Дмитрий Сергеев - Заповедник чувств

• Название: Заповедник чувств
• Автор: Дмитрий Сергеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Змар легким прыжком бросил свое пружинистое тело на тропу. Ядовитое дыхание хищника опалило меня. Кончики его усов щекотали шею. Он лапой тронул мое плечо, не выпуская когтей, будто хотел убедиться – мертв я или притворился. Моя жизнь зависела от настроения зверя: он может уйти от меня, не тронув, или перешибет мне позвоночник одним ударом. Я перестал дышать и сжался в комок. Это было унизительное состояние, лежать в такой жалкой позе перед диким животным и не сметь шелохнуться. А ведь я царь природы. Неожиданная ярость пробудилась во мне – будто воскресли инстинкты предков. Я вскочил на четвереньки и внезапно, даже для себя, прорычал в зловонную пасть змара. Зверь отпрянул и, выпустив когти, скребнул по моему плечу. Я поднял валежину и двинулся на змара. Мы рычали друг на друга. Он пугливо косил глаза на суковатую палку в моих руках.

И змар отступил. Он повернулся ко мне спиной, длинный хвост, изогнутый книзу, был спрятан между задними лапами. Он отступал в чащу, по пути оскаливая пасть в мою сторону. Потом он скрылся, я слышал только треск сучьев.

Один, стоя посреди леса, я торжествующе смеялся. Гордость распирала меня: я вышел победителем в стычке со змаром. Но не только с ним, я подавил страх в самом себе, я заставил себя поднять голову – и принял бой. Змар в три раза сильнее меня, но он отступил. Я победил потому, что я человек.

Я шел без всякой осторожности, наступая на трескающие сучья. Попал на осыпь, стекающую вниз по склону. На этой крутизне даже кустарники не держались. Мне была видна желтая крыша здания, где должна быть женщина, лицо которой я видел во сне. Всей тяжестью я ухнул вниз и, перевертываясь и ударяясь об острые камни, скатился к подножию. Невдалеке тек ручей. Я промыл раны. Кровь запеклась на разодранных рукавах. Я не стал ее отстирывать. Метины, оставленные когтями змара, наполняли меня гордостью.

Я поспешил к пустынному санаторию.

Вокруг здания был разбит парк, рассеченный по диагоналям широкими аллеями; узкие дорожки, засыпанные красным песком, соединяли главные аллеи ровными полукружиями. Парк был отделен от леса решетчатой оградой. Я легко перескочил через нее.

Двое толстяков в пижамах встретились мне. Они о чем-то разговаривали, когда я прошел мимо скамейки, на которой они сидели. Оба изумленно посмотрели мне вслед.

От фасада санатория три дорожки плавно спукались к берегу моря. Несколько человек загорали на пляже, другие сидели на террасе в тени навеса. Я заглядывал во все окна, осматривал все балконы, разыскивая женщину. И я увидел ее. Она стояла на балконе второго этажа вполоборота ко мне. Я видел только ее плечо под прозрачной синей кофтой и затылок с зачесанными кверху волосами, но я сразу узнал ее. Я хотел окликнуть, но она ушла в комнату. Дверь за ней осталась открытой.

Я прыгнул на перила нижнего балкона. Обрюзгший мужчина, развалясь в шезлонге, обернулся на шум и окаменелым взглядом посмотрел на меня. Я подпрыгнул и руками ухватился за выступ, подтянулся и влез на балкон, где только что стояла она. Сегодня я вообще действовал не как обычно: мне почему-то и в голову не пришло, что можно было войти через дверь.

Сквозь стекло мне была видна кровать и высокое зеркало. В нем я увидел отражение ее лица. Короткое удивление мелькнуло в ее взгляде. Неожиданно она улыбнулась и повернулась ко мне. Да, это была она! Мне казалось, я знаю ее давно – всегда. Мы только случайно до сих пор не встречались. Я вошел в комнату.

– Это ты? – сказал я.

– Что? – не поняла она.

– Это ты была вчера вечером на балконе?

– Я, – ответила женщина и шагнула мне навстречy. – Я сразу догадалась, что это ты пролетел над нами. Что с тобой было? – спросила она, увидев пятна крови на рубашке.

– Я дрался со змаром и победил его. Ты не веришь мне?

– Я верю тебе. Ты не похож на остальных. Откуда ты и кто?

– Ты тоже не похожа на других. Ты светлая. – Я и сам не знал, почему я сказал "светлая", но она в самом деле была особенная. – Ты снилась мне сегодня, – добавил я.

– Ты потерял много крови. Тебе нужно лечь в постель, – засуетилась она вдруг.

Я продолжал бормотать, уже и совсем бессвязно, про ночные сны, про то, как дрался со змаром. Теплые ее ладони касались моих щек, лба… Она убедила меня лечь в кровать. Простыни были прохладны и чисты, их свежесть ласкала утомленное тело. Только сейчас я почувствовал усталость.

Она обмыла мои раны.

Когда она ушла ненадолго, я с изумлением осмотрел ее комнату: длинные полки, заставленные книгами – кто теперь читает их? – фонотека музыкальных лент и старинные цветные картины, развешанные на стенах, мраморный осколок, должно быть, из внутренней облицовки стен древнего храма – все было собрано в ее комнате.

Она принесла.. сладкого вина и дала мне выпить большой бокал.

– Тебе нужно уснуть, – сказала она.

– Зачем здесь это? – спросил я, обводя взглядом стены и углы комнаты. – Ты читаешь и слушаешь музыку?!

– Да… Хочешь что-нибудь услышать? – Она порылась в фонотеке и достала небольшую зеленую катушку. – Я поставлю так, что будет совсем тихо: если ты захочешь уснуть, тебе не помешает.

Она включила фонотон; из овального ящика полился беспрерывный поток звуков – они казались мне однообразными, все на один лад. Это, должно быть, очень давняя запись – такую музыку теперь не исполняют: ее бы никто не стал слушать. Неужели было время, когда слушали? Меня в самом деле начало клонить в сон, я чуть было не зевнул. Вдруг в одном месте внезапный взрыв звуков поразил меня и заставил прислушаться. Все-таки какой-то слабый отклик музыка вызывала во мне. Я вспомнил горящие глаза змара и услышал запах прелой земли…

– Что это? – спросил я.

– Трибальд, – ответила она.

Трибальд, Трибальд… – да ведь это чуть ли не самый древний композитор, – смутно припомнилось мне.

Слушая музыку, она с внимательным любопытством косилась в мою сторону. У нее были крупные черты лица: прямой нос начинался небольшой горбинкой сразу от переносицы, широко расставленные глаза чуть суживались к вискам, рассеянный комнатный свет просвечивал ее тонкие ноздри, строго очерченные губы поверху были обведены легким темным пушком. Встретив мой взгляд, она тихо улыбнулась.

– Тебя как звать? – спросил я.

– Хилина. А тебя?

– Джекли.

– Тебе что-нибудь говорит эта музыка, Джекли?

– Очень немного, – признался я.

– Это уже что-то. Если бы ты не побывал на этом острове и не встретил змара, ты бы ничего не почувствовал, как все.

– А ты встречала змара?

– Нет.

– Но ты же любишь музыку, я вижу по твоему лицу.

– Я уже давно на этом острове. Мой отец президент Демотронного кабинета. Врачи признали у меня нервное расстройство и разрешили лечиться на острове. Сюда допускаются только члены правительства и, совсем редко, их родственники.

– Что это за остров? Почему его нет на карте?

– Этот остров – заповедник чувств. Когда устанавливали ВСБ, решили оставить один этот остров без защиты – сделать здесь общедоступный музей, чтобы люди видели, какие блага им дала ВСБ… Но первые же экскурсанты начали завидовать здешней привольной жизни и не хотели возвращаться отсюда. Их приходилось выселять силой. Тогда и постановили: допускать на остров только членов правительства. А чтобы об острове не было и слуху, уничтожили старые карты, а на новых остров не обозначен. Тебе чудом удалось проникнуть сюда.

– Это чудо – большая круглая пуговица от моего летного шлема, – сказал я и объяснил ей, как получилось, что ВВАДУ не смог повернуть мою межкосту.

– Теперь ты не захочешь уходить отсюда.

– Я уже не хочу.

– Тебя увезут насильно, возможно, даже сделают прочистку памяти.

– Я не дамся.

– Тебя кто-нибудь видел здесь?

Я рассказал ей про толстяков, встреченных в конце аллеи, и про человека, который видел, как я взбирался на ее балкон.

– Тебе нужно немедленно скрыться. Они придут за тобой.

– Я стану драться, – сказал я, откидывая одеяло.

– Ты ничего не сможешь. Это битва не со змаром: они вооружены пистолетами с гипнотическими ампулами – они усыпят тебя раньше, чем ты шевельнешь пальцем… Я знаю одну пещеру, недалеко, на этой стороне скал. Ты укроешься в ней. Подожди меня, я быстро. У нас совсем немного времени.

Она вернулась через несколько минут. Принесла две дорожных сумки, наполненных продуктами – консервами и питательной пастой.

– Я стащила это со склада. И еще вот что, – она показала альпинистский костюм. – Все равно никто ими не пользуется. Вначале еще были смельчаки, которые отваживались уходить за ограду. Теперь таких не стало. Никому из этих толстяков не пересилить страх. Они живут здесь только тем, что тешат себя возможностью уйти за ограду, но ни один не решается. Даже здесь в заповеднике они все равно не испытают настоящих чувств. Они обманывают себя иллюзиями, будто они смельчаки. Давно уже никто на Тибии не знает, что такое настоящее чувство. Может быть, нас двое последних, на всю планету.