе против «тиранов» старого порядка и их приспешников. Революция превозносила античную культуру, воспроизводила ее мотивы, прославляла Брута и его кинжал. Непримиримая борьба с абсолютизмом велась путем мобилизации народных масс и очистительных убийств. Публичное действие преобладало над тайным коварством, идеологическое влияние которого равнялось нулю. Понятно, следовательно, что отравления в это время почти полностью исчезли из политического пейзажа. И все же исчезли не совсем, поскольку они продолжали оставаться полезными в интенсивной идейной борьбе, противопоставлявшей сторонников и противников нового порядка.

Даже при том, что источников мало, можно сказать, что список предполагаемых жертв отравлений, загубленных местными и иностранными сторонниками Старого порядка в течение революционного десятилетия, весьма невелик. Во время Революции проливали в основном кровь, а не яд. В 1797 г. во цвете лет скончался генерал Гош, и эта неожиданная смерть породила слухи. Если же говорить о народе, то есть всего лишь один несчастный Гамен, слесарь, смастеривший пресловутый железный шкаф, в котором нашли компрометировавшие короля документы. Гамен утверждал, что Людовик Капет и королева отравили его, дабы избавиться от неудобиого свидетеля. Причем это обвинение не инкриминировалось ни Людовику XVI, ни Марии-Антуанетте во время их процессов. Оно возникло только в 1794 г., когда один депутат Конвента принялся разоблачать «преднамеренную жестокость» «тирана» по отношению к человеку скромного происхождения, заключавшуюся в отравлении. Человек скромного происхождения явно сам присочинил всю историю, дабы избежать упреков в служении «тирану». Расчет оказался правильным: Конвент назначил слесарю компенсацию, начиная со дня «отравления». Вспомоществование оказалось существенным; Гамен прожил еще долго.

Роялистская пропаганда, со своей стороны, также не пренебрегала аргументом использования яда во имя очернения революционеров. Самым ярким эпизодом явилась история смерти Людовика XVII. В задачу данной книги не входит подробный анализ этого загадочного дела. В течение долгого времени оно притягивало к себе внимание историков, поскольку не существовало ответа на вопрос, кем был умерший в июне 1795 г. мальчик. Сегодня спорный вопрос можно считать разрешенным: это в самом деле был сын Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Обстоятельства его смерти положили, между прочим, начало борьбе мнений гораздо менее известной, но очень показательной. Роялистские круги распространяли идею, что, независимо от того, шла ли речь о