Патрик Оуржедник - Европеана. Краткая история двадцатого века

• Название: Европеана. Краткая история двадцатого века
• Автор: Патрик Оуржедник
• Издательство: Издательство Ивана Лимбаха
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-89059-090-1

Остроумная, блестяще написанная книга современного чешского писателя, живущего во Франции, — стилистический эксперимент в духе абсурда и бурлеска. XX век в ней — риторическая фигура и фикция, беспощадный микс вздорных лозунгов, нелепых убеждений и стереотипов.

В 2001 году «Европеана» признана в Чехии «Книгой года». Переведена на двадцать языков.

---

В конце века люди в демократических странах почувствовали, что демократия и общество потребления по-своему тоже участвуют в исчезновении памяти, и говорили, что переизбыток информации так же опасен, как коммунистическая цензура, что люди оторваны от традиций, корней и т. п., и что общество потребления неизбежно стремится к беспамятству, потому что оно гедонистическое. (Исчезновение памяти) И что переизбыток информации в перспективе еще более опасен, чем коммунистическая цензура, потому что вызывает не реакцию и волю к сопротивлению, а усталость и смирение. И что демократические режимы ведут к исчезновению всех культурных и исторических взаимосвязей и диктатуре униформизма. Но другие люди указывали на то, что в действительности память есть взаимодействие между хранением и активизацией какого-либо события, и что она закономерно избирательна, потому что в обратном случае это была бы не память, а душевная болезнь. А другие люди говорили, что в западной цивилизации память не конституитивна, и что именно это отличает ее от других цивилизаций, и что в западной цивилизации куда важнее памяти универсальные принципы и всеобщая воля, и что это позволило ей перейти от гетерономии к автономии, и что демократия строится не на памяти, традиции и т. п., но на договоре между обществом и личностью, который, сам по себе не имеет ни исторической, ни антропологической ценности, но позволяет управлять общественными институтами и регулировать их. И что для западного общества характерен принцип авангарда, который устремлен в будущее как в искусстве, так и в науке или политике, и что роли памяти в западной цивилизации наиболее соответствует понимание слова «память» применительно к компьютеру. Программисты различали два вида памяти, ROM и RAM, но большинство людей, говоря о компьютерной памяти, имело в виду RAM, ПАМЯТЬ С ПРОИЗВОЛЬНЫМ ДОСТУПОМ, и люди, считавшие, что демократия и общество потребления способствуют исчезновению памяти, говорили, что это предзнаменование мира без памяти, в котором все будет произвольным. (Random Access Memory)

Молодые люди считали, что нужно вернуться к корням мудрости, и что промышленное общество и обязательное всеобщее образование изменили отношение человека к истинному познанию. (Возвращение к корням мудрости) И говорили, что то, что прежде знал каждый ребенок, теперь знает лишь горстка специалистов, что раньше дети разбирались в полезных травах, умели ставить ловушки для кроликов, плести мячи из свежей травы, свернуть себе сигарету из земляничного листа и прополоскать рот крапивным отваром, чтобы дома не попало. Пожилые же люди говорили, что то, что прежде знала лишь горстка специалистов, знает сегодня каждый ребенок, например, квадратный корень и т. п. Но молодые люди считали, что квадратный корень никому на фиг не нужен, ездили в Индию и Непал познавать восточную мудрость и говорили, что христианская мораль порабощает человека и что люди в Европе умеют только считать деревья, тогда как индийцы видят лес. Они не хотели жить в мире насилия, нищеты и испорченного климата и уезжали в необжитые области в Америке, Шотландии или Франции и основывали там коммуны и курили гашиш и марихуану и занимались сексом и пели гимны и учили своих детей жить в согласии с природой, защищали традиции и били в бубны и танцевали у костра и провозглашали идеи. (Жизнь в согласии с природой) В коммунистических странах все это было запрещено, всем приходилось учиться одинаковым вещам, и люди не могли путешествовать там, где им заблагорассудится. В коммунистических странах быть прогрессивным означало, что все работают на благо трудящегося народа и что важнее всего рабочий класс, потому что трудящийся человек имеет в обществе естественный авторитет, и каждый хотел быть рабочего происхождения. В демократических странах быть прогрессивным означало скорее то, что лучше всего было бы, если бы никаких авторитетов не существовало, и люди делали бы то, что им хочется, но все же вели бы себя ответственно, потому что все были бы свободомыслящими и уважали друг друга. В коммунистических странах прогрессивные писатели писали производственные романы, чтобы показать, что стать рабочим это лучшее, что может случиться с прогрессивным человеком, или о людях, которые сначала смотрели на рабочий класс свысока, но потом поняли, что в рабочей среде царят радостные настроения, и тоже захотели стать рабочими или хотя бы трудящейся интеллигенцией, чтобы помогать рабочим новыми, смелыми идеями. (Среди рабочих царят настроения) В демократических же странах прогрессивные писатели писали о свободомыслящих людях, которые сопротивлялись власти и установленному порядку и хотели стать свободными даже ценой конфликта с обществом. И возникали художественные объединения, где молодые писатели пробовали новые способы письма и экспериментальные методы, чтобы выразить, что мир абсурден.

В конце века мужчины курили на треть больше, чем женщины, и чаще водили автомобиль, а больше всего автомобилей на душу населения имели американцы и немцы, а греки, в свою очередь, больше всех курили. Женщины жили дольше, чем мужчины, и совершали меньше самоубийств и произносили в день приблизительно в три раза больше слов, а люди в городах ездили на велосипеде, занимались спортом и бегали утром по улицам, чтобы прочистить легкие. Бег по утрам придумали американцы, которые обзаводились для этого блестящими штанами и обувью с воздушной подушкой, чтобы не повредить позвоночник, и в 1985 году сто тридцать пять американцев получили инфаркт от бега по утрам. Люди в конце века хотели оставаться молодыми и динамичными, но одновременно быть политкорректными и сексуально корректными, и это означало, что они не хотят соблазнять женщин и сладострастно им улыбаться и т. п. и не хотят рассказывать анекдоты о евреях и немцах и о гомосексуалистах. Еще некоторые женщины жаловались на своих начальников, потому что те вели с ними разговоры с эротическим подтекстом или предлагали подвезти до дома, и выражение лица при этом у них было порочное, а одному американскому адвокату пришлось в 1997 году заплатить четыре миллиона штрафа своей секретарше за то, что он насыпал ей в вырез платья шоколадное драже. А в 1998 году некоторые американцы хотели сместить своего президента, который имел некорректные отношения с одной стажеркой и трогал ее за грудь, совал ей в вагину кубинскую трубку, а она делала ему фелляцию, пока он говорил по телефону с представителем правительства и т. п., а американцы между тем бомбили Ирак, и иракцы говорили, что бомбежкой Америка хочет отвлечь внимание от некорректного сексуального поведения своего президента. Европейцы тоже хотели быть политкорректными, но немного менее корректными сексуально, потому что соблазнение женщин имело большую культурную традицию, особенно в романских странах, тогда как Америка была более пуританской. Средняя продолжительность жизни граждан в демократических странах была выше, чем в коммунистических, потому что они чаще ходили к врачу и кушали свежие овощи и т. п., а в коммунистических странах граждане больше курили, потому что не могли понять, что им следует вести здоровый образ жизни и дожить до преклонного возраста, а самая низкая средняя продолжительность жизни была в развивающихся странах, которые назывались странами третьего мира. В развитых странах люди в конце века доживали приблизительно до 78 лет, а меньше всего жили граждане Сьерра-Леоне, которые проживали в среднем 41 год. А социологи говорили, что, согласно всевозможным критериям, лучше всего жить в Канаде и во Франции. (Лучше всего живется в Канаде) Соединенные Штаты были на 18 месте, а Сьерра-Леоне на 187-м. Люди в городах жили дольше, чем в деревне, и произносили в среднем в пять раз больше слов. И врачи утверждали, что при правильном образе жизни и при условии регулярного врачебного осмотра люди могли бы доживать до 110–130 лет, а некоторые считали, что однажды человек станет практически бессмертным, и что общество станет идеальным, когда люди будут умирать только от несчастных случаев и самоубийств. Психологи говорили, что если кто-то хочет дожить до преклонного возраста, то он не должен вспоминать о прошлом и должен смотреть в будущее, потому что погружение в прошлое с точки зрения долгожительства непродуктивно, в то время как будущее полно напряжения, волнения и неизвестных величин, и люди могут представлять себе, как будет выглядеть мир через двадцать или пятьдесят лет, а психиатры говорили, что личные воспоминания все равно не соответствуют реальности, и что манипуляции с объективной реальностью суть защитный механизм человеческой психики, и что если бы у человека не было возможности манипулировать прошлым, то он умирал бы гораздо раньше. Во время первой мировой войны средняя продолжительность жизни в разных странах упала на 10–12 лет, однако в рабочих кругах средняя продолжительность жизни, наоборот, увеличилась, потому что не было безработицы, и рабочие и работницы, чтобы лучше работать для победы, ходили к заводскому врачу и получали талоны на питание. Многие требовали, чтобы в больницах была узаконена эвтаназия, и некоторые лаборатории предлагали людям после смерти спрятать их тело в морозильную камеру и оставить там до тех пор, пока не придумают, как сделать человека бессмертным или пока нельзя будет клонировать человека, потому что тогда можно было клонировать только личиночно-хордовых и водомерок и анкилостом и лягушек и овец и коров и т. п. Клонированием называлась техника, которая позволяла создать из клетки генетическую копию живого организма, и это был один из способов достижения бессмертия.