Жиль Делез - Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато

• Название: Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато
• Автор: Жиль Делез
• Издательство: У-Фактория, Астрель
• Жанр: Философия
• ISBN: 978-5-9757-0526-6, 978-5-271-27869-3, 978-5-9757-0527-3, 978-5-271-29213-2

Второй том «Капитализма и шизофрении» — не простое продолжение «Анти-Эдипа». Это целая сеть разнообразных, перекликающихся друг с другом плато, каждая точка которых потенциально связывается с любой другой, — ризома. Это различные пространства, рифленые и гладкие, по которым разбегаются в разные стороны линии ускользания, задающие новый стиль философствования. Это книга не просто провозглашает множественное, но стремится его воплотить, начиная всегда с середины, постоянно разгоняясь и размывая внешнее. Это текст, призванный запустить процесс мысли, отвергающий жесткие модели и протекающий сквозь неточные выражения ради строгого смысла…

http://fb2.traumlibrary.net

---

Когда поток достигает такого капиталистического порога декодирования и детерриторизации (голый труд, независимый капитал), то кажется, что он более не нуждается в Государстве, в дистинктном политическом и юридическом господстве, дабы обеспечивать присвоение, ставшее непосредственно экономическим. Экономика действительно формирует всемирную аксиоматику, «универсальную космополитическую энергию, которая разрушает любой барьер и любую связь», формирует подвижную и обратимую субстанцию, «такую, как общая стоимость ежегодного продукта». Сегодня мы можем нарисовать картину огромной — как говорится, лишенной родины — денежной массы, циркулирующей через обмены и границы, ускользая от контроля государств, формируя многонациональную вселенскую организацию, конституируя фактически наднациональное могущество, нечувствительное к решениям правительств.[624] Но, какими бы ни были актуальные размеры и количества, капитализм с самого начала мобилизовал силу детерриторизации, каковая бесконечно переходит пределы детерриторизации, присущей Государству. Ибо Государство — начиная с палеолита или неолита — является детерриторизующим в той мере, в какой оно делает землю объектом своего наивысшего единства, вынужденной совокупностью сосуществования вместо свободной игры между территориями и наследованиями. Но именно в этом смысле Государство именуется «территориальным». Тогда как капитализм не территориален, даже в своем начале — могущество его детерриторизации состоит в том, чтобы принимать в качестве объекта уже не землю, а «материализованный труд», товар. И частная собственность уже не является частной собственностью ни на землю или почву, ни даже на средства производства как таковые, но частной собственностью на конвертируемые абстрактные права.[625] Поэтому капитализм отмечает мутацию во вселенских или всемирных организациях, обретающих консистенцию в самих себе, — вместо того, чтобы быть результатом неоднородных общественных формаций и их отношений, именно мировая аксиоматика по большей части распределяет эти формации, фиксирует их отношения, организуя международное разделение труда. Со всех этих точек зрения, мы сказали бы, что капитализм развивает экономический порядок, который мог бы обойтись без Государства. И действительно, капитализм не испытывает недостатка в воинственных кличах против Государства — не только от имени рынка, но и в силу своей наивысшей детерриторизации.

Однако это только один, очень частный аспект капитала. Если мы не используем слово «аксиоматика» как просто метафору, то надо вспомнить, что отличает аксиоматику от разного рода кодов, сверхкодирований и рекодирований — аксиоматика имеет дело непосредственно с чисто функциональными элементами и отношениями, природа которых не специфицирована и которые немедленно реализуются одним махом в крайне разных областях, тогда как коды являются релятивными этим областям и выражают специфические отношения между качественно определенными элементами, кои могут возвращаться к формально наивысшему единству (сверхкодирование) лишь благодаря трансценденции и косвенным образом. Итак, имманентная аксиоматика, в этом смысле, находит в пересекаемых ею областях весьма много моделей, именуемых моделями реализации. Скажем также, что капитал — как право, как «качественно однородный и количественно соизмеримый» элемент — реализуется в секторах и средствах производства (или — что «глобальный капитал» реализуется в «мелком капитале»). Однако различные сектора не единственное, что служит в качестве моделей реализации, есть еще Государства, каждое из которых группирует и комбинирует несколько секторов согласно своим ресурсам, населению, богатству, оборудованию и т. д. Итак, с капитализмом государства не отменяются, но меняют форму и обретают новый смысл — модели реализации для превосходящей их мировой аксиоматики. Но превосходить — вовсе не то же самое, что обходиться без… Мы уже видели, что капитализм действует благодаря форме-Государству, а не благодаря форме-городу; и фундаментальные механизмы, описанные Марксом (колониальный режим, государственный долг, современная налоговая система и косвенный налог, индустриальный протекционизм, торговые войны), могут подготавливаться в городах, но города функционируют как механизмы накопления, ускорения и концентрации лишь в той мере, в какой они присваиваются Государствами. Недавние события подтвердили, под иным углом зрения, тот же самый принцип — НАСА, например, казалось готовым мобилизовать значительные капиталы для межпланетных исследований, как если бы капитализм оседлал вектор, посылающий его на Луну; но, глядя на СССР, который постигал космическое пространство, скорее, как пояс, который должен был бы окружать Землю, понятую как «объект», американское правительство урезало кредиты на исследования и вернуло капитал в данном случае к более центрированной модели. Таким образом, Государственной детерриторизации свойственно смягчать высшую детерриторизацию капитала и обеспечивать последнюю компенсаторной ретерриторизацией. Более обобщенно, независимо от этого крайнего примера, мы должны принять в расчет «материалистическое» определение современного Государства или Государства-нации — группа производителей, где труд и капитал циркулируют свободно, то есть где однородность и конкуренция капитала осуществляются в принципе без внешних препятствий. Чтобы осуществляться, капитализм всегда нуждается в новой силе и в новом праве Государств как на уровне потока голого труда, так и на уровне потока независимого капитала.

Итак, государства уже являются не трансцендентными парадигмами сверхкодирования, а имманентными моделями реализации для аксиоматики декодированных потоков. Опять же слово «аксиоматика» — здесь далеко не метафора, ибо что касается Государства, то мы буквально находим те же самые теоретические проблемы, какие ставятся моделями в аксиоматике. Ибо модели реализации, сколь бы разнообразны они ни были, по-видимому, являются изоморфными по отношению к аксиоматике, которую они осуществляют; однако такая изоморфия, учитывая конкретные вариации, приспосабливается к самым крупным формальным различиям. Более того, та же самая аксиоматика, как кажется, способна включать в себя полиморфные модели, когда она еще не «насыщена», в том числе как интегрирующие элементы ее насыщения.[626] Эти «проблемы» становятся сингулярно политическими, когда мы думаем о современных государствах: 1. Не существует ли изоморфии всех современных государств в отношении капиталистической аксиоматики до такой степени, что различие между демократическими, тоталитарными, либеральными, тираническими Государствами зависит только от конкретных переменных и от мирового распределения этих переменных, всегда подвергающихся возможным переустройствам? Даже так называемые социалистические Государства изоморфны постольку, поскольку существует только один мировой рынок, капиталистический рынок. — 2. Наоборот, не поддерживает ли мировая капиталистическая аксиоматика реальную полиморфию, или даже гетероморфию, моделей — и по двум причинам? С одной стороны, потому, что капитал как производственное отношение вообще может весьма хорошо интегрировать сектора или конкретные — некапиталистические — способы производства. Но с другой стороны, и в особенности потому, что бюрократические социалистические Государства сами могут развивать разные производственные отношения, сопрягающиеся с капитализмом лишь для того, чтобы сформировать совокупность, чье «могущество» выходит за пределы самой аксиоматики (нужно будет попытаться определить природу этого могущества, почему мы так часто думаем о нем в апокалиптических терминах, какие конфликты оно порождает, какие скудные шансы оно нам оставляет…). — 3. Типология современных государств, таким образом, воссоединилась с метаэкономикой — было бы неточным рассматривать все государства как «стоящие друг друга» (даже из изоморфии такое не следует); но не менее неточно отдавать предпочтение определенной форме Государства (забывая, что полиморфия учреждает строгие взаимодополнительности, например, между западными демократиями и колониальными или неоколониальными тираниями, которые такие демократии устанавливают или поддерживают в других местах); и еще более неточно уподоблять бюрократические социалистические государства тоталитарным капиталистическим государствам (пренебрегая тем фактом, что аксиоматика может включать в себя реальную гетероморфию, из которой выводится могущество высшей совокупности, даже если от этого еще хуже).

То, что мы называем Государством-нацией в самых разнообразных формах — это именно Государство как модель реализации. И действительно, рождение наций предполагает много ухищрений — дело в том, что нации конституируются не только в активной борьбе против имперских или развитых систем, против феодальных систем, против городов, но они сами осуществляют уничтожение собственных «меньшинств», то есть миноритарных феноменов, кои мы могли бы назвать «националитарными [nationalitaires]», причем последние работают изнутри и вынуждены вернуться к прежним кодам, дабы найти еще большую степень свободы. Составляющие нации — это земля и народ: «родное», которое не обязательно врожденное, и «народное», которое не обязательно дано. Проблема нации обостряется в двух крайних случаях — земли без народа и народа без земли. Как же создаются народ и земля, то есть нация, некая ритурнель? Самые холодные и самые кровавые средства конкурируют здесь с порывами романтизма. Аксиоматика сложна и не обходится без страстей. Дело в том, что, как мы уже видели в других местах, родное или земля предполагают определенную детерриторизацию территорий (общинные земли, имперские провинции, сеньориальные области и т. д.) и народ, декодирование населения. Именно на этих декодированных и детерриторизованных потоках конституируется нация, и она неотделима от современного Государства, кое сообщает консистенцию соответствующим земле и народу. Именно поток голого труда создает народ, так же как именно поток Капитала создает землю и ее оснащение. Короче, нация — это сама операция коллективной субъективации, коей соответствует современное Государство как процесс подчинения. Именно в этой форме Государства-нации — со всеми его возможными разнообразиями — Государство становится моделью реализации для капиталистической аксиоматики. Это вовсе не значит, что нации суть явления или идеологические феномены, но напротив, они — страстные и живые формы, где впервые реализуются качественная однородность и количественная конкуренция абстрактного капитала.