Борис Арефьев - Солдат Империи

• Название: Солдат Империи
• Автор: Борис Арефьев
• Издательство: Русский путь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-85887-167-4

Желание узнать, откуда «есть пошла» его фамилия, заставило Б. Арефьева обратиться к архивным источникам. Результатом долгих поисков стала история прадеда автора, солдата Русской Императорской армии Ивана Арефьева. Эту историю нельзя назвать сугубо семейной, частной. Автору удалось восстановить кусочек прошлого России в сложный период ведения Кавказской войны. Опираясь на архивные материалы, Б.Арефьев рассказывает читателю, как рекрутировали Ивана в армию, как нес он службу, оставаясь верным присяге, царю и Отечеству.

---

Домбровский ехал в первых санях, Иван – в последних; разрыв с впереди идущими составлял порой две три станции, а иногда из-за нехватки лошадей, готовых в дорогу, отставал Иван на целые сутки.

На седьмой день первые сани, а затем вторые и третьи добрались до станции Курейская, что на правом берегу Лены. Иван со своими солдатами попали туда на восьмой день.

Уже попривыкнув к местным обычаям, попросили они на станции по куску водки и по кругу щей. Морозы стояли такие, что водку действительно оттаивали в тепле.

Следующий раз заночевали в поселке Витимском, что расположился на левом берегу Лены, при впадении в нее притока Витим. Здесь для служивых истопили баню.

Попариться в такой мороз – удовольствие, да и польза ни с чем не сравнимая. Правда, окунаться в снег по обычаю никто не думал: отморозить можно в таком случае не только пальцы…

Еще через неделю пути обоз добрался до станции Каменская, она относилась уже к Олекминскому округу. Мороз крепчал; Рождество встретили здесь, на почтовой станции.

В дороге нечего и думать о том, чтобы соблюдать пост, да и разрешалось по церковным канонам тем, кто в пути, отойти от православных обычаев. Только в сочельник уже в Каменской, все само собой получилось как положено, а до первой звезды и даже при звездном во весь горизонт небе, были еще в дороге.

Разместились наши путешественники в трех домах из пяти, что стояли на берегу. Местные жители по обычаю угостили прибывших моченой пшеницей с медом, потом солдаты как следует подкрепились, а затем уж и на отдых залегли.

Заметил Иван, что ямщики здесь хоть и носят русские фамилии – Козлов, Иванов, Тарасов, а лицом и ростом больше смахивают на якутов, да и по русски говорят некоторые из них так, что с трудом разобрать можно. Объяснялось все, однако, просто: давно в этих краях мужики русские женились на якутках, смешивалась при этом не только кровь, смешивались и языки, обычаи, менялись привычки и традиции, становился иным сам образ жизни таких семей.

Вызывали удивление у солдат и лошади, которых запрягали сибиряки в сани: ростом они были меньше обычного, окрас имели белый или серый и заметно приуставали в пути, если расстояние между станциями превышало двадцать верст…

До Якутска оставалось около девятисот верст; двигались, как и раньше, на северо-восток. Мороз не отпускал никак.

От Каменской до Дельгийской сто пятьдесят верст прошли с пятью сменами лошадей. Последние сани прибыли на станцию только к полуночи. Разделись, до утра успели у горячей печи только сосульки отодрать с бороды и усов и отогреться, а на заре снова пустились в путь.

На вторые сутки прибыли в Олекминск. В городе, основанном более двухсот лет назад, отдыхали сутки; попарились в бане. Отсюда в Иркутск отправил Домбровский почтой рапорт о движении команды.

Последние шестьсот верст прошли за неделю, задержались только в Синской. На станции стояло с десяток крепких рубленых домов, выстроенных прикрепленными к станку (станции) ямщиками; впрочем, такие же дома, с большими русскими печами, прочно сколоченными столами и лавками, видел Иван на всем пути следования.

Сразу после Синской по правому берегу Лены более чем на тридцать верст протянулись скалы – Ленские Cтолбы. Путешественники завидели их издалека, да вот глядеть долго по сторонам не было уже мочи: мерзли, казалось, даже глаза.

Ямщики же, как видно, приспособились к такому климату, отличались выносливостью, да и долголетием выделялись. Видел Иван не раз восьмидесятилетних, крепких еще стариков, которые передали свои обязанности гоньбы по тракту внукам и правнукам, а сами продолжали трудиться по хозяйству.

Десяток станций, что расположены на последнем участке тракта между Синской и Якутском, миновали за двое суток. Оставив позади двести верст, ямщики доставили команду на Якутскую городскую станцию в середине января 1868 года.

На подъезде к месту назначения, когда миновали ряд заснеженных островов, где пролегала санная дорога, увидели солдаты на левом берегу Лены большое село: вдоль колеи и протоптанных в снегу дорожек стояли деревянные дома на высоких фундаментах да юрты. Это и был Якутск.

Якутск к тому времени, после череды изменений своего статуса (назначали его то областным, то вновь уездным городом), стал областным городом, и управлял им гражданский губернатор.

Поставленная Военным ведомством России государственная задача организации новых команд в Восточной Сибири и укрепления уже существующих вступила в завершающую стадию. Принятые организационные меры, решение, в основном, вопросов финансирования передислокации воинского контингента, а главное – подбор людей, и в первую очередь нижних чинов Российской армии, которые исполняли приказ, несмотря ни на какие трудности и препятствия, позволили добиться нужного результата.

Последние обстоятельства убеждают: мы можем гордиться своими предками, верными долгу и присяге.

В Якутске прибывшим сюда воинским чинам предстояло непросто дожидаться остальных солдатских эшелонов, но принять участие в поиске и подготовке для них жилья, решить вопросы снабжения всем необходимым для нормального прохождения здесь дальнейшей службы нижних чинов и офицеров новой команды.

На городской станции разгрузились и пошли, в первую очередь, согреться у жарко горящих печей. Сбросили шинели, сняли шапки, размотали шарфы…

Домбровский позаботился, чтобы всех покормили, при этом с солдатами сел за один стол. Потом узнал дорогу к канцелярии губернатора, позвал с собой Ивана, и вдвоем вышли они на улицу.

Хотя было едва за полдень, при ясном небе солнце быстро уходило за горизонт.

На площади в центре Якутска, неподалеку от большого торгового здания, в одном из домов располагались чиновники губернаторского ведомства, а в другом размещался казачий старшина и его канцелярия, состоявшая, впрочем, как потом оказалось, из одного писаря. Наряд Иркутского казачьего полка в несколько десятков человек нес службу в тех краях уже много лет.

Зашли сначала в присутственное место, здесь увидели сторожа, добросовестно подкармливавшего пихтовыми поленьями две большие печи. В комнате за большим деревянным столом расположился чиновник в меховой душегрейке, из под которой выглядывали воротник и рукава с форменными пуговицами.

Выяснилось, что имел он уже почту из Иркутска о скором прибытии первой партии из команды регулярных войск. К этому, оказалось, он был вполне готов. Чиновник кликнул сторожа и назвал ему дома обывателей, куда следовало определить на жительство и кормление солдат. А «господина офицера рад будет обустроить у себя купец и промышленник Козьма Мезенцев»; находился он сейчас вместе с сыном в верховьях Алдана, «но поручика ждут его сестра и матушка».

Казачьего старшину уже не застали, поэтому вместе со сторожем отправились сразу на станцию.

До темноты развел он на постой солдат, а потом сопроводил офицера в один из немногих в городе каменных домов с обширным подворьем.

Иван с Тимофеем разместились у хозяина по фамилии Назаров. Имел он в лице много примет от своей матери якутки – и по виду широких скул, и по разрезу глаз. На русском при этом говорил вполне сносно, что, как потом выяснилось, здесь бывает далеко не всегда.

3а долгие три последние недели солдаты после бани впервые спали только в исподнем, на вполне удобных лежанках в согретой почти до самого утра избе.

Душой и телом отдыхал Иван после трудного пути. В снежные метели – слава Богу, не частые в декабре и январе – приходилось солдатам толкать сани, увязающие в глубоком снегу, поднимаясь со льда реки к станциям, что располагались на крутом берегу Лены, помогать лошадям на взгорьях. И наоборот, на крутых спусках к реке придерживали они кибитку и лошадь, осторожно сводили вторую, ямщик припрягал ее уже внизу, на льду тракта.

Летом путь этот, по воспоминаниям современников, был еще более трудным и опасным. Вот как описывает те места Дмитрий Васильевич Хитров (к 1868 году он уже более двадцати лет служил священником в Преображенской церкви города Якутска): «Страшно и опасно ехать в этот ледяной край… беспредельные пространства тающих болот и грязей, над которыми кишат комары, оводы…, проливные дожди… опаснее для спутника, чем зимние жестокие морозы. И летом, и зимой в здешних местах много случаев неожиданной смерти. Слава Богу, даровавшему нам силы и крепость к перенесению трудов и хранившему нас невредимыми».

На следующий день повидался Домбровский со старшиной казачьего наряда и передал выписку из приказа по Военному ведомству от сентября 1867 года, что догнала команду в пути.

Один из пунктов этого приказа гласил: «Из существующего …расхода казаков… оставить в своей силе только: от Иркутского полка – 130, от Енисейского – 80 для служебных обязанностей при Окружном Штабе и при местных этапных командах…

Весь остальной затем наряд казаков, получающих содержание от Военного министерства, прекратить, исполнив это немедленно по прибытии в Восточную Сибирь нижних чинов, назначенных на усиление местных команд».