Евгений Додолев - «ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ

• Название: «ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ
• Автор: Евгений Додолев
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 5-94663-301-7

Книга основана на воспоминаниях Евгения Ю. Додолева о создании и крушении самого рейтингового проекта отечественного телевидения – передачи «Взгляд». Двадцать лет спустя после закрытия Кремлём этой программы (в течение 2010 – 2011 гг.) автор встречался с теми, кто стоял у истоков «Взгляда».

Додолев – известный в прошлом репортёр. Дважды (в 1986-м и 1988-м гг.) Союз журналистов СССР признавал его лучшим журналистом года.

Радиотрибун Игорь Воеводин называет Додолева главным аристократом профессии и литературным экстремистом. А киновед Сергей Шолохов в своём «Пятом колесе» считал его самым скандальным журналистом перестройки. Человеком-командой величал автора ключевой персонаж повествования – Влад Листьев.

В книге собраны уникальные фотоматериалы из архива ведущих «Взгляда».

Анатолий Лысенко:

Я до сих пор не вполне понимаю, как «Взгляд» стал тем, чем стал... Страстные звонки слушателей издалека, с полярной станции Амбарчик. Музыка в новом контексте: клип Пугачёвой «Эй вы там, наверху!» четырежды снимали с эфира... Потом оказалось, что серьёзные политики ищут всесоюзную трибуну. Видимо, мы очень точно попали в стремнину.

Александр Политковский:

Современное телевидение - это гадость. Вредная привычка, как табак... А вот есть, оказывается, уникальный язык. Его надо изучать.

Владимир Мукусев:

У меня в столе лежит пачка сигарет Camel без фильтра. Я привёз их из Америки летом 90-го года. «Во! Солдатские, мои любимые», - сказал Лист. Открыли. Покурили. И решили, что будем их курить тогда, когда надо будет обсудить что-то серьёзное. Сейчас в пачке три сигареты, а вернее, то, что от них осталось. Табак превратился в труху. Почему её не выбросил- не знаю. Я давно не курю. Как всё глупо. Пачка сигарет есть, а человека...

Сергей Ломакин:

Эта книга на самом деле о волшебной эпохе публицистической романтики и телевизионных прорывов, которые с менталитетом сегодняшней ТВ-молодёжи вряд ли осуществимы.

---

В ЗАО «Телекомпания «BИD» акционерами стали Любимов Александр Михайлович 17, 14%; Разбаш Андрей Леонидович 17, 14%; Демидов Иван Иванович 16, 43%; Горожанкин Александр Викторович 16, 43%; Политковский Александр Владимирович 16.43%; Листьев Владислав Николаевич 16, 43% (после его гибели доля была распределена между вдовой Назимовой Альбиной Владимировной 13, 57% и сыном Листьевым Александром Владиславовичем 2.86%).

Поздее (об этом ниже рассказ Политка) акционеров заставили свои акции фактически слить. Демидов к тому времени уже рулил на Шестом канале (МНВК) и не очень заморачивался, остальных обрабатывал Разбаш. В результате все (кроме Любимова) оказались без акций.

Дима Быков через три года после убийства Листьева написал: «Когда перестройка дошла до некоторого предела и обязана была перейти в иное качество, у Горбачёва на это иное качество не хватило храбрости и дальновидности, а у передовой интеллигенции не было уже того кредита народного доверия, которое требовалось для решительного рывка. Пошли пресловутые пустые прилавки, безработица – короче, массы-то ещё готовы были терпеть, но интеллигенция, привыкшая быть во всём виноватой, уже сомневалась, а туда ли мы идём. От «Взгляда» требовалось уже не разоблачение ужасного прошлого и не социальные диагнозы, а поступок, нечто пассионарное, романтическое, в духе, может быть, Невзорова, или совсем наоборот – не знаю. Во всяком случае, для решительного этапа, скачка требуется темперамент иной, не свойственный прагматику. И когда программу закрыли, «Взгляд» – к тому же расколовшийся, но не будем вспоминать печальный инцидент с мукусевским интервью А. Ниточкиной в «Огоньке» – не продемонстрировал готовности бороться в открытую, ярко, демонстративно; выпуски «Взгляда из подполья» по остроте и динамичности уступали официальному, разрешённому «Взгляду». Ни Любимов, ни Мукусев, после раскола делавший что-то своё, региональное, не были приспособлены к существованию в подполье. Их стихия – легальность. В подполье очень трудно быть профессионалами. Что мог сделать тогда «Взгляд»? Не знаю. Но уж во всяком случае не смиряться с закрытием, не ограничиваться пресс-конференциями. Но Любимов и Политковский не политические борцы, хотя и были депутатами Верховного Совета. А Захарова тогда уже интересовали совсем другие вещи – например, история, потому что в современности он разочаровался. Новый этап деятельности «Взгляда» мог начаться в конце 1991 года, после путча, но не начался, поскольку Россия так и застряла на пороге чего-то, и куда двигаться дальше – никто не знал. Потому так и не хотелось всем нам прощаться с эйфорией, наставшей после августа-91, потому и Ельцин сразу улетел в Сочи. В некотором смысле Россия никогда не была выше того предела, которого достигла в 91-м. Во всяком случае, здесь я солидарен с В. Аксёновым: то были три лучших (пока) дня новой русской истории. Потом было отступление. В нём тоже никто не виноват – страна такая. И «Взгляд» справедливо рассудил, что бороться бессмысленно – пора расходиться и делать своё дело применительно к реальности. Это ответ истинных прагматиков. Наиболее эгоистичный, но и наиболее здравый выход – он хоть к чему-то ведёт. С этого момента «Взгляд» перестал быть символом свободы и стал символом преуспеяния.

Да и «Взгляда», строго говоря, уже не было: был «ВИD» – «Взгляд» и другие», в котором тон задавал Листьев. Говорю именно о тоне, а не о коммерческой, скажем, стороне дела. Листьев первым почувствовал или подумал (хотя я до сих пор не убеждён, что он всё оценил правильно), что пришла пора равняться на обывателя. Интеллигенция своё сделала: система выглядела разрушенной, а капитализм – завоёванным. Хватит сражаться, пора жить. Политизация отходит в прошлое, «караул устал», давайте создавать телевидение по западным моделям, но с поправкой на особенности нашего обывателя (определённая зажатость, консерватизм, любовь к стабильности, ностальгия)».

Итак, первый весенний день 1995 года стал последним днём жизни ТВ-гиганта Листьева. Страна о трагедии узнала от Михаила Осокина. Из того же сюжета стало ясно: вещи и налик, имевшиеся у прославленного ведущего, остались нетронутыми, что привело следователей к однозначному выводу: убийство заказное. Впрочем, киллеры оружие не бросили на месте преступления, что свидетельствует о том, что исполнители были отнюдь не экстракласса.

На следующий день, объявленный Днём траура, вышел спецвыпуск его шоу «Час Пик», в котором рассказывалась хрестоматийная биография Листа. Заявление по поводу преступления сделал президент России Борис Ельцин, коего потом, кстати, некоторые журналисты обвиняли в причастности к расправе.

На похоронах, прошедших в субботу 4 марта, присутствовали десятки тысяч неравнодушных. По решению властей в течение всего дня в эфире Первого канала демонстрировался чёрно-белый портрет убитого с лаконичной констатацией: «Владислав Листьев убит».

Пятнадцать лет спустя не просто странно, но диковато было мне читать отзывы на свою публикацию в «МК», посвящённую Листу: «Могу Вас заверить, что отнюдь не все его любили. Многие относились равнодушно. Но особенно помнится, что на следующий день после его смерти все телеканалы (их было не так много, как сейчас) весь день транслировали его фото с надписью – «Влад Листьев убит». И это вызывало бешеное раздражение. Почему-то думалось – а вот если бы машиниста метро убили? Представляете, входите в метро, а там плакат – «Поезда не ходят. Убит Иванов И. И.». Эти настроения лично мне были неведомы. В ту пору.

Тогда буйствовал безмерный драйв, пульсировал революционный кураж, креативились новые форматы, да и новояз формировался тогда же. В год создания «Взгляда» Любовь Аркус и Дмитрий Быков описывали эти тенденции: «Язык прессы пока ещё довольно однообразен, журналисты со сколько-нибудь индивидуализированным стилем – на вес золота. В газетах преобладает смесь двух новоязов: это язык прежней эпохи, сильно разбавленный англицизмами. Это молодое поколение – в основном дети тех самых шестидесятников Владимир Яковлев, Артём Боровик, Дмитрий Лиханов, Евгений Додолев, Александр Любимов – уже берёт своё. Представители недавней «золотой молодёжи», выросшие в огромных квартирах или проведшие отрочество за границей, молодые выпускники международного отделения журфака МГУ, они начинают делать погоду на телевидении и в прессе. Отличные стартовые возможности и врождённое отсутствие страха позволяют им в течение полугода растабуировать все запретные темы и посетить все горячие точки, куда прежде не ступала нога советского журналиста».

Ещё о новоязе: толк-шоу

Забавно, например, как появилось в нашем языке столь привычное ныне «ток-шоу». Ваня Демидов потом вспоминал в своём ЖЖ: «Сегодня писал слова и вдруг описался, ну пальцы нажали не ту кнопку. Бывает. Написал «толк-шоу». И… вспомнилось. Первое ток-шоу в нашей стране сделали мы. И поэтому претензии к этому воспоминанию могут быть только у живых свидетелей Александра Любимова и Дмитрия Захарова (Листьев убит, Разбаш умер в день моего рождения, спасибо, Андрюш, издеваешься. 1989-й или 1990-й год… не помню точно, помню, что предновогоднее. Саша (Любимов) говорит: «Есть такая форма – Talk-show». Мы: «Это что?» Он рассказывает. Дима: «Я бегать с микрофоном не буду!» Разбили студию (4-ю Останкино) на три сектора – гости, две трибуны зрителей. На трибунах с микрофонами – Любимов, Листьев (типа подтянутые, спортивные). С гостями – в кресле – Захаров. Гости – четыре человека, помню только маршала Ахромеева (застрелился потом). Не суть. Я говорю Любимову – как назовём? Он – не знаю. Я: хорошее же название, «Talk-show». Монтирую шапку программы. Миша Ольховский печатает – «Толк-шоу». Я задумался. «Толк» – по-русски хорошо, в смысле – смысл. «Ток» – глухариные разговоры! И то, и то – зачёт. Не знаю почему, говорю – «ток» (никакого электричества). И программа выходит с названием – «Ток-шоу». Вы теперь так это и называете. А могли бы называть – «толк». Надо же, какие мы…»

Тина Канделаки в комментах к этому посту написала Ване: «Я тебя таким помню… и скучаю». Но были и другие реплики (о специфике блог-комментирования и об особой породе анонимных «ненавистников» – позднее): «Надо же, какие мы… Да никакие вы. Не было бы команды сверху на обсирание Родины – и поехали бы вы на картошку вместо толк-шоу. Толк от вас только отрицательный, много крат хуже, чем бестолочь. И отсутствие у вас ума вас вовсе не оправдывает, ввиду тяжести последствий. Я вас ненавижу. И хорошо, что вы мрёте».

А ведь в защиту «взглядовцев» состоялся в начале 1991 года самый рекордный за всю историю страны митинг на Манежке: полмиллиона фанатов (об этом тоже ниже)!

За неделю до убийства, 20 февраля, Влад объявил о вводе моратория на все виды рекламы, пока Первый канал не разработает некие «этические нормы». Александр Коржаков в газете «Новый Взгляд» утверждал, что «отмена рекламы (на ОРТ) означала лично для Лисовского и Березовского потерю миллионных прибылей».