Паисий Святогорец - Отцы-святогорцы и святогорские истории

• Название: Отцы-святогорцы и святогорские истории
• Автор: Паисий Святогорец
• Жанр: Религия

Старец Паисий

Отцы–святогорцы и святогорские истории

Перевод с новогреческого Сергея Говоруна

© Свято–Троицкая Сергиева Лавра, 2001 Макет, оформление, иллюстрации 

---

И вот однажды привратнику монастыря явился Христос в виде нищего и попросил у него немного хлеба. Привратник с огорчением говорит ему:

— У нас нет хлеба, брат, поэтому мы перестали принимать посетителей. Однако погоди, я принесу тебе из келлии свой кусок хлеба.

Он побежал в келлию и принес ему свой кусок хлеба. Вдруг он видит, как лицо нищего засияло.

Нищий, взяв хлеб, говорит привратнику:

— Знаете ли вы, почему монастырь постигло такое бедствие? Потому что вы изгнали из обители двоих:"давайте"и"дастся".

После этих слов Он сделался невидимым, озарив все вокруг светом, ослепившим привратника. Тот в страхе и растерянности побежал к настоятелям обители и рассказал им о случившемся. Отцы сначала мучительно вспоминали, кого же они изгнали. Но потом поняли, что тот нищий был Христос, и уразумели евангельские слова:"Давайте, и дастся вам"(Лк. 6, 38).

После этого они немедленно раскаялись в своем грехе и, как только начали подавать от недостатка своего бедным, получили щедрые благословения Божий.

Попечение иконы Божией Матери Гликофилусы об обители преподобного Филофея

Во время немецкой оккупации запасы пшеницы в монастыре преподобного Филофея были на исходе, и отцы решили прекратить принимать посетителей. Один благочестивый старец отец Савва, узнав об этом, опечалился и начал упрашивать совет старцев обители не делать этого, потому что этим они опечалят Христа и монастырь лишится благословения. Он привел множество примеров из Священного Писания, в том числе историю вдовицы из Сарепты Сидонской и пророка Илии (см. 3Цар.17), и его, наконец, послушались. Однако по прошествии какого‑то времени старца стали донимать укорами, говоря:

— Мука закончилась. Что теперь будет? Старец им отвечал:

— Отцы мои, то немногое, что еще осталось, доедим вместе с народом, а Божия Матерь нас не оставит.

В кладовых монастыря оставалось лишь двадцать пять окад пшеницы и больше ничего, и монахи начали довольно язвительно выговаривать отцу Савве:

— Отец Савва, пшеница закончилась, что теперь будет?

Но благочестивый и исполненный веры старец на это отвечал:

— Не теряйте надежды на Гликофилусу. Замесите оставшиеся двадцать пять окад, испеките из них хлеб и раздайте его братии и мирянам, а Бог, как Благий Отец, позаботится о всех нас.

Когда у них закончился последний хлеб, то не успели они даже проголодаться, как к пристани монастыря причалил корабль, шедший из Кавалы, и капитан предложил обменять пшеницу, которую он вез, на дрова. Монахи, видя очевидный Промысл Божией Матери, Которая, как Добрая Мать, позаботилась о Своих детях, прославили Бога. Конечно, больше всех славил Бога и благодарил Божию Матерь отец Савва, всегда воссылавший Ей благодарения самой своей святой жизнью.

После этого он напоминал отцам:"Разве я не говорил вам, что Божия Матерь нас не оставит?"

Немилосердный монах, впавший в прелесть оттого, что подвизался без любви и рассуждения

Отец N пришел на Святую Гору вместе со своим другом. Они решили стать монахами после одного чуда, свидетелями которого оказались у иконы Божией Матери на острове Тинос, когда получил исцеление один расслабленный от рождения. Его друг остался жить в Новом скиту, а сам отец N обошел всю северо–восточную часть Святой Горы и принял монашество в одном особножительном монастыре.

Так как жизнь в особножительных монастырях свободная, нужна большая осторожность, потому что при неправильном пользовании свободой можно стать еще хуже, чем в миру, можно также впасть в прелесть.

Отец N горел ревностью к подвигам, однако расслабленный дух особножительного монастыря породил в нем сначала гордость, а затем и превозношение.

Чем больше он с гордостью подвизался, тем сильнее ожесточалось его сердце. Его не волновало, что его ближний находился в опасности или скорби, — главным для него было совершить свои многочисленные сотницы и сделать побольше поклонов. Все свое время, с точностью до минут, он заполнил подвигами, чтением канонов и так далее. Он эгоистически понуждал себя к подвигам, чтобы стать святым, и в конце концов начал ощущать душевную тяжесть. Он соблюдал строгий пост, ничего не вкушал до вечера или же по три дня подряд. Тот, кто встречал его — согбенного, высохшего, с серьезным выражением лица, — судя по его внешнему виду мог вообразить, что перед ним великий подвижник. Он имел послушание лесничего, которое тоже сильно ему вредило. Когда он возвращался в монастырь, можно было подумать, что это Антоний Великий спускается с гор (из жития святого Антония Великого известно, что, когда возникла опасность для Церкви от арианской ереси, он оставил гору, на которой подвизался, и спустился в Александрию, чтобы защитить Православие — перев.). Он не разговаривал ни с кем из братии, закрывался у себя в келлии и, как я уже говорил, эгоистически понуждал себя к подвигам, чтобы стать святым.

Однажды один рабочий упал в лесу с дерева и, бедный, покалечился. Его сын тут же взвалил его на себя и донес до монастыря, чтобы сообщить о случившемся лесничему отцу N и попросить у него одеяло, чтобы отнести своего отца на пристань и отправить в Фессалоники. Монах, к сожалению, не только не дал ему одеяла, но даже не захотел выслушать его, пожалев времени, которое отнимал у него юноша со своим отцом. Хотя на самом деле, конечно, он был обязан не только выслушать его, но и помочь, потому что был лесничим и проэстосом. Однако, к несчастью, он закрыл перед юношей дверь своей келлии, чтобы не терять времени, и продолжил свое правило.

Отцы обители, увидев плачущего юношу, подошли к нему и спросили, что случилось. Узнав причину его горя, они пожалели его, успокоили и помогли ему перевезти отца и устроить его в больницу.

После такого немилосердия (!) неудивительно было, что от него совершенно отошла благодать Божия и он, несчастный, постепенно впал в помрачение. Он начал хвалиться, что достиг уже меры святых отцов и видит святых, Ангелов, Свет и так далее.

Однажды ему в очередной раз явился якобы Ангел и говорит:

— Отец N, быстро собирайся, потому что я скоро еще раз приду и заберу тебя с собой. Тот ответил:

— Как благословишь! — и поспешно надел на себя свою новую рясу и схиму.

Вскоре"Ангел"снова его позвал:

— Давай скорее, залезай на подоконник, и я тебя заберу.

Отец ему в ответ:

— Погоди, дай мне найти скамейку, чтобы забраться.

После этого разговора, как мне рассказывал проигумен отец X, послышался удар о землю и выкрик"Ох!"Когда подбежали отцы, монах уже скончался. Он разбился, потому что был рослый, да и высота была большая — он упал с третьего этажа на мощеный двор. Отцы положили его в одеяло. Их скорбь была двойной, потому что больше всего они думали о погибели его души. После этого они поднялись в его келлию, чтобы навести в ней порядок, и нашли там лист бумаги, на котором большими буквами было написано следующее:"Под этим листом лежат три тысячи драхм на сорокоуст. Если вы не совершите его за меня, то да будет на вас проказа Гиезия, муки Иуды и анафема 318–ти богоносных отцов Первого Вселенского Собора". А в конце стояла его подпись.

Благий Господь, Который есть весь милосердие, да помилует Свое несчастное создание, а для нас это двойное падение прельщенного брата да будет двойным тормозом, чтобы мы подвизались с великим смирением и любовью и таким образом приблизились к Богу. Аминь.

Монах, спасшийся от великой прелести

Монах одной из обителей подвизался с большой ревностью, но при этом имел великое самомнение. Постепенно он перестал причащаться, потому что поверил помыслу, который говорил ему, что у него больше нет нужды в Божественном Причащении и что в нем обитает Христос. В церкви он брал только антидор, и этого ему часто хватало на целый день, ибо он строго постился. Святой воды он никогда не пил и говорил себе, несчастный:"Я уже стал святым, и моча у меня освящена. Я могу пить ее, когда захочу".

И вот этот несчастный начал пить свою собственную мочу! Представляете, в какую мерзкую прелесть он впал?

Он стал дичать, бесчинствовал в обители и нес всякую несуразицу. Отцы были вынуждены ради его собственной безопасности заключить его в монастырской башне, а сами стали молиться, чтобы он пришел в себя. Одному из братии они поручили ухаживать за ним и следить, чтобы он ничего с собой не сделал. Всякий раз, когда этот брат приносил ему еду, он рассказывал ему о каком‑нибудь из своих ложных видений:"Я, брат, видел святого", или:"Я видел Ангела", или:"Я буду святым мучеником"и так далее. Брат, зная об этом, никогда не оставлял ему острых предметов и приносил все готовым, очищенным и нарезанным.

Но однажды, когда он по случаю праздника принес ему открытую банку сардин, лукавый задал ему хлопот. После того, как прельщенный брат съел свой обед, ему опять явился диавол в виде Ангела и говорит:"Христос уже уготовал тебе преподобнический венец. Теперь готовит и мученический, ожидая, что ты совершишь мученический подвиг в этой темнице, в которой ты терпишь страдания ради Его любви".