Кеннет Роуз - Король Георг V

• Название: Король Георг V
• Автор: Кеннет Роуз
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028082-3, 5-9660-1444-2

Георг V.

Последний из английских королей, чье правление было озарено отблеском Викторианской эпохи.

Тихий, мягкий человек, сумевший удержать страну от хаоса и во время Первой мировой войны, и во время политических кризисов 1920-х гг. и экономических катастроф 1930-х…

В бурную эпоху исторических перемен, когда империи Европы рушились одна за другой, династия Виндзоров смогла сохраниться на троне лишь благодаря Георгу V.

Как ему удалось совершить это?

Ответ на этот вопрос вы найдете в великолепной книге Кеннета Роуза «Король Георг V», удостоенной престижнейших премий Великобритании.

---

Для того чтобы проводить политику правительства в палате лордов, Макдональду пришлось привлечь на свою сторону людей с довольно причудливой политической биографией. Холден, с 1915 г. все больше расходившийся с либералами, вновь стал лорд-канцлером. Лорд Пармур, когда-то бывший депутатом от консерваторов и получивший титул с помощью Асквита, после войны вступил в лейбористскую партию и теперь стал лордом — председателем Тайного совета. Еще один новообращенный, генерал-майор Кристофер Томсон, был назначен министром ВВС. Лорд Челмсфорд, бывший вице-король Индии, не входивший в какую-либо партию, согласился занять не пользовавшийся спросом пост 1-го лорда Адмиралтейства.

Сэр Сидней Оливье, ушедший в отставку в 1920 г., как и Томсон, стал пэром и был назначен министром по делам Индии.

Для назначения на менее значительные посты Макдональду, который и так собрал вокруг себя людей с самыми разнообразными политическими убеждениями, представлявших все классы общества, пришлось заглянуть в придворный альманах. То, что ему придется кому-то давать эти должности, вряд ли когда-либо приходило ему в голову — например, лорд-гофмейстера, главного камергера, шталмейстера[136] и прочих вельмож королевского двора. Тем не менее на протяжении жизни многих поколений все эти придворные чины раздавались именно находившимся у власти премьер-министром и лишь на период существования действующей администрации — эту практику многие с полным основанием считали громоздкой и зачастую неэффективной. Еще во времена коалиции во главе с Ллойд Джорджем Стамфордхэм тщетно предлагал сделать должность лорд-гофмейстера постоянной и неполитической. Теперь это становилось неизбежным: среди лейбористов просто не было людей с аристократическим происхождением и приличным состоянием, которые традиционно занимали эти посты. Поэтому король отдал ряд распоряжений: лорд Кромер, его лорд-гофмейстер со времен падения коалиции Ллойд Джорджа, будет продолжать исполнение своих обязанностей независимо от будущих изменений в правительстве; лорд Шефтсбери будет точно так же оставаться главным камергером; после намечавшейся отставки лорда Бата с поста шталмейстера лорд Гранард станет его постоянным преемником. Три камергера (высший ранг конюшего) также были назначены королем без консультаций с правительством; одновременно их освободили от прежних политических постов в палате лордов. Тем не менее находившийся у власти премьер-министр по-прежнему назначал придворных более низкого ранга на должности, связанные с организацией работы палаты общин. Все эти изменения, по необходимости принятые первым лейбористским правительством, создали прецедент, в соответствии с которым пришлось действовать всем последующим администрациям.

Конституционный монарх не имеет права выражать свои политические предпочтения, не может выказывать свое благосклонное отношение к той или иной партии. По мнению Бейджхота, его роль можно сравнить с ролью постоянного секретаря в каком-либо правительственном департаменте — он участвует в деятельности любой администрации независимо от ее политического лица. С 1910 г. король Георг V редко нарушал необходимый нейтралитет, причем лишь в тех случаях, когда защищал, как он считал, национальные интересы. Могла ли эта беспристрастность короля сохраниться и в отношении лейбористского правительства?

В глубине души король едва ли не любые перемены считал переменами к худшему, и если бы его заставили изложить свое личное кредо, он, без сомнения, повторил бы величественное заявление директора Итона: «У меня нет политических взглядов, но ради блага страны я голосую за консерваторов». Действительно, раньше он не слишком скрывал свою неприязнь к социализму и лейбористской партии. В 1912 г. это побудило его направить из Букингемского дворца на Даунинг-стрит следующее письмо, касающееся Альфреда Расселла Уоллеса, выдающегося натуралиста, которого король за четыре года до этого наградил орденом «За заслуги»:

«Король просто шокирован тем, что обладатель ордена „За заслуги“ открыто объявил себя социалистом. Я имею в виду доктора Альфреда Расселла Уоллеса, который в письме, появившемся в сегодняшней „Таймс“ по случаю ужина у господина Хайндмана, с гордостью называет себя социалистом.

По словам короля, ему все равно, является ли тот или иной человек либералом, радикалом или тори, однако он считает, что орден „За заслуги“ не должен вручаться социалистам».

Это не было каким-то мимолетным настроением. В июне 1923 г., примерно за полгода до того, как лейбористское правительство пришло к власти, Невилл Чемберлен пересказал сестре свою недавнюю беседу с королем. «О лейбористской партии он выражался, как всегда, резко», — сообщил он. Когда в декабре 1923 г. король предложил Болдуину остаться на посту премьера до открытия нового парламента, лейбористы не имели никаких оснований верить, что дальнейшие его поступки будут продиктованы исключительно конституционными соображениями. Один из старейших членов парламента Джордж Лэнсбери публично напомнил королю о судьбе Карла I, которая может постичь его в том случае, если он попытается проигнорировать волю народа. Истерия охватила все политические партии. «Воцарение лейбористской партии, — писал в „Таймс“ номинально все еще остававшийся либералом Черчилль, — будет серьезным общенациональным бедствием, обычно обрушивающимся на государства после поражения в войне». Бальфур также страшился установления социалистического режима. «Будет национальная катастрофа, — говорил он Биркенхеду, — если лейбористы сейчас придут к власти, даже на короткое время».

Многие думали, что король разделяет эту тревогу. «Боюсь, он испытывает некоторые опасения, — писал Макдональд после того, как принял назначение на пост премьера. — Было бы просто чудом, если бы он ничего не опасался». Однако с того момента, когда лейбористы сформировали правительство, король использовал любую возможность продемонстрировать им свое доверие как публично, так и в частном порядке; когда же старые друзья пытались выразить ему сочувствие по поводу происшедшего несчастья, то получали в ответ резкую отповедь.

Те из министров, которые оставили воспоминания о первом лейбористском правительстве, единодушно отмечали не только корректное поведение короля, но и его доброжелательность. «Если бы лейбористское правительство встретило со стороны короны холодный прием, — писал в дневнике Макдональд, — мы бы ответили в том же духе. Но этого не случилось. Отношение было тактичным, радушно-корректным, человечным и дружеским. Встречаясь со мной как с министром, король всегда давал почувствовать, что видит во мне друга». Клайне отдавал должное «радушному, доброжелательному, тактичному поведению короля Георга V, подлинно конституционного монарха, который всегда принимал близко к сердцу волю народа». А Томас восклицал: «Ей-богу, он великий человек!»

Реакция интеллектуалов была более сдержанной. Ч. Ф. Тревельяну, новому министру образования, не понравилось молчание короля во время принятия им присяги; он жаловался, что «во время этой церемонии король действовал как автомат». Сидней Вебб, серьезный социолог, обычно не склонный к каким-либо фантазиям, заявлял, что, когда он принимал во дворце полномочия, то слышал там шум, не уступающий по силе грохоту первоклассного железнодорожного вагона. Холден покровительственно замечал: «Вчера имел с королем весьма дружескую беседу и объяснил ему много такого, чего он не понимал». В данное его коллегами описание лорд-канцлер вносит более оптимистическую ноту:

«Рассказы о новых министрах стали ныне в Лондоне весьма популярными, но они на девяносто процентов выдуманы, однако я верю, что Томас действительно заявил, представляясь руководителям департаментов министерства колоний: „Я здесь для того, чтобы в Британской империи не было беспорядка“. Я также слышал, что наш новый военный министр Стивен Уолш — очень приятный малый и твердый тред-юнионист — произвел прекрасное впечатление на своих генералов, заявив, что выступает за верность королю. Форин оффис же просто счастлив, получив обходительного Макдональда вместо самовластного Керзона, обходившегося со своими подчиненными как с рабами. В целом новое правительство встретило со стороны чиновничества весьма дружеский, даже сердечный прием».

Внутренняя политика Макдональда не вызывала тревоги ни у короля, ни у страны. Находясь у власти только благодаря либералам, лейбористы в любом случае были вынуждены проводить умеренную, осторожную политику. По предложению Сноудена были снижены пошлины на чай, кофе, какао и сахар. Увеличены заработки сельскохозяйственных рабочих и пособия по безработице. Правительство обещало повысить пенсии и снизить квартирную плату. Переписка между дворцом и Даунинг-стрит отражала лишь спокойствие и взаимное доверие, что приятно контрастировало с той озлобленностью, что царила во времена Ллойд Джорджа, и той нерасторопностью, которая характеризовала правление Болдуина. В августе 1924 г., после ужина в Каузе, Биркенхед дерзко спросил короля, нравится ли ему Макдональд. Король ответил, что Макдональд всегда лучше его информирует, чем предыдущие премьер-министры.