Анатолий Буйлов - Большое кочевье

• Название: Большое кочевье
• Автор: Анатолий Буйлов
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1985

Это повествование о судьбе русского мальчика Николки Родникова, выросшего, в среде коренных жителей тундры — эвенов. Здесь он обрел второй дом, наставников в жизни, семью. С большой теплотой рассказывается в произведении о людях оленного края.

В 1982 году книга А. Буйлова «Большое кочевье» получила первую премию на Всесоюзном литературном конкурсе имени М. Горького, в 1983-м удостоена премии Союза писателей СССР — премии имени К. А. Федина.

---

Плечев обернулся к незнакомому пастухам человеку, который молча стоял в сторонке.

— Вот видите, Николай Павлович, какие у нас пастухи? Орлы!

Незнакомец улыбнулся в обледенелые усы, чуть кивнул. На нем были новые, только что, видно, полученные со склада торбаса, огромный собачий малахай — вероятно, взятый на прокат у какого-нибудь каюра — и темно-синее, ладно скроенное драповое пальто с дымчатым каракулевым воротником.

— Это, ребята, наш новый зоотехник — Николай Павлович Керпилев…

— А скажите, Игорь Константинович, что там про Аханю нашего слышно? Мы его на вертолете отправили… — перебил Родников председателя.

— Аханя ваш, ребята, жив и здоров, не беспокойтесь. Улита недавно из Магадана прилетела. Краем уха слышал, что операцию старику хотят делать. Вот все, что знаю об этом, — Плечев виновато развел руками и обратился к нахохлившемуся в стороне Шумкову: — Ты, Василий Петрович, возвращайся сейчас в поселок, собирай там на забойную площадку всех, кого сможешь, пенсионеров обойди в первую очередь, там есть такие старухи, которые за полчаса оленя полностью разделывают, вот их и пригласи. Сходи в интернат, может, школьники старших классов помогут… Впрочем, не ходи туда, обойдемся, незачем ребятишкам на кровь смотреть. Организуй все как положено, я подъеду завтра. — Плечев кивнул пастухам: — Ну, пока, ребята, делайте свое дело — завтра увидимся.

Вскоре обе нарты разъехались в разные стороны. Пастухи долго провожали взглядом ту нарту, которая мчалась к коралю.

Дарья Степановна встретила Николая, как всегда, приветливо и сразу же захлопотала у плиты.

— Вот хорошо-то, что сёдни ты пришел, а завтра я на сутки в дежурство заступлю. Пришел бы, сердешный, в дом, а в дому не топлено.

Николай накачал в цинковый бак воды и поставил его на плиту. Затем он вынул из чемодана чистое белье, мимоходом глянул в зеркало, зачем-то поскреб ногтем клеенку на столе, без нужды передвинул стул, потрогал спинку кровати, с интересом разглядывал знакомые предметы: обшарпанный будильник на этажерке, швейную машину, накрытую атласной голубой тряпицей, старенький круглый репродуктор в углу над этажеркой, дешевый полотняный коврик над кроватью. Осматривая все эти вещи с таким интересом, точно видел их впервые, он ловил себя на странном желании непременно потрогать все это рукой.

Пока нагревалась в бачке вода, пока Николай наслаждался «своим присутствием в цивилизованном мире», Дарья Степановна начистила картошки, сообщила все самые важные поселковые новости: кто родился, кто умер, кто женился, кто с кем подрался.

Далее Николай узнал, что в поселке построили за это время три двухквартирных дома, поставили новую лесопилку и намерены строить большой новый клуб, такой, чтобы в нем «умещалось широкое кино». А когда Николай, склонившись низко над тазом, обмывал мыльную голову, Дарья Степановна словно бы мимоходом сообщила:

— А тут без тебя наша Стешка совсем заскучала, все спрашивает у меня, когда ты из тайги придешь. Влюбилась она в тебя, што ли? — И тут же перевела разговор на другую тему.

Николай смутился, плеская водой, сделал вид, что ничего не слышал. К счастью, Дарья Степановна больше об этом не заговаривала, только нет-нет да и сверкнет в ее добрых глазах, обращенных на постояльца, лукавая искорка.

Утром он услышал сквозь сон скрип насоса. Монотонный тихий голос Дарьи Степановны кому-то выговаривал:

— А ты сама-то будь посмелее да понастойчивей. А как же, а как же ты думала? Это тебе не блины испечь — это жизнь. Мужики-то все толстокожие, шея длинная — пока дойдет до головы… А он, вишь, к тому же и стеснительный, а ты посмелее будь, посмелее…

Когда Николай проснулся окончательно, в доме стояла тишина и никого не было. Он не знал, что и думать: приснился ли ему этот странный разговор, или все это было наяву?

Неторопливо позавтракав, Николай отправился на почту за письмами.

В поселке суета, то и дело мимо окон проносятся упряжки собак, куда-то торопливо идут люди, около пекарни стоит «Беларусь» с тележкой, в которую садились женщины, туда же, в тележку, кидали какие-то узлы, веревки, ведра.

«Куда они все?» — удивился Николай, с интересом приникая к окну, но, увидев около трактора Шумкова, широко размахивающего перед трактористом руками, догадался: на забойную площадку едут.

Ему даже приятно стало от сознания того, что они, пастухи, задали колхозникам столько работы. Теперь дня три, не меньше, колхозники будут с утра до ночи забивать пригнанных оленей, разделывать туши, складывать их в штабеля, потом отправлять самолетами в Магадан. А оттуда повезут это мясо еще дальше — на золотые прииски. И тысячи людей будут есть его в столовых, в ресторанах, в детских домах, больницах.

…Вечером он сходил в клуб, посидел в библиотеке, но кино смотреть не остался.

Ужинал Николай без Дарьи Степановны — она ушла на дежурство. После ужина просматривал принесенные из библиотеки книги. В одиннадцать часов послышался на крыльце скрип шагов, хлопнула сенная дверь. «Наверно, Дарья Степановна с работы ушла», — подумал Николай. Но он ошибся: в кухню без стука вошла Стеша с пустым ведром.

— Здравствуй! — сказала она, смущенно улыбаясь и тщетно пытаясь изобразить на лице своем удивление. — А тети Даши нет? Ты когда приехал?.. Я тебе не помешала?.. Я только воды наберу.

Она продолжала стоять у порога, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и не отнимая руки от дверной скобы.

Темно-каштановые пышные волосы ее гладко зачесаны на затылок и перехвачены розовым бантом. Справившись со смущением, она посмотрела на Николая большими темными глазами, посмотрела вызывающе дерзко и как бы с отчаянием, и было в ее взгляде еще нечто такое, отчего Николай торопливо, с беспокойством встал из-за стола и потянулся к ведру:

— Давай я помогу тебе…

Качая воду, искоса поглядывая на девушку, он удивлялся: «Ишь ты, повзрослела как — невеста!» Он хотел предложить ей сесть, но неожиданно для себя выпалил восхищенно:

— Ну и расцвела же ты, Стешка, прямо красавица — честное слово!

Девушка вспыхнула, зарделась, как маковый цвет, опустила глаза на свои расшитые бисером торбаса.

— Ну вот еще, придумал…

Ведро с водой, которое подал ей Николай, она не приняла, убрав руки за спину, тихо, с дрожью в голосе попросила:

— Помоги мне — у вас на крыльце скользко…

Уловив в ее голосе волнение и скрытое напряжение, Николай почувствовал, что и сам он начинает беспричинно волноваться. На мгновение он даже оробел, застыл как вкопанный, и вдруг отчетливо вспомнил утрешний голос Дарьи Степановны. «Так вот оно в чем дело…» Это открытие расковало его, он тотчас осмелел, кивнул Стеше на дверь, грубовато сказал:

— Открой… помогу… чего там…

И уже на улице, идя вслед за Стешей, извиняющимся тоном спросил:

— Мать твоя не заругает такого позднего гостя? В донжуаны меня не запишет?

— А нет никого! — весело ответила девушка и добавила с отчаянной бесшабашностью: — Одна я сегодня ночую — сама себе хозяйка!

Занеся ведро с водой в дом и поставив его на лавку возле умывальника, куда указала ему Стеша, он тотчас направился к двери.

— Куда же ты? Вот тебе раз! — Стеша капризно выпятила нижнюю губу. — Привела его в гости, а он уходит… Садись к столу, я тебя чаем сейчас напою.

Николай послушно сел и стал пить чай. Он что-то рассказывал и что-то отвечал ей. И чем дольше они сидели, тем сильней Николай смущался, а она, напротив, смелела все более, смотрела на него открыто влюбленными глазами, впопад и невпопад смеялась, кокетливо поправляла волосы.

Николай уже не сомневался в том, что Стеша, наслушавшись чьих-то советов, теперь вот просто и открыто, с каким-то бабьим нетерпеливым отчаянием обольщает его и уже, вероятно, торжествует победу. Он также отметил, что все это чрезвычайно приятно ему, возбуждает в нем чувства, доселе неведомые, время от времени бросавшие тело его в какой-то жаркий озноб, правда, иногда появлялось слабое желание воспротивиться, немедленно уйти, но какая-то непонятная сила мягко удерживала его и осторожно приближала к той неведомой черте, за которой рано или поздно должно открыться наконец нечто удивительное и желанное, о котором так много и часто говорят…

Время близилось к полуночи. Вот мигнула три раза лампочка, предупреждая, что через пять минут, ровно в полночь, колхозная электростанция прекратит работу.

— Стеша! Скоро свет погаснет, — напомнил он.

— Ну и пусть, я лампу зажгу, — сказала девушка, не двигаясь с места. Она уже не улыбалась, опустив глаза, водила пальцем по клеенке — то ли буквы выводила, то ли просто завитушки.

Погас свет. С минуту оба сидели в темноте и молчали.

— Где же лампа? — вновь робея, дрожащим голосом спросил Николай.