Александр Архиповец - Танцующая в пламени.

• Название: Танцующая в пламени.
• Автор: Александр Архиповец
• Жанр: Книги

---

Леон волнуясь и часто сбиваясь, стал сумбурно повествовать о матери и сестре. О смерти Азиса, о том, как угодил в сети интриг, сплетенных Макрели. Об острове Скорби и бегстве, о пути в Сак. Обо всем, что довелось испытать за последний месяц.

В доказательство того, что говорит правду, извлек из сумы торлитовый фаллос миледи, покраснев до корней волос.

Барель, равнодушно покрутив его в руках, положил на стол.

- Ну что ж, Леон. Поживи пока во дворце. Отдохни немного.

Поговорить мы с тобой еще успеем. Ступай!

Но чутье Барелю подсказывало иное. Будет еще всего одна мимолетная встреча. Ах, сынок, сынок! Всю жизнь я спасал чужих детей. А для родного - времени так и не нашел. Но если я сейчас тебя признаю и возвышу, то сломаю твою судьбу. Все будет, будет, но потом - годы спустя. Ты уж не обессудь,.. но "Книга судеб" неприкосновенна.

- Ваша светлость!

Вопросительно взглянул на Люсьена.

- Скажите… Леон, Леон может быть Вашим сыном?

- Да, Люсьен! Да!

- Тогда почему же, мой господин?..

- Так нужно… Прошу, запомни мои слова! Спустя годы вы встретитесь вновь. И тогда ты должен ему помочь. Обещаешь?

- Клянусь!

- Иногда такие клятвы превращают жизнь в каторгу. Надеюсь, тебя эта участь обойдет стороной.

Запел серебряный молоточек. Без острой нужды их беседу никто не смел прерывать.

Де Веляно сам отворил дверь. Слуга подал пакет.

- Прошу меня простить. Гонец едва жив. Говорит - не терпит отлагательства.

Леон взломал печать Филиппа. Знакомый почерк. Вот только писавшая рука слишком дрожала: "Леон! Заклинаю тебя всем святым, помоги!.."

Ziriz, сильно сжал запястье, предупреждая об опасности.

***

Лучик Оризиса, по-хозяйски осмотрев комнату, нашел безмятежно спавшего Леона. Возмущенный таким безобразием, стал упрямо пробиваться сквозь сомкнутые веки - будить юношу. Вначале, тот недовольно вертел головой, прикрывая глаза рукой, попытался спрятаться под шелковым покрывалом. Наконец, громко чихнув, открыл глаза. Сон мигом исчез, будто и не было вовсе. Темно-зеленый бархат обоев, серебро светильников, резная дубовая мебель, пуховая перина и аромат стоящих в высокой инструктированной золотом вазе гливеций - все говорило о богатстве и значимости.

"Так признал его отец или нет? Ни слова об этом сказано не было.

Но взашей не гнали, да и в каземат, как наглого лжеца и самозванца, не волокли. Наоборот, позволили вымыться в графской купальне, хорошо накормили, поселили в богатые покои".

Леон сел, еще раз оглянулся по сторонам. На прикроватной тумбе лежали вычищенная сухая одежда, тугой кошель, арбалет. Рядом с ними на огромном, почти на всю комнату ковре с ворсом в добрую ладонь - его дорожная сума.

Значит, ему не приснилось, и отец ночью все-таки приходил. Леон вспомнил печальные глаза, ласковую руку - потрепавшую его по голове.

"Почему я не проснулся? Почему с ним не поговорил? - терзался он.

- Ведь ничего так и не сказано! И арбалет, и заплечный мешок, и деньги - намек ясен. Я должен уйти! То ли я ему не нужен, то ли встреча не ко времени. Хочет сохранить мое существование в тайне. От кого? Почему? Намного проще было бы не признать, отказаться. Но ведь не стал же! Было бы все намного проще, если бы сказал прямо. Значит, не мог. И боится, скорее всего, не за себя, а за меня. А потому, нужно поступить так, как он "советует".

Едва Леон оделся, как, словно по волшебству, появилась молоденькая служанка с серебряным подносом в руках.

- Ваш завтрак, господин. Его светлость граф изволили отбыть по неотложным делам. Мне велено Вас не будить, но когда проснетесь, передать, что вольны в своих поступках. Можете остаться в замке до возвращения графа, а можете проведать матушку - потом вернуться. К обеду в Тор отправляется караван. Ваше место оплачено.

"Ну вот, кое-что и прояснилось, - подумал Леон. - Но почему через служанку? Не желал посвящать прочих?"

- Спасибо, милая, - ответил он. - Так я и сделаю.

Купцы приняли его с уважением, но без подобострастия. Указали на добротного коня и припасы. Все оплачено из графской казны.

И вновь - Имперский тракт. "Ворота" Межгорья хоть и отворены, но в воздухе пахнет войной. Еще нет шума, людских криков, предсмертного конского ржания, звона стали, шшелиного жужжания арбалетных болтов.

Но с лиц исчезли доброжелательные улыбки, изменился тон офицеров.

Понемногу к границе стягиваются тысячи. На удивление, их караван пропустили быстро и без назойливого таможенного осмотра.

"Не иначе, постарался отец!" - решил юноша.

Теперь, про себя, иначе графа Сакского он не называл.

"Отец! И все тут! Отец".

В Лотширии тоже было неспокойно. Война никогда не несет простому люду ничего хорошего. Страх, уныние, смерть, безнадегу - да! И, конечно же, нищету. Пусть главные события происходили где-то у стен

Лота, но не наложить отпечатка на всю страну они не могли. На дороге появились беженцы, погорельцы, нищие. Люди поглядывали друг на друга ворками. В любой момент готовые вцепиться зубами в глотку. Словно грибы после дождя множились ватаги разбойников. Ведь больше тракт никто не охранял.

Холодные ночи первого осеннего месяца, сарвуда выдались на редкость тревожными. Разрывая молочную пелену облаков на землю, вопрошающе поглядывали Тая и Гея. Недоверчиво, осторожно, словно опасались, что человеческие распри перекинутся на небеса. И лишь

Звездный Дракон, казалось, радовался и смеялся. Его нисколько не волновали горести и беды смертных.

И все же, караван в Тор благополучно дошел. Еще до въезда в город

Леон, поблагодарив спутников, отделился.

Нравилось ему это или нет, но с некоторых пор Ториния превратилась во вражеский стан - здесь Фергюст, Макрели. Возможно, они уже знают чей он сын. Разговор с матерью могли подслушать и донести. Лишняя осторожность не повредит.

В город Леон вошел пешком, затерявшись среди крестьян, везших на рынок свой товар. Нахлобучив берету на самые глаза, прошелся торговыми рядами. На месте Юргиса хозяйничал Лямбам. В открытых дверях своего дома увидел чужую прислугу.

Сердце сжалось предчувствием страшной беды: " Где мать, сестра?

Что с ними?"

Побрел на околицу Тора, к лачугам, где жил наемный караванный люд: возницы, охрана, строители. К счастью, учивший его стрелять из арбалета Муф, оказался дома. Увидев юношу мгновенно протрезвел, испуганно оглянувшись по сторонам, прикрыл дырявую дверь лачуги, будто она могла сохранить тайну.

- Неужто ты, Леон? Вот уж не думал, что увидимся. Ловсек велел молчать, грозился вырвать языки…

- Создатель ему судья! Скажи лучше, что с матушкой и сестрой.

Почему Давсен хозяйничает в отцовской лавке, почему чужие люди в доме?

- А Вы, господин, не знаете? - Муф опять перешел на "вы", стал величать господином.

- Не знаю! Ну же, говори!

Возница, пряча глаза, вылил остатки вина из глиняного кувшина в кружку с отбитой ручкой. Он долго держал его перевернутым, словно считал драгоценные капли. Единым махом выпил. У Леона и вовсе оборвалось сердце.

- Беда у Вас, господин,.. большая беда, - проскрипел возница дрожащим, словно треснувшая подпорка фуги, голосом, - сестра ваша отошла в мир иной, а матушку забрали в казематы люди Макрели. А оттуда, сами знаете, обратной дороги нет. Служку, и ту забрали.

- За что же, Муф? Матушка ведь дурного слова не скажет…

- Одному Создателю известно за что. Поговаривают, бранила герцогиню нашу, Софью - ведьмой. Мол, она забрала жизнь и душу сестры Вашей Янины. Ту нашли мертвой у часовни Перуна…

Леон долго молчал, пораженный услышанным. Он словно оглох. Даже для слез не нашлось места. Наконец, к сознанию вновь стали пробиваться слова Муфа.

- …злые языки болтают всякое: мол, Давсен-Лямбам постарался.

Хотел прибрать к рукам место и имущество батюшки… ваше добро, господин. Можно ли верить - не знаю. Одно точно - хозяйничает сейчас там он. Вы бы, господин, с дороги отдохнули. А я поброжу по городу, узнаю, что где слыхать. Заодно, - чего пожевать, да и винца…

Господин, очнитесь, у вас пары монет не найдется? Шибко плохо мне…

***

"Власт! Когда ты будешь читать эти строки - уже многое тайное станет явным. И все же, прошу, еще раз, может быть последний, послушайся моего совета.

Я отбыл по вызову Филиппа, который попал в Лотширии в беду и просит помощи. Однако боюсь, что его рукой водила известная тебе

Салма де Гиньон. Да, да - именно та Салма, что величает себя Розой

Трехглавого. С острова Скорби ее освободил Мартин Макрели. Думаю, он же, пристроил к Филиппу. В этом случае ничего хорошего ждать не приходится. Ему не устоять… И тем не мене, не поехать я не могу.

Кроме тебя - написал герцогу Альвену, барону Френсису де Мо и

Николя де Гиньону. Думаю, последний вскоре к тебе присоединится.

Если Филипп предал, и Макрели меня пленит - не мешкая, переходи границу Лотшириии. В твоем распоряжении четыре тысячи отборного войска, мои верные боевые друзья Люсьен де Веляно и Бармин де Сузе.