Олег Шабловский - Никто кроме нас

• Название: Никто кроме нас
• Автор: Олег Шабловский
• Жанр: О войне

 Снова жаркое и кровавое лето 1941 года наш современик волей судьбы попадает на одну из пограничных застав западной Украины. У него не ноутбука и автомата Калашникова, нет энциклопедических знаний, он не попадет к Сталину, чтобы поменять ход войны и избежать той огромной трагедии которая вот-вот обрушится на страну.Нет у него такой возможности. Единственное, что ему остается это взять в руки оружие и вместе с предками встать на пути врага. Предупреждаю сразу жанр романа военные приключения, фантастики здесь совсем чуть чуть, это попытка автора взглянуть на Великую Отечесвенную войну глазами нашего современника.

---

   Внизу, у подножья все еще густо дымит подбитый немецкий танк, из открытого люка башни свисает неподвижное тело в черном комбинезоне. Чуть поодаль второй Т-3, башня его сорвана, валяется метрах в десяти. Позиция остановивших их зенитной батареи страшно изувечена снарядами, пушки разбиты, вокруг валяются тела девчонок-зенитчиц. На месте наводчика единственного уцелевшего орудия старший лейтенант Андреев, уткнулся лбом в прицел, можно подумать, что спит, только гимнастерка на боку почему-то бурого цвета. У его ног, неподвижно сидит "сержант Маша". Ее широко открытые глаза неотрывно смотрят в сереющее небо, в уголке рта тонкая струйка запекшейся крови, каска свалилась с головы, коротко стриженные - русые локоны касаются пыльных сапог комбата.

   Люди шагают почти в полной тишине, только бряцает оружие, негромко топочут сапоги и вполголоса матерится идущий рядом Матафонов.

   На околице Большенабатовского оставленный Журавлевым боец, сообщил, что противник захватил Калачевскую переправу, и бои уидут в самом городе. Уже в темноте быстро накатывающейся летней ночи, рота спустилась к пристани, загрузилась на паром. Под легкий плеск волны неуклюжая конструкция неторопливо, со скрипом поползла по поблескивающей темной сталью речной глади, оставляя за спиной отсвечивающий зарницами дальних пожарищ теперь уже чужой правый берег Дона.

Глава 21

   Снег чистым покрывалом укутывает обгоревшие, закопченные останки мертвого города. Белые хлопья мельтешат в пустых окнах разрушенных домов, не тают на лицах людей. Мертвецов очень много, они лежат на разбитых снарядами и бомбами улицах, еще больше их под развалинами разрушенных зданий. Свои и чужие, военные и гражданские, мужчины, женщины, дети, с самого начала городских боев их никто не убирает. Некому убирать, вот и лежат они полуразложившиеся, закоченевшие или совсем свежие уставившись открытыми глазами в хмурое, серое небо, с которого, кружась, крупными снежинками, валит снег.

   Карасев поежился, кутаясь в порядком засаленный, местами прожженный ватник, подбросил в небольшой костерок гнутую ножку венского стула, протянул к огню озябшие ладони. Где-то, совсем рядом короткой очередью прогрохотал МГ. Пули раскрошили остатки штукатурки на стене напротив окна, припорошив известью закоченевший труп немецкого солдата в зимнем, грязно-белом балахоне.

   - Надоел - лежащий у костерка Матафонов не вставая поднял ППШ, положил ствол на подоконник и не целясь выстрелил в ответ - давно бы уже засек, да разобрался с ними.

   Возившийся с трофейной маузеровской "снайперкой" Васильев которому собственно и была адресована последняя реплика поднял голову, флегматично пожал плечами.

   - Я и засек. А стрелять командир не велел.

   - Он тебе, что мешает что ли? - буркнул Андрей - от него шума больше чем вреда. Опять же этот под присмотром, а снимешь, его другой появится, да еще и позицию поменяет.

   - Так-то оно так - зевнул Матафонов, и на некоторое время замолчал, задумчиво глядя на огонь. Впрочем, долго молчать неугомонный младший сержант не мог просто физически. Помешав винтовочным шомполом угольки, он поинтересовался - командир, а вот ты, после войны, чем заниматься думаешь?

   - Поживем, увидим - пожал плечами Андрей.

   - Глупые ты Матафонов вопросы задаешь. Ты доживи еще сначала - сидящий рядом с командиром Зырянов, закончив штопать крупными мужскими стежками оставленную немецким штыком в недавней рукопашной прореху на ватнике, откусил нитку, зябко повел широченными, затянутыми в тельняшку плечами - я вот, к примеру, так далеко и не загадываю вовсе. Сегодня живой, да и ладно.

   Бывший артиллерийский наводчик, потеряв на улице в стычке с вражеской самоходкой орудие и весь расчет, так и прижился в Карасевской роте, сменив оптику сорокопятки на прицельную планку станкового "максима".

   - А что, и доживу. Кишка у их вонючего Гитлера тонка меня на тот свет спровадить - вскинулся сержант - Я так думаю, фрицы, они уже совсем выдохлись. Сколько уже в Сталинграде топчутся, а дальше никак. И на Кавказе их остановили, Новороссийск то держится. А летом как перли. Так что помяни мое слово, еще немного и погоним мы их, до самого Берлина гнать будем. Ну, с тобой Зыряныч и так все ясно. Ты - то оттуда, сразу в свой Севастополь и опять: "по морям, по волнам". А я вот учиться пойду, на геолога.

   - Тоже, однако, учиться пойду - оторвавшись от "облизывания" любимой игрушки, широко улыбнулся Васильев - учителем, однако, буду. Детишек учить надо.

   - Хорошее дело - кивнул Матафонов, и совсем не в тему мечтательно протянул - эх, пожрать бы сейчас. Жалко Кирилюка на тот берег вчера увезли, уж он бы точно достал.

   - Не трави душу - погладив себя по тощему животу, уныло пробасил Зырянов - и без тебя тошно. Брюхо уже к позвоночнику присохло.

   - Мужики, ротный здесь? - в комнату сунулся невысокий огненно-рыжий парень в серой, видавшей виды шинели.

   - Пригнись дурик - рявкнули сразу несколько голосов.

   Боец испуганно присел, придерживая рукой сваливающуюся с головы шапку. Вовремя, засевший в доме напротив немецкий пулеметчик заметил шевеление. Снова загрохотала очередь, над головами засвистели пули, кроша и дырявя и без того изуродованные стены.

   - Здесь я. Чего надо - недовольно откликнулся Карасев

   - Тащ лейтенант, вас комбат зовет. Срочно. Там начальство какое-то приехало, ругается шибко.

   - Иду я, иду - Андрей нахлобучил каску поверх ушанки, застегнул ремешок под подбородком, взял автомат, на четвереньках в позе гордого льва прополз под окном. Выбравшись из комнаты, окинул взглядом своих бойцов - младший сержант Матафонов за старшего, и сбросьте уже, наконец, этого фрица к остальным.

   Следом за вестовым, перескакивая через разбитые ступени лестничных маршей, спустился на первый этаж.

   - Здесь осторожней товарищ младший лейтенант - предупредил боец - снайпер работает. В полный рост нельзя. Я его отвлеку, а вы сразу в траншею сигайте.

   Парень взял, очевидно, заранее заготовленную палку, нацепил на нее пробитый пулей ШС и осторожно приподнял нехитрую приманку над подоконником. Выстрела Андрей не услышал, но пуля взбила фонтанчик пыли чуть левее, там, где по прикидкам стрелка должен был находиться красноармеец.

   Улучшив момент Карасев "рыбкой" нырнул в окно и очутился в глубоком ходе сообщения. Отполз чуть подальше, освобождая место для проводника. Рыжий, не заставил себя долго ждать, прыгнул следом.

   - Не боишься? Смотри, доиграешься.

   - А я не в первый раз его обманываю - улыбнулся вестовой - он все время левее стреляет, а я левша.

   - Вот запомнит он тебя и подловит.

   В ответ на мрачные прогнозы паренек лишь беззаботно пожал плечами и пригибаясь двинулся вперед по траншее, Карасев последовал за ним к стоящему в глубине двора скелету пятиэтажки, в подвале которой и располагался батальонный КП.

   Обстановка в штабе батальона была накалена до предела. Весь и без того немногочисленный штабной люд куда-то попрятался, оставив комбата отдуваться в гордом одиночестве. Хотя нет, в углу стараясь особо не отсвечивать, вытянувшись в струнку, застыл комполка. Неведомое начальство, оказавшееся невысоким, круглым, как колобок типом в кожаном реглане на овчине и с меховым воротником и шапке с кожаным верхом, металось по тесному, слабо освещенному сооруженной из снарядной гильзы коптилкой помещению, вокруг застывшего навытяжку Журавлева.

   - Может, объяснишь мне, капитан? - потрясая кулаками и брызгая слюной орал благим матом толстяк - почему ты оставил противнику важный опорный пункт? Ключ к обороне на всем участке. Кто разрешил отступить? Как это прикажешь понимать, а? Да я тебя под трибунал...

   Комбат, старательно изображая из себя неподвижную и бессловесную статую, только молча играл желваками, сверху вниз поглядывая на вконец взбешенного "кожаного", да время от времени косился на командира полка.

   До Карасева, наконец, стало доходить о чем собственно идет речь. Полуразрушенная трехэтажка, не то с магазином, не то с каким-то ателье на первом этаже, цоколем выходила на площадь, образуя некоторое подобие бастиона, прекрасно прикрывающего все подходы к этой самой площади.

   Здание немцы захватили еще позавчера, и никакой вины Журавлева и его подчиненных в этом не было. Оборону там держали бойцы другого батальона. Небольшой гарнизон дрался до последнего, никто из защитников живым оттуда не вышел. Самое интересное, что комполка прекрасно все это знает. Знает, но молчит, зараза. Очевидно, решил, что встревать, себе дороже. Видно как на его худой, осунувшейся физиономии выступили бисеринки пота, кривятся и подрагивают губы. Боится.

   Особая "прелесть" ситуации заключалась в том, что тыльная сторона злополучного дома находилась как раз напротив позиции Карасевской второй роты, и именно оттуда их периодически обстреливал немецкий пулеметчик. От нехорошего предчувствия у Андрея противно заныло "под ложечкой".