Шарлотта Физерстоун - Грешный

• Название: Грешный
• Автор: Шарлотта Физерстоун
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Эротика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03374-4

В викторианской Англии любовь легко покупается за деньги, а порок и разврат царят в аристократических кругах… Мэтью, граф Уоллингфордский, знает об этом не понаслышке. На его счету порочные и изощренные связи с самыми красивыми женщинами королевства. Он развратничает с хладнокровием и жестокостью, потеряв надежду на то, что хотя бы одна женщина сможет зажечь в нем огонь любви, а не похоти. Однако последняя интрига Мэтью заканчивается трагически: его избивают неизвестные, оставив беспомощным, с завязанными глазами. Своим спасением он обязан медсестре Джейн Рэнкин — скромной девушке из низших слоев общества. Она разительно отличается от придворных дам и чопорных аристократок. Она — ангел, чьи нежные прикосновения несут Мэтью искупление, страдание и жажду новых, ранее неизведанных чувственных наслаждений...

---

Если бы собеседница была любой другой женщиной, Уоллингфорд согласился бы с ее словами. Но это была Джейн, та, что вызвала в душе графа желание отдать ей гораздо больше, чем всем своим пассиям, вместе взятым. Мэтью готов был отдать всего себя Джейн, его застенчивой, тихой, маленькой медсестре.

— Осмелюсь сказать, милорд: вы не сможете получить все, что хотите, просто потому, что у вас есть хрустящие купюры. И если кто–то продался, это еще не означает, что он готов отдать покупателю абсолюты все. Мы сами, то, что нам нужно — этот неуловимый взгляд в самые глубины души, — этого никогда не купишь. Это можно только отдать, по доброй воле.

«Я дал бы вам все, что бы вы ни попросили!» — мелькнула в голове Мэтью импульсивная мысль, но он вовремя прикусил язык и снова придал лицу непроницаемое выражение.

— И вы не собираетесь открывать свою душу мне, Джейн, — это вы пытаетесь мне сказать? Вы боитесь сделать это сейчас, потому что однажды я уже туда заглянул? Вы всерьез опасаетесь, что я смогу разузнать все ваши маленькие секреты, все ваши желания — и использовать их против вас? Именно поэтому я столь нежеланен для вас?

— Совсем нет, — прошептала она, делая шаг назад.

— Тогда почему, Джейн, почему вы так боитесь? Вы хотите отдать частичку себя мне, но не хотите признавать это, не так ли? Вы боитесь. Вы не знаете, что делать с тем желанием, которое я пробуждаю в вас.

— Что вы за человек? — с вызовом бросила она. — Мэтью, которого я сначала встретила, или Уоллингфорд?

— Какое это имеет значение?

— Потому что мне нравился Мэтью, ему я бы отдала все, что он бы ни попросил. Уоллингфорда я презираю. Ему я бы никогда не дала ничего ценного, и менее всего — свою душу. Какой же… который из этих людей — вы?

Повисло молчание — такое напряженное, что казалось, можно было увидеть электрические разряды, летавшие между ними. Так они и стояли, глядя друг на друга, пытаясь скрыть свои страхи и правду, которая могла стать очевидной в любой момент.

— Какова же ваша цена? Сколько нужно заплатить, чтобы хоть мельком заглянуть в вашу душу? — выпалил Мэтью, хватая Джейн за руку и притягивая ее к себе. — Только скажите. Я заплачу.

— Я не продаюсь, милорд.

— А та Джейн, медсестра? — Граф заглянул ей в лицо, пытаясь прочитать ответ. Эх, многое бы он отдал, только бы не выглядеть таким глупцом! Но, видит бог, в этот момент Уоллингфорд не мог справиться с собой, не мог контролировать то, что срывалось с его уст. — Джейн, медсестра, всеми силами стремилась к плотским удовольствиям. Так скажите мне, сколько стоит она?

— Значит, вы хотите ту Джейн? — В голосе гостьи послышалась грусть, и это не укрылось от графа. Ее подавленный тон эхом отозвался в душе Мэтью, и он почувствовал, что окончательно запутался, сбился с толку. — Это и есть женщина вашей мечты, облик которой вы нарисовали в своем сознании? Именно ту Джейн вы и вожделеете?

— Я не знаю.

Мисс Рэнкин кивнула, принимая его честность:

— Моя цена показалась бы вам непомерно высокой — вы никогда не смогли бы заплатить ее.

— Скажите же, какова она!

Джейн замолчала, она долго, изучающе смотрела на лицо собеседника. Так гостья и стояла — с горящими от волнения щеками и влажными волосами, капельки с которых падали на обернутое вокруг плеч одеяло. Наконец она собралась с силами.

— Моя цена, если бы вы выразили желание заплатить ее, — вы, милорд. Не Уоллингфорд, — объяснила она, — а Мэтью. Мне нужен тот мужчина, которым вы были.

Граф прерывисто выдохнул и выпустил руку Джейн, словно она могла обжечь его. Уоллингфорд чувствовал, что его поймали в ловушку, что ему уже не хватает воздуха… «Отступи! — стучало у него в голове. — Беги от того, что она предлагает!» Но Мэтью был уже не в силах справиться с неистовым желанием обладать этой женщиной, овладевать ею — целиком и полностью. Его вожделение было свирепым, первобытным, оно уже не слушало голос разума. Война сомнений, так долго бушевавшая в его душе, окончилась. Мэтью подошел к Джейн и, схватив за плечи, оттолкнул к стене. В следующее мгновение он порвал тонкие завязки ее сорочки.

— Вы не знаете, чего просите! — взревел Уоллингфорд, прижимаясь лицом к растрепанным волосам Джейн. Ярко–рыжие локоны были влажными, но даже их прохлада не могла потушить огонь, бушевавший в нем.

— Я знаю мужчину, которым вы были, — прошептала Джейн, закрывая глаза и безвольно откидывая голову в сторону. — Когда–то мне удалось заглянуть в его душу. Где же он, где Мэтью?

— Он сломлен, — резко отозвался Уоллингфорд, проводя губами по ее щеке и спускаясь ниже, к подбородку. — Он способен лишь трахаться, он уже уничтожил самого себя и еще разрушит вас, Джейн!

— Нет!

— Да! — настойчиво прорычал граф, прижимаясь к ней, отчаянно нуждаясь в ней, трепеща в предвкушении соединения их тел. Окончательно потеряв способность владеть собой, он заревел на ухо Джейн, грубо схватив ее за мочку зубами: — Я причиню вам боль, Джейн! Это все, на что я способен, — я умею лишь заставлять страдать и хорошо трахаться. Я не знаю, как любить, как чувствовать. Я не знаю, как обращаться с вами. Я знаю лишь одно — как трахать, и не вас, — простонал он, — ваше тело. Это все, что мне нужно, — даже не ваше тело, просто влагалище. Мне не нужна вся женщина. Не нужна ваша прекрасная душа, Джейн!

Тело бедняжки обмякло под напором графа, и он, стянув одеяло, принялся исступленно гладить ее гладкую, нежную кожу.

— Я не хочу делать вам больно, Джейн, но я сделаю! Я просто не могу позволить вам уйти…

Уоллингфорд в отчаянии зажмурил глаза и сжал в кулаках подол ее сорочки.

— О боже! — вскричал граф, когда в сознании вдруг всплыли недавние неприятные воспоминания, нахлынувшие стремительной, жестокой волной эмоций. — Я наблюдал, как вы гуляли с доктором сегодня. И он коснулся вас. Вашего колена. Он так смотрел на вас, Джейн!

— Это ровным счетом ничего не значило…

— Вы — моя! — отрывисто бросил Мэтью. Припав к неровной коже ее губы, он ласкал шрам кончиком языка. — Вся моя! И даже при том, что вам будет больно в моих объятиях, вы все равно принадлежите только мне!

Джейн едва могла дышать. Что она делала? Она ведь пришла на эту встречу, намереваясь поставить зарвавшегося аристократа на место, и все же не смогла скрыть своих чувств, своей тоски по нему… Джейн смотрела на Мэтью и отчетливо слышала боль в его голосе. Страдания возлюбленного эхом отзывались в ее душе, притягивали, неудержимо влекли к нему. Этот голос, подвергавший Джейн такой сладкой пытке, вел ее к погибели.

Губы Джейн искали губы Мэтью, и она нежно отозвалась на его ласки. Поначалу это было лишь едва заметное касание уст, но граф прильнул к ней еще ближе, даря откровенно страстный поцелуй. Снова и снова задерживаясь на ее тонком шраме, он шептал:

— Я хочу вас, Джейн. Всю вас — и прямо сейчас.

Уоллингфорд окончательно сорвал сорочку с тела Джейн. Теперь она стояла перед ним полностью обнаженная. Все так же, удерживая запястья возлюбленной в своих руках, граф изучал каждую клеточку ее тела.

— Джейн, — простонал он и, согнувшись, прикоснулся губами к столь желанной груди. Джейн тихо захныкала, все еще пытаясь слабо протестовать, но в следующее мгновение, стоило языку Мэтью прикоснуться к затвердевшему соску, как с ее уст слетел стон блаженства. Когда он нежно взял этот розовый холмик в рот, все тело Джейн напряглось в томительном предвкушении, а в самом низу живота что–то уже привычно сжалось.

Она забилась в руках Мэтью, а он все с тем же неистовством целовал соблазнительные округлые груди. Немного ослабив свой натиск, граф опустился на колени и принялся ласкать губами ее живот, бедра… Кончиком пальца он нежно погладил темный синяк на внешней стороне ноги, потом припал к нему губами, словно пытаясь смыть следы жестокости Терстона. Мэтью скользнул языком выше, к правой стороне живота Джейн, и поцеловал шрам, оставшийся после аппендицита.

Исследовав губами сморщившуюся кожу, Уоллингфорд взглянул на любимую и поднялся. Он в отчаянии сжал ладонями лицо Джейн, жадно ища губами ее губы.

— Мне отвратительна сама мысль о том, что он прикасался к вам своими руками, — прохрипел граф, одаривая ее еще одним яростным, почти грубым поцелуем. — Он ведь касался вас, не так ли?

Мэтью не объяснял, кого именно имел в виду, но Джейн поняла, что он отчаянно ревновал ее к доктору. Кивком медсестра признала правоту любимого, и тот почувствовал, как безумные эмоции вот–вот вырвутся из его души наружу.

— Его руки, возможно, могли бы исцелить вас, Джейн. Но мои руки способны пробудить в вас желание.

Мэтью снова прильнул к устам Джейн, он продвигался все глубже, словно заявляя на нее свои права. Неистово, будто пытаясь выпить возлюбленную до дна, Уоллингфорд занимался любовью с губами Джейн, а его руки бесстыдно блуждали по ее телу, одаривая ласками в таких местах, к которым никогда и никто прежде не прикасался.