Антология - Поэзия Африки

• Название: Поэзия Африки
• Автор: Антология
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

В настоящее издание включены стихотворения поэтов Африки.

Вступительная статья Роберта Рождественского

Составление и примечания: М. Ваксмахер, Э. Ганкин, И. Ермаков, А. Ибрагимов, М. Курганцев, Е. Ряузова, Вл. Чесноков.

Статья к иллюстрациям: В. Мириманов.

Стихи в переводе: М. Ваксмахер, М. Кудинов, А. Ревич, М. Курганцев, Ю. Левитанский, И. Тынянова, П. Грушко, Б. Слуцкий, Л. Некрасова, Е. Долматовский, В. Рогов, А. Сергеев, В. Минушин, Е. Гальперина, А. Големба, Л. Тоом, А. Ибрагимов, А. Симонов, В. Тихомиров, В. Львов, Н. Горская, А. Кашеида, Н. Стефанович, С. Северцев, Н. Павлович, О. Дмитриев, П. Антокольский, В. Маркова, М. Самаев, Новелла Матвеева, Э. Ананиашвили, В. Микушевич, А. Эппель, С. Шервинский, Д. Самойлов, В. Берестов, С. Болотин, Т. Сикорская, В. Васильев, А. Сендык, Ю. Стефанов, Л. Халиф, В. Луговской, A. Эфрон, О. Туганова, М. Зенкевич, В. Потапова.

---

КАОБЕРДИАНО КУНОТИ[118]

Ритм ожиданья Перевод Ю. Левитанского

Повремени, Море,
еще подожди малость,
повремени малость,
Ветер, таящий бурю,

надо копить ярость
здесь, в полосе прибрежной,
быть всегда наготове,
ждать, когда час настанет.

Ярость ваша понятна,
гнев ваш мы понимаем,
но, чтоб добиться воли,
надо иметь терпенье.

Когда же команда грянет —
ночь для них станет ядом,
любая звезда — снарядом,
нацеленным прямо в сердце.

(Тогда, пожалуйста, Море,
выйди из берегов —
ну, что тебе стоит, Море!
Тогда, пожалуйста, Ветер,
смети их с лица земли —
ну, что тебе стоит, Ветер!)
Тогда уж португальцам,
в ад попавшим,
захочется спастись,
да будет поздно.

МАНУЭЛ ЛОПЕС[119]

Голоса Перевод Новеллы Матвеевой

В ночи, что зыблется без звезд и без луны,
я слышу голос. Он растет из глубины,
в той стороне, что неизвестна мне,
неведома…

В порту у человека одинокого
спрошу: «Что там за крик — пустынный и протяжный —
доносится из бездны ночи влажной?
Не так ли мать зовет, зовет далекого
бродягу в гавани?»

«То голос моря, то шумит прибой.
…Корабль ушел в назначенное плаванье
и взять не захотел меня с собой».

В ночи струистой, в тьме необозримой
идет корабль — собрат пустыни сонной,
и на волне дробимой
качается, как месяц отраженный.

Спрошу у человека меж водою
и небом, бредящего далями матроса, —
и вздрогнет он от моего вопроса:

«Что там за крик — пустынный и протяжный —
проносится над ночи пустотою,
как трепет ветра в заросли густой?»
«То голос порта, то зовет прибой.
…На рейде старом, рейде захолустном
мне вслед она платком махала грустным:
я взять не захотел ее с собой…»

Корабль Перевод Новеллы Матвеевой

Солнечным утром,
о, как хорош проплывающий мимо,
в синее-синее море плывущий — в ровном порыве парус раздутый,
вьющий и вьющий по водам узоры, без веера пены, легко, без нажима…
Ах, только это! Над истинным морем подлинный парус
машет и машет кому-то в безгранье, как белый платок расставанья,
а живописец-ветер легкой рукою
на великаньем холсте простора с тайной тоскою
кресты перепутий морских набрасывает на память,
как мастер, сосланный за горизонт, на затерянный остров изгнанья…

Моменты Перевод Новеллы Матвеевой

I

(Истории так часто повторяются…)
Моменты — те же двери на шарнирах,
вертящиеся вечно и привычно:
то отворяются, то затворяются,
но кто в них проникает — безразлично…
(Открыты царственно развилки мира
для тех, кто нм с улыбкой покоряется.)

II

Был миг. Он за руку схватил меня когда-то
и бросил —
оглушенного, ненужного,
как бы наемного, но безоружного
и безнадзорного солдата
в необъяснимый бой, где только сил растрата.
Был миг, который
мне дал предвиденье картин грядущих,
больших и малых, —
я угадал их,
и сделал шаг вперед под их влияньем,
покорный будущего настояньям,
и снова сделал шаг под торопящим взором
событий ждущих…
Был миг. Он мне открыл пейзажей вереницы,
а для истории — ни уголка страницы.
(Он только приоткрыл историю. Потом,
не дав ей вырваться, прикрыл другим листом,
и много мертвых тел осталось на дороге.
Вот — странных тех побед бесславные итоги…)

III

Поэт, едва-едва проснувшийся во мне!
Дорожный твой мешок до верха полон ныне:
в нем — тяжесть некогда отринутых минут,
груз жестов, прерванных сквозь сон, на половине…
Бедняга, ты бредешь без цели,
наугад,
петляя, путаясь в лохмотьях той одежды,
подобранной с дорог,
которую сносил,
хоть вовсе не носил, да и не видел прежде…

Экран Перевод Новеллы Матвеевой

За этой сменой волн, которым ни конца, ни остановки,
за этим горизонтом неизменным,
на этой белой полоске в синем море
(в шторма и в бури — серой),
оставленной винтами устремленных
вперед, неугомонных кораблей…
(Мечты бегут, как волны, над ироничной бездною-химерой;
в рассвет прекрасной жизни и, может быть, уже в дорогу к ней,
подхлестнутые верой…),
…есть голоса иные,
глаза, вместившие иные виды света,
безумием цивилизаций рожденные, нервные токи,
которым Атлантику не пересечь и, к нам не прорвавшись, остыть;
есть человек в толпе, и есть широкий
размах континентов —
и волнореза песне волнующей — их не достичь…

Там есть, о братья, борьба любая
для всякого, в ком бороться жажда,
и есть экран, на котором чувства твои отразятся в оттенке каждом:
поезд — сталь, что кусает сталь, рев городов над молчаньем полей;
в ошеломительной вышине — самолет бурящий, сверлящий даль,
бессонными светляками глаз вращая во тьме ночей;
тщеславные мультимиллионеры, —
всех представимых вещей короли,
что свет затопили без толку и меры
рекламой прекрасного в нынешнем веке; что подожгли
твой нищенский взор, пожирающий запоздалые,
отсталые газеты и журналы,
где блестят кинозвезды надменные, вожделенные,
невесомые, словно обожествленный картон.
А за всем этим — стужа, бон-тон,
дно, клоака, бессильная злоба,
преступленье, позор, мотовство,
вихрь отчаянной схватки…
— А здесь? Ну а здесь — ничего.
Здесь — покорность. И каждый, не зная пути своего,
выбирает его без разбора, в слепом беспорядке…

За этой сменой волн, бегущих без конца и остановки,
я знаю, есть дороги для поступи героев,
и руки добрые, что машут, провожая, благословляя
людей великой грезы, шагающих по следу пророков, гениев необычайных…
Там есть борьба, которой ты не знаешь,
но рвешься к ней конем, привязанным весь день у пешеходной
дороги, по которой бредет толпа видений, надежд и обещаний,
порой неуловимо оживляя
пейзаж холодный…

И молча
ты слушаешь, как ветер в скалах бродит, поет за их грядою,
следишь за сменой волн, бегущих без конца и остановки,
за этим горизонтом постоянным,
за белой полосою, оставленной винтами судов ушедших,
как будто за мечтою беспредельной,
где гаснут последние гримасы иронии бесчинной,
и на краю туманном
ты видишь контур корабля, который не взял тебя с собою.

Пять песен о разлуке и любви Перевод Новеллы Матвеевой

Я ведь тоже капля в океане, наши жизни[120]

не так уж раздельны.

Уитмен

I

За руки взявшись, шагать нам рядом повсюду.
Правда, на крыльях тревог я уноситься буду,
и ты подумаешь: я забыл улыбку твою колдовскую.
«Кто уезжает — увозит сердечные муки».
Храни же тоску пути и разлуки,
умножь ее, вновь тоскуя…

II

Я иду туда, куда уводит
эта жгучая меня тревога,
ты передо мной всегда стоишь незримо,
как свеча обета, —
вечно рядом где-то,
вечно негасима…

III

…Я же земля, по которой ступаешь ты,
воздух, которым ты дышишь мгновенье любое,
ветер, что ночь напролет у дверей твоих стонет,
вещи, цвета, явленья, что видишь ты,
даже воспоминанье твое — мимолетная тень мечты
от шороха ветви, когда она засохший листок уронит…
Ах! Невесомое таинство долгих Часов над волной!
Даль бесконечных Часов, где теряюсь я неизбежно!
Не так велико Пространство, мой друг, между тобой и мной,
по Время — безбрежно…

IV

Укачай меня, грусть о побережьях,
о неведомых еще и пустынных,
но которых прекрасней и желанней
не встречал я в скитаниях прежних,
о прибрежьях, дивных, как виденья каравелл старинных…

Укачай меня, грусть (и чтобы на прощанье
об ее движеньях мне мечтать печальных,
о последних минутах расставанья),
хоть бы и с надеждой так же я расстался, —
ибо храм любви, воздвигнутый так страстно,
может и обрушиться без звука.
…Не разлука для Любви — пространство.
Время — вот разлука…

V

Недолгий обман переменчивых судеб,
рассеянных в мире, —
вы, кого поджидает Время,
дремлющее под покрывалом пространства!
О, если бы, если бы реяли вы,
как птицы в эфире,
дыша их вечной весною!
(Коротка твоя жизнь, моряк,
но ведь терпкость ее — сильнее.)
О, если бы расстоянье, моряк, было, как Время, свободно!
Не верь ты, не верь, будто даль над Временем властна:
лжет и обманывает дорога призрачно-вечной длиною!
Любовь, моряк, забывает Время, когда ей только угодно,
но Время не забывает Любви, помнит о ней всечасно…

Я разрою твою могилу