Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

— Не то чтобы оч…

Однако мое мнение, как обычно, его не интересовало.

— Хельга, чем ты там занимаешься?! — он вскочил с кресла и ринулся прочь от меня. — Мы голодны!

И мы переместились на маленькую кухоньку, где уселись на хлипкие деревянные табуретки и застучали ложками. Однако я не так прост — съесть две тарелки овсянки раньше отца и успеть выпалить еще парочку вопросов — легко!

— Они поверили сразу? Не сомневались? Ни капельки?!

Папа принялся покачиваться на табуретке, но не потому, что не хотел отвечать, просто он давно уже мне ответил, тем не менее, ни один из его ответов в мою голову поместиться так и не смог. Запахнув на себе серый вязаный кардиган и затянув поясок посильнее, он рукой попытался пригладить мои растрепанные волосы.

— Я же уже говорил, Гарри. Да, все сразу поверили, и Уизли, и Андромеда, и Люпин, и… мне вновь всех перечислить?

— Не надо — всех… я помню. А посещения точно были разрешены? Точно–точно?

— Точно, я сам видел приказ. Хотя… ты в чем‑то прав, бумагу долго не могли согласовать. Полагаю, Альбуса просто заела совесть. Последней в столбце красовалась именно его подпись, что странно, как понимаешь. Наш вездесущий и вдруг последний? Абсурд.

— И никто ему не рассказал…

Задумавшись, я уставился в пустую тарелку.

— Никто и предположить, не мог, Гарри. На прошлой неделе Белла прислала письмо, в котором несколькими словами выразила… немалое удивление, скажем так.

— Письмо? Тебе?

— Тебе! — рявкнул он. — Мне она не пишет… Но ты с некоторых пор её писем не читаешь, так ведь?

С некоторых пор я стал ждать её писем, как сумасшедший фанатик. Действие материнских чар набирало обороты, и путем игнорирования серых грязных листочков я попытался вернуть себе хоть немного спокойствия. В последнем прочитанном письме Беллатрикс на полном серьезе интересовалась моими оценками. Но главное не это, главное — я ответил!

— Наверное, в стопку уизлевских положил…

Черные глаза сверкнули нехорошим блеском, нос дернулся и стал будто бы еще острее.

— Не лги отцу.

— Не буду, — соврал я.

— Не лги, что не будешь лгать…

— Ну папа! Как она узнала?!

— Ладно–ладно! — он примирительно поднял руку. — При побеге Сириус умудрился почтить её своим вниманием. Полагаю, не специально, просто его путь лежал мимо камеры Беллы. И не был бы этот идиот собой, если бы не зачитал речь прямо в решетку…

— И что зачитал? — я подвинул табуретку поближе к отцу.

— Меморандум благородных идиотов, что он зачитал… — брюзжал недовольный рассказчик.

— Папа!

— Ну, что‑то о друзьях, ребенка которых он им, то есть нам, в лапы не отдаст. Интуиция мне подсказывает, что речь была длиннее, но Белла охарактеризовала её именно так. Ответить, как нетрудно догадаться, она ему не успела. Слушала, видно, внимательно.

— Она смеялась, — заметил я, — а сквозь смех многого не скажешь…

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

— Гарри, борись… с этими чувствами. Она не твоя мать.

— Ага, скажи это миру!

Беседу прервала швабра, остервенело таранящая наши ноги.

— Больно, Хельга! — обиженно возмутился папа и поспешил отойти к буфету.

— Грязно, хозяин! — возвестил оскорбленный домовик.

В гостиной дефицит доброжелательности ощущался еще более явно. Букля в очередной раз притащила письмо от Артура Уизли с кучей предупреждений о жуткой опасности, исходящей от еще более жуткого преступника, а по совместительству моего крестного и предателя — Сириуса Блэка. Почему Уизли решили, что моя птица обязана им прислуживать — загадка.

— Букля, ты в следующий раз просто потеряй его по дорог–е-е–е… да отпусти ты бумагу, полоумная!

Еле вытянув бумагу из клюва разозленного почтальона, я кинул его в камин и сжег, произнесся заклинание в уме, в результате чего получил похвалу от отца и мощный клевок по затылку от совы, восседающей на каминной полке.

— Ладно, в следующий раз прочту! — пообещал я, потирая ушибленное место.

Покидать родителя сегодня в мои планы не входило. Во–первых — мне надоело видеть его в роли черного призрака подземелья, разве только живого. Передо мной все же сидел мой папа. Да, с такими же грязными волосами, своим обычным плохим настроением, ложью и мрачностью, но здесь он ближе мне, чем в школе, роднее. Держась за его руку дома, я ощущаю знакомое отцовское тепло, а не руку декана. Ну а во–вторых — вопросы еще не закончились. У меня больше нет Риддла, и по воображаемой лестнице моего уважения отец вновь шагнул вверх, остановившись на второй ступеньке после самой верхней, безраздельно принадлежащей Темному Лорду.

— Он хочет найти меня… чтобы защитить?

— Верно, — рассеяно ответил отец, вытянув длинные худые ноги перед собой и приподняв их. Хельга со своей шваброй преследовала нас по всему дому. — Я уже думал над этой проблемой… Живее давай! — прикрикнул он на домовика. — Как тебя Белла всю жизнь терпела?!

— Я могу и не найтись, если захочу… — продолжил я думать вместо отца. — А если и найдусь, то быстренько сдам Сириуса властям и получу вознаграждение. Надо попросить дядю Люциуса, чтобы повысили его там как‑нибудь. Затем куплю такой же костюм, как Драко вчера, котел Бромеля в «Горбин и Блэк», две мантии у мадам Мал…

— Сколько дней до школы осталось, Гарри? — почему‑то ехидно поинтересовался папа, вскинув брови.

— Девятнадцать…

— Много, слишком много. Ты глупеешь прямо на глазах… — сокрушался он, вновь взяв в руки газету.

— Я?!

— Если ты хоть на мгновение посмеешь предположить, что я — это будут самые длинные девятнадцать дней в твоей жизни…

За словом в карман я предпочитаю не лезть.

— Если провести их в лабиринте каминной сети, проходят они очень быстро. Особенно если родной отец не в состоянии тебя оттуда вытащить!

Спустя минуту гнетущего молчания, папа пришел в себя, и притворился спокойным. Если бы не нервно подергивающийся уголок правого глаза, я мог бы и поверить, конечно.

— Ты подружишься с ним, станешь ему близким и понятным. Пожалуешься… на меня.

— На тебя?! — настала очередь моего глаза дергаться.

— Скажешь, я плохой.

Уставившись в зеленоватую от сырости и плесени стену у окна, я глубоко задумался, а после деликатно заметил:

— Ты плохой.

— Плохой отец!

Тут у меня тоже имелась парочка замечаний, если честно.

— Так хороший, а отец плохой… ясно?

— Хороший плохой отец, ясно. Куда еще яснее… — пригорюнился я.

Папа посмотрел на меня поверх газеты.

— Ты всегда находишь выход, Гарри. Ты доказал это многим, очень многим. А Сириус единственный, кто в состоянии найти Ремуса. У нас не бог весть сколько времени, кстати. Если он не выпьет моё зелье вовремя — это конец.

— Я хочу его убить.

Ответа мне пришлось дожидаться.

— Да? Ну как знаешь, как знаешь…

— Где крестный сейчас?

— Его, в образе пса, разумеется, засекли мои ловушки в Паучьем Переулке, недалеко от бывшего дома Эвансов. Я там жил до твоего рождения, мерзкое, зловонное место. Полагаю, он хотел со мной поговорить… или отомстить. Не удивлюсь, если он считает виноватым меня.

— Ты виноват.

— Лишь частично, Гарри… — прошептал обвиняемый. — И плачу я по счетам исправно. А ты немедленно прекрати корчить из себя мистера Очевидность!

— Да ладно…

Однако, толком надуться или обидеться я не успел.

— А–а-а–а… — со двора раздался чей‑то крик и железный лязг. — Помогите–е-е–е…

Папа вытянулся в струнку и обернулся к окну.

— Ты бочку переключил?

Мне ничего не оставалось, как хлопнуть себя по лбу и признать свою вину — переключить своеобразную охранную сигнализацию в более щадящий, дневной режим, я попросту забыл. Вот тебе и первое неудобство, доставленное мне Сириусом, и что‑то подсказывало — не последнее!

— Гарри, когда‑нибудь ты все‑таки лишишь меня крестника, несомненно… — обреченно заявил крестный папа Драко и понесся во двор.

И в самом деле, посреди двора, в грязной жиже и самом красивом выходном костюме из серого атласа, который я только видел, сидел Малфой младший. На выручку любимцу неслась Хельга, за ней по мокрой вязкой земле мчался взволнованный родитель, а за ним плелся я. По пути к несчастному хвастуну, а приятель явно собирался похвастаться передо мной нарядом, я вспомнил еще и то, что забыл посеять газон. Чувствую, на следующей неделе мне придется посадить здесь уже сад…

Невеселым, понятное дело, оказался и Драко. Однако блондин восседал в луже почти спокойно, можно сказать — стоически сносил удар судьбы, а при моем приближении даже улыбнулся и сказал:

— А у вас бочка кусается.

— Да? — удивился я и получил крепкий отцовский подзатыльник. — Она не специально…

В первый раз за всю свою жизнь я узнал, что желание учиться в школе — это не выдумка хитрых преподавателей, а моя личная суровая реальность.

* * *

Под мерный стук колес и легкий свист ветра, врывающегося в приоткрытое окно, вполне себе возможно наслаждаться жизнью. Когда‑нибудь я так и поступлю — закрою двери и выгоню из купе друзей, недрузей, врагов и всю их плохо пахнущую живность.