Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей?

• Название: Но кому уподоблю род сей?
• Автор: Евгений Поляков
• Издательство: ДЕАН, Ферт
• Жанр: Религия
• Год: 1993
• ISBN: 5-85116-022-5

Книга Евгения Полякова должна стать настольной у любого, кто намеревается всерьёз изучать Библию. Не удивительно, что она перевернёт традиционные представления о Библии, христианстве и вере. Настоящее знание зачастую сокрыто от любопытствующих, и приходится затрачивать определённые усилия, чтобы с ним ознакомиться. Как и труды Кардека, работа Полякова не известна широкой публике, что только прибавляет ей ценности в свете вышеизложенного.

---

   Тот же смысл вложен и в слова об Иисусе: "..."восшел" что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли." (Еф 4:9). Не менее важны и такие слова Иисуса о Себе: "Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу." (Ин 16:28). При сем нельзя забывать, что и Он был искушаем князем мира сего (Мф 4:1-11; Лк 4:1 13). А теперь скажите, проходил ли старший брат через искушения и переносил ли соблазны?! был ли он испытан?! преодолевал ли он лежащие на пути к Божию наследству опасности?! нисходил ли куда-либо подобно Иисусу или даже своему брату?

   И теперь, наконец, мы понимаем, что старший брат есть не что иное, как тот внутренний человек или тот муж, который еще не делал ничего подобного, которому поэтому все сие еще предстоит. Потому-то он не обладает сознанием, исключающем проявления подобной ревности.

   Вот таким удивительным образом связала тема настоящей главы старшего брата блудного сына с перенесшими тягость дня и зной работниками на винограднике. Но нет ли и еще кого-то ил знакомых нам персонажей евангельских притчей в сей милой компании? - Конечно, есть, но для изъяснения этого нам придется допустить очередной скачок повествования, отсылающий к следующей главе, а выражаясь более точно, призвать читателя после очередной главы вновь вернуться к нынешней теме. Пока же, не имея достаточных оснований для убеждения, попросим поверить нам на слово.

   Попросим читателя вспомнить о рабе, получившем от господина один динарий (Мф 25:14-30). Случайно ли этот, получивший причитающуюся ему долю имения, раб оказался обладателем именно одного динария? Ответ очевиден, а от нас требуется лишь провести ряд параллелей. Первый, старший брат блудного сына всегда оставался един с отцом своим; первыми же пришли на виноградник и завистливые работники-ропотники; но первым получил один талант и боязливый раб из притчи о рабах. Теперь посмотрим на поведение остальных персонажей всех сих притчей. Младший сын растратил имение, живя распутно; пришедшие на ниву Господню позже других работники тоже послужили хозяину виноградника в меньшей мере и тем уже кажутся менее достойными; но ведь и сотоварищи нашего знакомого раба сотворили нечто негативное - они то ли сами, то ли при помощи торгующих стремились, и не безуспешно, к приобретению богатства - праведного ли? В этом смысле может показаться, что первый раб поступил правильно - не стал ни торговать, ни давать денег в рост, но сохранил неутерянным свой один динарий. Увы, но цели своей он не достиг, ибо в равной со своими товарищами - старшим братом и первыми работниками - мере не обладает познанием добра и зла, что и находит свое выражение в его нелестных словах о господине. Итог известен: он оказался во тьме внешней. Но не похожа ли судьба его товарищей из других притчей, и долго ли ждать, когда и они отправятся познавать добро и зло, увы, потеряв единство с отцом, но в уповании на венец жизни, даруемый искушенному?

   Умолчанный нами ответ на этот вопрос проясняет факт неуклонного роста населения земли. Другими словами, число находящихся в круге палингенезии мужей не остается неизменным, но постоянно увеличивается за счет тех, кто подобно старшему брату стоит перед необходимостью, потеряв единство с Отцом, отправиться в дальнюю сторону - мир сей.

   Возвращаясь к притче о блудном сыне, отметим, что слова о том, что все, принадлежащее отцу, принадлежит и сыну, не нуждаются в комментариях, ибо просто повторяют обращение Иисуса к Отцу: "Все Мое Твое, и Твое Мое." (Ин 17:10) и "Все, что имеет Отец, есть Мое" (Ин 16:15). Таковая истинная общность имения приходит лишь после возвращения к Отцу, после воссоединения с Ним. От сих речений остается всего только один шаг до формулы: "Я и Отец - одно" (Ин 10:30). Не будем торопиться, однако, с этим шагом.

   Постойте, постойте, - скажет внимательный читатель, - ведь слова о единстве имения отец обращает к старшему сыну. Безусловно, однако мы говорим об истинной общности имения, а о какой истинности в отношении старшего сына можно говорить, глядя на его реакцию.

   Прежде чем завершить истолкование притчи о блудном сыне, обратим внимание на то, что старший сын "осердился и не хотел войти". Войти - то есть внутрь. А сие означает, хотя притча и не говорит об этом, что младший сын к этому моменту уже пребывал внутри дома Отчего, уже вошел внутрь. Нам не хотелось бы, чтобы читатель воспринял следующие наши рассуждения как спекуляцию или концептуальную подгонку, но сие также связано с тайнами посвящений. И, хотя притча о блудном сыне не является откровением сих тайн, но в Новом Завете есть фрагмент, гораздо более подробно описывающий путь посвящений, и этого-то описания черты, конечно же, отображены на притче о блудном сыне. Итак, то, что младший сын в конце концов оказывается внутри дома отца, целиком соответствует итогу шестого посвящения в том виде, как его описывает Иоанн Богослов в шестом по порядку послании из семи - Ангелу Филадельфийской церкви: "Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон." (Отк 3:12).

   Итак, отныне вернувшийся сын "уже не выйдет вон", он свободен от необходимости палингенерировать; он покинул век сей и достиг будущего века и не нуждается более в том, в чем нуждался Адам для познания добра и зла - в жене. Да и о жене-то далее бессмысленно говорить, ибо вернувшийся сын не состоит более из частей - он "совершен воедино" (Ин 17:23); он достиг уже того века. Вспомним: "сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят." (Лк 20:35).

    Все сказанное в настоящей и в предыдущей главах дает нам возможность переосмыслить слова Павла: "Первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий." (1 Кор 15:45), однако не будем забегать вперед.

   Добавим, что старший сын совершенно справедливо отмечает тот факт, что младший брат расточил имение "с блудницами", и сие находится в полном согласии с тем, что он жил "распутно", однако и тут не будем забегать вперед.

   Уже по завершении истолкования притчи о блудном сыне мы должны привлечь внимание читателя к потрясающему выводу. Заключается наш вывод в том, что человек, или вернее вечная его часть, на пути нисхождения из отчего дома в дальнюю сторону предопределен не только к погружению в век сей, но и к духовной гибели. Вывод об изначальной предопределенности к гибели, связанной с погружением в грех материального мира, во зло, может завести читателя в очень неприятные дебри и осложнения, от которых предостерегал Апостол Павел: "Не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых." (Рим 3:8). Иллюстрацией сказанного явилась проповедь печальной памяти Григория Распутина, ставшего жертвой того, от чего предостерегает Апостол Павел, и учившего, что спасение достигается через грех. Было от чего предостеречь, ибо здесь мы видим, как может подавиться хлебом тот, кому должно питаться если и не молоком, так хоть кашей.

   Именно в этом контексте особый смысл приобретает другой фрагмент посланий Апостола Павла, заслуживающий осмысления: "Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла, не для того, чтобы нам показаться, чем должны быть; но чтобы вы делали добро, хотя бы мы казались и не тем, чем должны быть." (2 Кор 13:7). Сия Павлова формула довольно сложна, поэтому приведем и высказывание Иакова: "Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех." (Иак 4:17). Это, хоть и объясняет только часть идеи, вложенной в Павловы слова, своей простотой облегчает понимание всей формулировки Павла: Тот, кто разумеет хоть в некой части добро и зло, должен в сей части делать добро (иначе, по словам Иакова, - грех), кто же в некой части сего разумения не имеет, не должен пребывать в бездействии, ссылаясь на боязнь совершения зла. Однако никто не имеет возможности оправдать сознательное зло своим предопределением к этому, ибо на то оно и сознание, чтобы различать добро и зло.

   Вторая часть вывода заключается в том, что за описанной нами гибелью следует воскресение: "Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся..." (Отк 2:5), - тут вечная часть человека обновляется, духовно возрождается, и, встав, как об этом говорит притча, ищет войти тесными вратами в новое предопределение - теперь ко спасению, и символ сей заключен в словах: "Сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся."

2

Мы окончили толкование притчи о блудном сыне замечательным выводом, однако честь сего открытия принадлежит не нам. Ибо еще на рубеже II и III веков великий Ориген Александрийский высказал концепцию апокатастасиса - "совершения всего" (Деян 3:21), или, правильнее сказать, "восстановления всего", "возвращения в первоначальное состояние", как переводится с греческого слово apokatastis. Система Оригена подразумевала отпадение тварных духов от Бога и их развития в сторону известной цели. Дабы достичь соответствующего их назначению состояния, они должны пройти через материальный мир, куда духи посылаются и заключаются в различные тела. Бог помогает им как учитель через Закон, затем через учение Христа. Но истинный помощник человека - Слово-Логос, могущий действовать непосредственно через души людей. Все заканчивается ало катастасисом - все духи в конце концов спасутся. Хотя упомянутый фрагмент Деяний Апостолов и является единственным местом Нового Завета, где используется термин "апокатастасис", но, как мы уже упоминали в предыдущем повествовании, апокатастатическая тема ясно просматривается и в других местах, примером чего служит фрагмент послания к Римлянам, где говорится о рабе: "Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его." (Рим 14:4). Тот же мотив звучит и во многих фрагментах, приведенных в предыдущей главе: "У кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня." (1 Кор 3:15).