Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

• Название: Faciam lit mei mernineris
• Автор: Василий Федорович
• Жанр: Современная проза

От автора

Люди, знающие меня давно, неоднократно говорили мне, что многое из того, что я люблю рассказывать в хорошей компании, должно быть записано. Сложно сказать что побудило меня начать публиковать многое из практики – наверное то, что мир изменился.

В этой рубрике будет много историй – смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях. Косвенно в пользу этого же говорит тот факт, что времени прошло с тех пор гораздо меньше, чем за такое положено сидеть. Не менее несостоятельными будут и обвинения меня в очернительстве Светлой Правой Идеи и уж тем более русофобии - я националист что написано в дисклеймере, а антифашизм считаю явлением, рядоположенным с прогибиционизмом и педерастией.

Так уж вышло, что на определенном этапе через мою практику прошла масса дел с участием представителей праворадикальной общественности, и накопилась масса любопытных наблюдений за данной средой, ее представителями и проявлениями. Этим объясняется несколько отстраненный тон повествования, а равно отсутствие националистического пафоса и характерной для многих авторов «оттуда» предвзятости. Взгляд на жизнь у меня довольно глумливый, и там где кто-то увидит героизм и идею, я вижу то что вижу.

---

Из личного общения с подобной публикой, а его хватало, вынес для себя два простых правила. Во-первых чтобы не разделить судьбу Андрея нужно было ставить себя так, чтобы боялись сильнее тебя, а не их. Для этого нужно иметь возможность и при малейшей необходимости применять окрик, силу, нож и помнить, что то, что ты юрист, никак не может тебе помочь в случае конфликта. А во-вторых, лучше всего при общении с подобными работает принцип «бей своих чтоб чужие боялись», то есть идеальным вариантом является например превентивно применение пиздюлей к данному контингенту. Не могу сказать что тюремно-армейский стиль общения с аудиторией сильно способствует профессиональному росту, но выученные тогда приемы и средства коммуникации сильно выручают меня в конфликтных переговорах и по сей день, когда собеседники включают режим «по понятиям».

***

Чтобы попрощаться с большинством героев этих сюжетов, расскажу еще одну короткую историю про моего первого клиента П.

Той осенью, когда активно взялся за специфическую уголовно-правовую практику, моя будущая супруга подрабатывала в рекламном агентстве промоутером, поскольку ее Институт прокуратуры иные формы трудовой деятельности не позволял по времени. Рекламные агентства в принципе отличаются отношением к сотрудникам как к рабам, пользуясь текучкой кадров, что я оценил когда подрабатывал в таком супервайзером на своей машине (что-то вроде надсмотрщика или капо над промоутерами). Промоутера можно выгнать и заплатить сколько не жалко, а не сколько заслужил; не заплатить совсем а иной раз еще и оставить должником, если правильно поставить вопрос об ответственности за промоматериалы. Любочка среди промоутеров была «белой костью», поскольку занималась тогда водкой, на которой делались в принципе неплохие деньги.

И вот однажды ее постигла традиционная для промоутеров участь: ей отказались платить. Сумма была не большая, но и не маленькая, несколько тысяч рублей. Агентство было то самое, где я когда-то пробовал работать супервайзером. Заведовала им отвратительного вида свинообразная девушка лет 25, со страшностью которой могла конкурировать только ее жадность. Сказать по правде мысль идти с ней ругаться мне не нравилась совершенно.

Я как раз грустно обдумывал свои коллекторские действия, когда ко мне во двор зашел П. –  что-то обсудить по поводу своей Оли, которая отмечала месяц в женском СИЗО на Елизавете. После того, как П. вышел из тюрьмы, изменился он сильно. Чуть раздался в плечах, покрылся немыслимым количеством наколок на видимых частях тела, причем преобладали свастики и символика СС. Лицо его утратило всяческие намеки на детство, и приобрело устойчивую печать мест не столь отдаленных. Речь, и ранее состоявшая из мата, после полугода с малолетками в камере стала очень яркой и образной, а бугристый лысый череп приобрел несколько заметных шрамов. Одеваться он стал гораздо лучше чем раньше, и теперь камуфлу и нашивкам предпочитал черный бомбер, когда-то голубые джинсы и не первой молодости тяжелые ботинки. С рук не сходили шрамы на костяшках, а движения приобрели характерную резкость. Тюрьма удивительным образом в целом пошла на пользу П., сделав из него именно того, кем он хотел быть – скинхеда-пехотинца.

Обсудив с П. положение дел с Олей, я вдруг понял, для чего мне сегодня пригодится П. И отправились мы с ним в рекламное агентство, выручать Любочкины деньги.

…Под дверью в большом офисном здании была длинная очередь из подростков, желавших трудоустроиться. Девочки страшно хотели понравиться, мальчики – казаться старше, чтобы их взяли, а П., угрюмо окинув взглядом сборище, метко плюнул в плакат с рекламой, и неторопливо продолжил рассказываемую им историю: «Ну, и вот, бля. Откинулся я в октябре, и со справкой к директору школы – возьмите в 11 класс, бляди!!! А она мне сучка – иди, типа, откуда пришел. Спалю этот ебаный гадюшник а ей брюхо вспорю, и похуй что сяду – в доме тоже люди живут…». Вокруг нас народу стало сразу гораздо меньше, и как-то так вышло что в очереди мы сразу стали первые.

Когда мы зашли вместе, директор агентства даже не стала на нас смотреть, автоматически приняв нас за очередных соискателей до промоутерства. Но тут я напомнил ей про долг, и как загорелись ее поросячьи глазки! Мгновенно преобразившись из мирной свиньи в дикую, она буквально поперла на меня с многочисленными обоснованиями того, как она не будет платить, когда я сделал ей предложение от которого она не смогла отказаться.

- Или будут деньги, или я уйду, а ОН – останется.

П. в эту секунду понял свою значимость, и так как справедливо считал что он мне обязан, как умел вступил в диалог на моей стороне.

- Значит так, сука бля! Я сначала тебя вскрою, потом говно твое в окно вышвырну (а из угла печально смотрела оргтехника и промоматериал), потом тебя, а потом, сука, за это сяду, и мне похуй, бля, потому что девочка моя на тюрьме надолго еще!!! Вызывай мусоров, сука!!! Вызывай, блядина!!! – Последние слова П. буквально орал, распаляя себя классическим образом, каковой блатные называют «попер буром».

Чуть осадив П., я ласково сказал директорше, ставшей светло-серого цвета и уменьшавшейся в размерах ровно в четыре раза, несколько слов. Женский коллектив рекламного агентства и три с половиной пидороватых юноши и вовсе растеклись по стенам.

- Ну и вот. Денежки, или я отсюда ухожу. – К сожалению, на имиджбордах еще не была сказана фраза «я просто оставлю это здесь», но именно она наилучшим образом характеризовала содеянное.

Деньги нашлись сразу же. Директоршу нисколько не смутило ни то, что у меня другая фамилия, чем у Любочки, ни то, что я нигде за них не расписался – нашла и отдала сию же секунду. Самое интересное, что после этого к Любочке прониклись величайшим почтением, и еще очень долго, даже когда Любочка уже работала в прокуратуре Железнодорожного района, ей звонили из того агентства, и очень, очень ласково просили ее принять участие в очередной акции на самых выгодных условиях.

***

П. в итоге так ничего хорошего и не добился. Ведя себя подобным образом очень скоро он сел на свои два года, когда вышел активно занялся скиновской деятельностью и сел еще раз. Из-за времени, проведенного за решеткой, он не заметил как мир изменился – за те два года что он сидел УБОП по сути покончил с теми скинхедами, к которым П. себя причислял. Которые собирались открыто, «на прикиде», с нашивками и выбритой головой. То, что стало для бригад новой формации – замаскированных и смертоносных, нормой – неброская одежда, спорт, оружие и способность исчезать и появляться в новом месте, координируясь по Интернету; для П. было признаком слабости, так как они скрывали свои взгляды и не демонстрировали их публично. Так со временем П. стал реликтовым скинхедом, выглядящим как с картинки, известному всему району и всем сотрудникам милиции. Разумеется это исключало любую возможность для осуществления профильной деятельности, а для новой формации П. уже больше был похож на городского сумасшедшего, чем на «основу», к которой татуированный "узник совести" П. любил себя причислять. Для П. скинхеды были больше субкультурой, а для новой формации – формой организованной преступности. Из-за ярко выраженного «палева» многие стали видеть в нем и провокатора, хотя насколько я могу судить скорее всего это не соответствовало действительности. Не сложилось у него и с образованием, и с работой. Так и пропал он куда-то, а последнее что я о нем слышал, были жалобы его отца, который мне периодически звонил по старой памяти и просил «повлиять на сына».

3. Кто они

Так и представляю тебя, читатель, в некотором замешательстве после того, как были прочитаны первые две истории. Действительно, нормальному человеку странно понять то, что было описано: жестокость без конца, начала, всяческой логики и смысла. «Неужели они все… такие? А есть ли что-то другое в этом?».

Я специально начал повествование не с рассуждений и оценок, как бы давая возможность самостоятельно сделать выводы и задать себе некоторые вопросы. Теперь же самое время написать то, что должно было стать вступлением или первым очерком. То есть то, о чем и о ком эта книга. Написанное ниже значительно скучнее веселых историй и баек, но совершенно необходимо для понимания некоторых вещей и закономерностей в нашем повествовании.

***

В наших краях все началось примерно в конце 80-х годов в Свердловске, когда первые «красно-коричневые» обозначили свое присутствие в информационном пространстве. «Память» и то, что пришло ей на смену в 90-е годы, примерно на 10 лет определили предпосылки для того, о чем идет речь. Из самых ярких городских легенд, описывавшей мнение обывателей той поры, конечно же заслуживает упоминания легенда о рабочих Уралмаша. Согласно преданию, когда появились первые панки со свастиками\фашисты\РНЕшники, рабочие собрались после смены, и так вломили тем, которые были со свастиками, что они на всю жизнь забыли о том, что это такое и полностью исправились.