Хелена Фенн - Счастливая ошибка

• Название: Счастливая ошибка
• Автор: Хелена Фенн
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0538-2

Небольшие романы Хелены Фенн сближает многое: похожи главные героини, любовь проходит испытание расставанием, в обоих случаях героини уходят от возлюбленных, а потом все заканчивается счастливым финалом.

Но главное — это романы-недоразумения: и Стефани, и Юдит оставляют любимых из ревности, которая, как выясняется в конце, не имела оснований. В фабуле ярка авантюрная линия — публичное разоблачение, попытка похищения ребенка, пленение героини…

И еще: это повествование о любви, преодолевающей все испытания, психологические барьеры. Любви, принесшей героям бесценный дар физической и духовной близости, спасение от разочарования и одиночества, счастье быть в ладу с собой и любимым человеком.

---

Гулкую тишину постепенно заполнил растущий ропот. Как будто сквозь густой туман Стеф слышала угрозу в словах отца, злобное шипение Ванды, ее мачехи, и глубокий, полный ярости вздох Энн. Внезапно все вокруг пришло в движение, как после немой сцены в спектакле.

Отец Стефани пробирался через толпу, словно намереваясь оградить невесту от любых посягательств. Еще одно предательство с его стороны. Даже сейчас, когда прошло столько времени, родной отец стал на сторону Энн. Что же он говорил ей в их последнюю встречу? «Ты для меня не существуешь, ты так же мертва, как и твоя мать…» От нее отказались, ее вычеркнули из жизни и из памяти. «Какова мать, такова и дочь». И ничто не изменилось.

Это воспоминание стало последней каплей. Глаза Стеф наполнились слезами. Они застилали взгляд, превращая все окружающее в размытое сюрреалистическое облако. Стефани видела лишь высокую, мощную фигуру, которая пробралась сквозь толпу и теперь замерла перед ней в тупом ошеломлении. Сейчас казалось, что они остались совсем одни на маленьком островке посреди враждебно настроенной толпы. Стефани моргала, стараясь сквозь слезы рассмотреть его. Смуглое лицо Рикардо с неизменной оттеняющей подбородок щетиной, казалось, сначала потемнело, а затем стало бледнеть. Но взгляд голубых глаз не выражал никаких эмоций, кроме недоумения. Рик тупо, ошеломленно смотрел на нее, не понимая, что происходит.

— Стеф! — Хриплый голос звучал неуверенно. Сейчас его глаза горели, прожигая ее насквозь, но Стефани дрожала, как будто в этом взгляде был не огонь, а лед. — Стеф, во имя всего святого, что ты делаешь?..

— Я полагала, тебе стоит знать, что это твой сын. — Стефани отчетливо произнесла каждое слово. Ее тонкий голос прозвучал очень громко, усиленный эхом, и она сама удивилась его силе.

— Мой сын?

Взгляд Рикардо внезапно стал жестким. Он впился глазами в ребенка у нее на руках, затем посмотрел на бледное лицо Стефани.

— Но это невозможно…

Дик, безмятежно теребил лацканы ее черного пиджака и глазел в блаженном непонимании на высокого смуглого человека, нависшего над ним. Свирепая мощь взрослого мужчины разительно контрастировала с абсолютной беззащитностью ребенка в синих штанишках и крошечной стеганой синей курточке. Но эти два антипода имели удивительное сходство: Дик смотрел на отца его же синими с черной каемкой глазами и взгляд этот так же глубоко проникал в душу…

Гнев Рикардо наконец-то вырвался наружу.

— Боже, это что — шутка?..

Сердце Стефани замерло. Она увидела ярость в этих темно-синих глазах, и это застало ее врасплох. Как же она наивна! Неужели можно вообразить, что на ее месть ответят улыбкой и дружеским рукопожатием? Стефани охватил ужас. Неожиданно ей пришла в голову простая мысль, что, посеяв ветер, она сейчас пожнет бурю. В своем воображении Стеф представляла его растерянность, даже раскаяние… но не этот лед, не эту ярость…

Лицо Энн пошло пятнами, губы искривились в такой злобной улыбке, что Стефани невольно попятилась. Она заготовила короткую, полную сарказма речь, но сейчас обнаружила, что слова почему-то застряли в горле. Стефани открыла рот, но не могла произнести ни звука. Она собралась.

— Это не шутка, Рикардо. Я подумала, что тебе стоит узнать правду до того, как ты женишься на моей сводной сестре…

— Стой, что за чепуха? Подожди минутку… — Это, наверное, был шафер, такой же высокий и смуглый, как Рикардо, спешивший на выручку жениху.

Глаза Стеф вновь затуманили слезы — слезы стыда и гнева. Она яростно попыталась их смахнуть, затем резко повернулась и быстро пошла прочь.

В ушах звучал неясный гул пересудов и осуждения, когда она все быстрее шла по проходу. Если до этого Стефани могла видеть хотя бы лицо Рикардо, то сейчас все окружающее окончательно слилось для нее в одно колышущееся пятно.

Стеф бежала, а шум возмущенных голосов нарастал крещендо. Дик, обычно веселый и невозмутимый, начал хныкать, чувствуя, как волна враждебности проникает в его маленький безмятежный мирок.

Дура, полнейшая дура, идиотка, мысленно кляла себя Стеф, судорожно пытаясь нащупать ручку двери. Ничего вокруг не видя, она шагнула в прохладу октябрьского утра и быстро, как только позволяли ее подкашивающиеся ноги, добралась до своего «ягуара», который ей отдала в пользование тетушка.

Если Стефани и обидела людей, пришедших в церковь, Энн, свою мачеху и родного отца, набросилась на Рикардо, то ее обидели и оскорбили в миллион раз сильнее. Так тебе и надо, мрачно повторяла она, негнущимися от нервного напряжения пальцами пристегивая Дика к его маленькому креслу на заднем сиденье автомобиля. Воистину, посеешь ветер, пожнешь бурю!

Кошмар начался, кошмар, созданный ею самой, и сейчас Стефани чувствовала себя затравленным зверем, пытающимся уйти от погони…

Она кое-как пристегнула ремни на сиденье Дика, упала в кресло водителя, включила зажигание, вырулила со стоянки под сень аллеи вековых тисов и беспрепятственно отъехала от церкви с ее ошеломленными и возмущенными прихожанами.

Ожидала ли Стефани, что Рик последует за ней? Пустится в погоню, бросив Энн у алтаря? Или если не Рикардо, то отец или мачеха попытаются отрезать путь к бегству и потребовать объяснений? Стефани в изнеможении провела рукой по лицу, стараясь сосредоточиться на дороге. Дик был слишком большим сокровищем, чтобы подвергать его опасности из-за того, что ее душа разрывалась от боли.

С горькой иронией Стеф отметила про себя, что день был чудесен. Низко стоящее осеннее солнце золотило ландшафт. Если бы только ее сердце не сковывал лед, если бы только рассеялся этот тяжелый туман в ее голове! Все, что она сейчас хотела — это свернуть куда-нибудь на обочину и дать волю этому раздиравшему ее на части, бушевавшему внутри отчаянию. Но рядом был Дик, и Стефани не могла позволить себе такой роскоши.

Она выехала на шоссе; теперь дорога шла на юго-запад. Удивительно, но Дик после всех потрясений спокойно уснул. Стефани включила радио и пыталась вслушаться в обрывки какой-то передачи. Но не могла сосредоточиться. Все, на что она была сейчас способна, это действовать на элементарном уровне — без дорожных происшествий доехать до дома, спрятаться от всех в маленьком коттедже в Лоувилле и сожалеть о своем безумном порыве так, как не приходилось еще никогда в жизни.

Был полдень, когда она остановила «ягуар» у коттеджа и с трудом вылезла из машины. Ее дом никогда еще не выглядел таким привлекательным. Он стоял на отшибе, в полумиле от деревни, за ним высились покрытые лесом Уэйтгейтские холмы, а с остальных сторон расстилались пурпурные вересковые пустоши Лоувилля. Этот дом был местом отдыха на выходные дни для ее тети. Последние десять месяцев он стал пристанищем для Стеф, а с апреля — и для Дика. Его прочные глинобитные стены, окрашенные в розовый цвет, и крытую соломой, поросшую мхом крышу заливали лучи усталого осеннего солнца.

Стефани забралась в машину, чтобы взять Дика. Хотя все болело у нее внутри, она еще раз, как делала постоянно в последнее время, мысленно произнесла благодарственную молитву тете Сандре. Сестра ее матери появилась в самый критический момент. Стеф была беременна и работала на кухне в ресторане недалеко от Бакстер-стрит в Лондоне. Она ютилась в каморке на четвертом этаже, которую даже тараканы не удостаивали своим присутствием. Стеф столкнулась с тетей Сандрой на Рождество на выходе из эксклюзивного шопа, точнее это тетя выходила оттуда, а Стефани просто молча глазела на витрины, ностальгически любуясь блеском рождественских елок с алыми бантами и сияющими золотыми гирляндами. Они пошли выпить чаю. Тетя Сандра опытным взглядом оценила положение племянницы, и когда Стеф сбивчиво объяснила, почему не может жить дома, та все поняла. Поняла и прониклась симпатией. В конце концов, мать Стефани была младшей сестрой Сандры. И тетя слишком хорошо представлял ту атмосферу, которая сложилась в новой семье после ухода ее сестры…

Мама ушла к другому мужчине, когда Стеф было тринадцать. Стефани думала, что папа так никогда и не смог это простить.

…Она пыталась отстегнуть ремни, не разбудив Дика, но пальцы дрожали и были как чужие.

Стефани понимала, что уход матери сильно повлияет на их жизнь. Но не думала, что до такой степени. Папа, конечно, мог встретить женщину и жениться вторично, но он никогда так и не смирился с изменой матери.

Вскоре после того, как мама ушла к другому, она погибла, разбилась в автокатастрофе. Эта трагедия еще больше ожесточила отца. Мама умерла и лишила его возможности удовлетворить жажду мщения. За все пришлось платить Стефани. Природа наделила ее такими же роскошными темными волосами и глазами, большими и серыми, как у матери. Девочка интуитивно чувствовала, что является для отца невыносимым живым напоминанием о его позоре.