Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт

• Название: Ричард Длинные Руки – виконт
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10881-5

Истинно благородные рыцари идут в крестовые походы, остальные предпочитают блистать на турнирах. Слава турнирного бойца всегда сияла неизмеримо ярче подвигов защитников Отечества. На турнирах можно обрести имя, богатство, невест из высших сфер, получить места ближе к трону.

Однако сэру Ричарду позарез нужна победа именно в большом Каталаунском турнире. Не ради ценного приза.

---

Даже размещением прибывших устроитель не занимается, об этом заботятся сами жители. Известно, что хозяева гостиниц, постоялых дворов и вообще все торговцы мгновенно взвинчивают цены, а отцы городов платят огромные суммы, только бы турниры высшего класса проводились у них, ну как теперь при выборе места для олимпиад. А все местные жители ждут такие турниры со страхом и восторгом.

Словом, турнир по средствам даже самым бедным рыцарям, нужно только иметь коня и вооружение. Впрочем, особо бедные могут взять напрокат, торговцы охотно дают в долг под огромные проценты. Так что не случайно встречаю то одного, то другого, а то и целые группы, что направляются в Каталаун.

Кусты затрещали, Пес вымахнул, раздвинув их, как стебли травы, в пасти – здоровенный олень, это же какие шейные мускулы надо иметь, чтобы вот так нести, я крикнул строго:

– Раскормить нас жаждешь?

Кадфаэль тут же заступился:

– Старается собачка. Она у тебя добрая, брат паладин.

– А потом трусцой от инфаркта?

Кадфаэль не понял, да особо и не допытывается, я тоже не все понимаю из его речей. Пес посмотрел на меня с укором и положил оленя перед мулом Кадфаэля. Тот слез и взгромоздил тушу на круп своего мула, а я снова вернулся к мыслям о турнире. Первые турниры мало отличались от настоящих боев на полях сражений. Сходились две равные по численности армии, первую возглавлял один лорд, другую – другой. Кроме рыцарей принимали участие и пешие воины: копейщики, лучники, ратники. Эти либо атаковали сбитых с коней рыцарей, либо подрезали подпруги и стремена.

Не было отличия и в целях: в турнире главное, как и в реальном бою, захват пленных, их коней и доспехов. На таких турнирах погибало столько же, как и в настоящих боях, то есть мало. С мертвого ничего не возьмешь, а за живого родня заплатит выкуп. Потому всегда стремились захватить в плен. Для этого нападали на одного втроем-вчетвером, а самые хитрые выжидали в сторонке, чтобы вломиться на поле боя в момент, когда все едва дышат от усталости, и побыстрее нахватать пленных.

Помню по школьной программе, папа Инносент Второй запретил турниры на Клермотском Соборе в 1130 году. Потом другие папы этот запрет повторяли и повторяли, даже отлучали от церкви вовсе. И так на протяжении двух-трех веков, пока эти кровавые бои постигла та же участь, что и хоккей: мой дед перестал смотреть матчи, когда игроки стали носить шлемы и защитные маски, а старые рыцари запрезирали и перестали посещать турниры, когда ввели запреты на добивающие удары, когда стали разрешать драться только тупыми мечами и тупыми концами копий.

Понятно, что рыцарские турниры начинались как жестокие и кровавые схватки феодалов. В этих схватках зачастую решалось, кому быть паханом. Церковь категорически запрещала любые турниры. Более того, церковным декретом запрещено отпевать убитых на турнирах, их нельзя хоронить на общих кладбищах наряду с христианами, а надлежит закапывать только за оградой, где обычно хоронят ворье, самоубийц и клятвопреступников. Так что те места, которые издавна отводятся для епископа или архиепископа, и на этот раз либо останутся пустыми, либо их займет кто-либо из знати, не убоявшийся гнева церкви.

Однако, если не ошибаюсь, уже открытие Бельведера в Ватикане было отмечено грандиознейшим турниром, Италия таких еще не видела. А это значит две вещи: во-первых, рыцарские турниры из кровавых схваток превратились в красочные спектакли, где десятки строгих правил регламентировали бои и не допускали смертельного исхода. А во-вторых, церковь уже смирилась с этими турнирами, потребовав лишь строжайшего соблюдения правил о недопущении смерти и увечья.

Моя беда в том, что сейчас как раз тот переходный период, когда турниры уже начинают обставляться как грандиозные зрелища, однако все еще сохраняют всю жестокость и грубость прошлых веков.

Огромная ящерица, размером с нильского крокодила, вынырнула из зарослей чахлой травы, вытянутая зубастая пасть с легкостью ухватила пробегающего мимо зайца. Я невольно опустил ладонь на рукоять молота. Ящерица проследила за моим движением, очертания ее тела вдруг стали зыбкими, нечеткими, она с непостижимой скоростью начала опускаться в землю.

Брат Кадфаэль вскрикнул, перекрестился и торопливо забормотал молитву.

– Отродье дьявола!

– Да нет, – вырвалось у меня, – это такая порода… Вот только…

– Что? – спросил он.

– В землях моего королевства, – ответил я туманно, – их множество. Все вот так же закапываются, если пугнуть. Но… там песок! А ящерицы длиной в ладонь. И не толще пальца.

Мой конь остановился над тем местом, куда закопалась ящерица. В продолговатую яму все еще сыплются комья, я пытался проследить взглядом, куда ушел этот могучий вибрационный снаряд. Вряд ли прямо под нами, наверняка уже сдвинулась вправо или влево на десяток шагов. Сожрет зайца под землей или для трапезы выберется на свет божий?

Кадфаэль время от времени осенял крестным знамением окрестности.

– Я видал хищных рыб, – сообщил я, – что прячутся на дне моря, зарывшись в песок… А когда подплывает глупая рыба, то – бросок, и дура в пасти!

– То в песок, – возразил он, – да еще на морском дне. Нет, это животное создано дьяволом! Какая ящерица может вот так в твердую землю, как в воду?

– Согласен, – сказал я. – Разве что… магия? Скажи, брат Кадфаэль, а может ли животное пользоваться магией?

Он пугливо перекрестился.

– Как можно?

– А почему нет? Чтобы убегать и прятаться, звери какие только уловки не придумывают! Допустим, какой-то зверь, что не может догонять, придумал подманивать, прикидываясь кому зайчиком, кому пучком сочной травы, кому вообще…

Он подумал, сказал нерешительно:

– Вообще я слышал в детстве что-то о хамелеоне, что прикидывался даже прекрасной девой… А когда рыцарь бросался к нему, то хамелеон пожирал его. Мощь его настолько велика, что несчастная жертва даже не понимала, что ее пожирают…

Я задумался, в черепе вертится что-то знакомое, как будто тоже что-то подобное слышал, но вспомнить не мог, сказал в утешение:

– Хорошие вещи все еще спрятаны в темноте.

– И плохие тоже, – заметил Кадфаэль мудро. – Не стоит рисковать, раскапывая чужое. Благороднее создавать свое.

Его мул и мой конь идут рядом, иногда как будто переговариваются на своем языке. Утратив рог, мой адский жеребец уже ничем с виду не отличается от крупного боевого коня. Правда, осталась отметина, повторяющая очертания основания рога, но у многих коней на лбу всякого рода звездочки, это просто украшения, так что у меня конь – просто конь, а вовсе не порождение колдовства прошлых эпох, добытое в схватке с чудовищным колдуном. А кроваво-красные глаза, похожие на разгорающиеся под ветерком горящие угли, как я уже сказал, все больше теряют пурпур. То ли благотворное воздействие света и солнца, ведь раньше это чудовище носилось по адским дорогам, то ли влияние моего ангельского характера…

Грозный Пес, нагонявший ужас на крестьян многих деревень, сейчас бездумно и беззаботно носится над землей, как низко летящая гигантская ласточка над прудом, ныряет в кусты, надолго исчезает, выскакивает с перемазанной яичным желтком мордой, спешно облизывается. Встретив человека и признав его Хозяином, тут же переложил на меня, как на вожака стаи, все заботы и планирование дальнейшей жизни, а сам превратился чуть ли не в щенка: огромного, беззаботного, гоняющегося даже за бабочками.

Мои рыцарские доспехи в седельном мешке за спиной, так что выгляжу так, как и стремлюсь: сын одного из настолько бедных рыцарей, что не сумел дать в дорогу ничего своему чаду, кроме коня, меча и потрепанной одежды.

Глава 2

Западная половина неба наливалась алым, быстро бегущие облака притормозили, а потом и вовсе застыли, поджариваясь снизу. Я посматривал на закат, Кадфаэль вздохнул, сказал кротко:

– Не успеваем.

– Первый раз ночуем в поле?

– В Каталауне братство бенедиктинцев, – сообщил Кадфаэль застенчиво. – Мне очень хочется узнать, как они продвинулись в толковании Послания Павла к карфагенянам.

Брат Кадфаэль намеревался разложить огонь на открытом месте, но я воспротивился, выбрал место в небольшой роще, в пологой низине, чтобы не только деревья, но и земля укрывала пламя. Увы, здесь каждый встречный может оказаться врагом. Не обязательно разбойником-профи, а просто человеком, который сочтет тебя слабее, а это уже повод, чтобы ограбить, поиздеваться, а то и убить. Только в тоталитарных империях невинная девушка может в одиночку пересечь всю страну из конца в конец, будь это при Чингисхане, Аттиле, Ксерксе, Ашшурбанипале, Сталине или Гитлере. А в этом только-только создающемся мире еще нет законов по охране личности, и потому всегда прав тот, у кого меч длиннее и кто умеет им пользоваться лучше.

Кадфаэль собрал щепочек, я протянул ладони, задержал дыхание. Вспыхнул и пробежал по сухой травинке огонек. Затрещал, запылал лоскут бересты, огонь охватил тонкие веточки. Брат Кадфаэль перевел зачарованный взгляд на меня, в глазах – отблеск пламени.