Геннадий Гусаченко - Тигровый перевал

• Название: Тигровый перевал
• Автор: Геннадий Гусаченко
• Жанр: Короткие истории

   Вы открыли интересную познавательную книгу об уссурийской тайге, об охоте и таёжных приключениях. И не отложите в сторону этот небольшой сборник увлекательных рассказов, очерков и сказок, пока не дочитаете его до конца. Автор красочно описывает удивительную природу Дальнего Востока, занимательно рассказывает о жизни егерей и охотников, о повадках диких животных. Он хорошо знает уссурийскую тайгу, где многократно бывал в качестве корреспондента приморской газеты, встречался с промысловиками, тигроловами и прочими любителями таёжной экзотики. Впечатления от этих встреч и легли в основу рассказов, раскрывающих таинственный, прекрасный, неповторимый, но легко ранимый мир. Исследователь Приморья  В.К. Арсеньев уже касался в своих произведениях темы экологии уссурийского края. Но в его время природа не пострадала ещё так сильно от своего "покорителя". И надо отдать должное находчивости автора. Имея перед собой такого предшественника, как В.К. Арсеньев с его замечательными книгами "По уссурийскому краю" и "Дерсу Узала", Геннадий Гусаченко, тем не менее, не побоялся испробовать силы на том же материале, нашёл свою тональность в изображении уссурийской фауны. Точность натуралиста сочетается у него с литературным дарованием, что является главным художественным достоинством книги. Взаимоотношения человека и живой природы автор показывает на примерах захватывающих таёжных происшествий.

   Простота в общении, благородство души, доброта и мужество, любовь к природе - главные черты характера, которыми наделены герои остросюжетных приключенческих рассказов Геннадия Гусаченко. Они не теряют самообладания в опасности, не лишены юмора и романтизма, верны жизненному принципу - бережно относиться к тайге и её обитателям.

---

   Гончарук всё осторожнее продвигался по следу, понимая, что в любой миг может встретиться с убийцей лицом к лицу. И всё-таки опытный следопыт просчитался. Возможно, Макрушин первым заметил преследователя и затаился. А скорее, другое: обрезая след, егерь слишком рано повернул вправо. Среди белых округлых камней, обточенных вешними водами, егерь вздрогнул от вздоха за спиной и резко обернулся. Он успел заметить, как взметнулась рука Макрушина, как зацепилась за ветку над его лысой головой. Невзрачная береёка, чахнущая в русле бывшей речки, каждую весну подмываемая стремительным горным потоком, отвела от Гончарука бандитский удар. Молнией промелькнул нож возле плеча, со звоном отскочил от камня. В ту же секунду егерь упал, перекатился через камни, не ощущая в горячке ушибов. Он кинулся прочь, а сзади гремели выстрелы: один, два, три, четыре... Споткнувшись, Гончарук упал, но только поднял голову, гулкое эхо раскатилось над Змеиным урочищем: пять, шесть, семь, восемь. Всё! Обойма кончилась! Пока перезарядит пистолет - бежать, не медлить ни секунды! Вскоре Иван был уже далеко от места, где лишь из-за оплошности бандита остался жив.

   Поднявшись на гольцы, откуда как на ладони виднелись склоны горного хребта, егерь в изнеможении привалился к гладкой плите. Горели ссадины на лице, тупой болью ныло колено.

   Итак, он обнаружен. Но почему Макрушин, подпустив его близко, метнул нож, а не стал сразу стрелять? Боялся поднимать шум? Или пожалел патрон? Ясно одно: искать преследователя не будет, не захочет терять время. К тому же не знает, сколько человек идут за ним, как вооружены. Наверняка после пальбы бросился бежать. На гольцы карабкаться не станет, значит, по Медвежьему ключу пойдет.

   -- У Гнилой балки сопки сойдутся вплотную. Тропа, зажатая с двух сторон отвесными скалами, уступами вверх пойдет. Там и встретить его...

   Как встретить, Гончарук опять не знал. Для него сейчас было важно одно - преследовать Макрушина, не дать ему уйти.

   -- К вечеру, не раньше, до Гнилой балки доплетётся, -- рассуждал Иван, мысленно проделывая весь путь по Медвежьему ключу рядом с Макрушиным. -- Стало быть, я приду туда раньше.

   Перепрыгивая с камня на камень, Гончарук почти бегом устремился к намеченной цели. Красное солнце уже коснулось горизонта, когда следопыт достиг утёса, под которым обрывался Медвежий ключ. Вершина утёса заканчивалась узким выступом, служащим отстоем для изюбров. Отсюда, с двухсотметровой кручи тропа казалась ниткой, брошенной на дно ущелья. Продолговатым блюдцем блестело озерко, краснел глинистый берег, истоптанный копытами изюбров. Сюда нередко приходят звери напиться воды и погрызть солоноватую землю у родника. А вот показалась внизу чёрная точка. Это идёт тот, кто ради кучки мятых купюр убил человека. Возможно, участковый инспектор милиции застал Макрушина в магазине и поплатился жизнью.

   -- Эх, Сидоркин, -- вздохнул Иван, подыскивая глазами увесистый булыжник. -- Говорил тебе - пей, да ум не пропивай. Не внял совету, подвела тебя выпивка...

   Егерь поднял камень и с усилием швырнул вниз. Потом ещё и ещё. С глухим стуком камни падали, разлетались вдребезги неподалеку от Макрушина.

   -- Бросай пистолет! -- крикнул Иван, стоя на скале во весь рост. Макрушин заметался по ущелью, ища спасения за стволами деревьев. Но и туда долетали камни, каждый из которых мог угодить в бандита. И тогда в ответ послышались выстрелы: один, два, три... Еще два, еще один... Пули с надрывным воем уносились в лиловое вечернее небо, рикошетили о гранит. Сколько патронов осталось у Макрушина? Два? Или больше?

   Чернильная темнота разлилась по ущелью, поглотила маленькую фигурку Макрушина, тропу, обволокла тайгу. Гончарук еще продолжал наугад кидать вниз камни, выкрикивая угрозы в наступающую ночь. Эхо далеко разносило его дикие визги, уханье, истерический хохот и прочие нечеловеческие вопли, наводя жуткий страх на всё живое. Неизвестно, что испытывал в это время Макрушин, но исполнять роль бесноватого пугала Ивану надоело. Прислонив к уху ладонь, он услышал лёгкую осыпь камней в конце ущелья. Поднимается Макрушин по уступам, пытается бежать, испугался камнепада...

   -- Эй, Макрушин-н! -- сложив ладони рупором, что есть мочи крикнул Иван. -- Хана-а тебе-е... Далеко не уйдёшь, тайга большая, не скоро кончится, -- уже тише, осипшим от крика голосом, сказал егерь.

   Ещё засветло он побеспокоился о ночлеге. Наскрёб в расщелину сухих листьев и зарылся в них, подложив под голову рюкзак. В такой берлоге было душно, но зато тепло и безопасно. В полночь егерь проснулся от леденящего душу крика. А может, это ему показалось спросонья? Вокруг стояла тишина. Слышно было, как шеборшит мышка. "Наверно, приснилось", - подумал Гончарук, впадая в глубокий сон. Он вылез из укрытия с первыми лучами солнца, весело заигравшими на капельках росы.

   Осматривая сверху ущелье, Гончарук резал хлеб и сало, не спеша ел, обдумывая план действий. Если Макрушин выбрался на плато, следы его непременно обнаружатся в долине, на мягкой земле. А если взял в темноте правее? Там отвесная скала...

   Перекусив, Иван спустился по северному пологому склону, обошел низом Гнилую балку, но нигде следов Макрушина не обнаружил.

   Неужто всё ещё сидит на плато? -- недоумевал егерь, осторожно, шаг за шагом поднимаясь к вершине. К полудню он достиг утёса и подполз к обрывистому краю. Не без опаски глянул вниз и в ужасе отшатнулся. На россыпи камней он увидел бездыханное тело Макрушина. Спустившись вниз, Иван некоторое время в раздумье взирал на погибшего Макрушина. Из кармана разодранной телогрейки поблескивал воронёной сталью пистолет...

   "Надо же! -- внутренне содрогнулся Иван. -- С такой головокружительной высоты свалился в темноте".

   Он уже не испытывал к нему ненависти, которую вытеснило недоумение: зачем жил человек? Во имя чего погиб?

   К исходу дня Иван добрался до лесовозной дороги, к которой так торопился Макрушин. Остановил попутную машину и поехал в райотдел милиции.

   Только нынче весной Иван Гончарук наткнулся на высохшее русло. Берёзка по-прежнему стояла, выдержав половодье, но теперь оделась в нежно-зелёный наряд из мелких листочков. Иван ласково погладил её по ветке, за которую зацепился нож бандита. После недолгих поисков он разыскал его и положил в рюкзак.

   -- Так вот откуда у тебя этот нож, Мефодьевич! -- воскликнул я, когда мы приехали этим летом в тайгу для заготовки сена косулям. -- Следователь Петров рассказал мне о твоих приключениях.

   -- Ну что ж, рассказал, так рассказал, -- безразличным тоном ответил егерь, налаживая косу. -- Кстати, ты говорил, что нож тебе нравится...

   Иван отстегнул нож от пояса и подал мне.

   -- Дарю как сувенир. Бери, не стесняйся. -- Имей в виду -- ножны я сам сделал...

   Я поблагодарил товарища за подарок, но странное дело! Узнав историю ножа с берестяной рукояткой, я уже не испытывал радости, что обладаю им. На охоту я этот нож не беру. Так и лежит клинок в моем письменном столе. Напоминая о жизни и смерти, о добре и зле.

Утро в кедровом лесу

   Вот уж в самом деле не знаешь, где и что тебя ожидает! Прихожу домой, открываю дверь и вижу: прямо передо мной на полу три медвежонка ползают. Маленькие, каждый с рукавицу овчинную. И всё жмутся друг к другу, урчат недовольно. Я так и ахнул: откуда в моей городской квартире этакое чудо взялось? Взял одного на руки, погладил по мягкой шёрстке, а он и затих, уткнулся мордочкой в полушубок и глаза -- пуговки закрыл. Совсем как щенок, которого только что от мамки отняли. Наверно, принял медвежонок полушубок за лохматый бок медведицы, потому что стал губами причмокивать и всё норовил зарыться в шерсть поглубже.

   -- Не видишь, дитё есть хочет. Те двое поужинали, а этому ещё не досталось, -- отняла у меня жена медвежонка. И соску, натянутую на бутылёк, в рот ему сунула. Медвежонок соску схватил, лапами передними бутылочку зажал, словно боялся, что отнимут. А двое других медвежат под кровать забились, прижались друг к другу. Тот, что был на руках жены, перестал сосать и жалобно заскулил: "э-э, э-э...". Низкий гнусавый голосок его напоминал стон больного старика.

   -- Ещё просит, -- отбирая у медвежонка пустой бутылёк, сказала Людмила. -- Нельзя больше, Мишутка, -- ласково потрепала она лохматого малыша. И радостно улыбнулась:

   -- Кашку варю им манную, кипячёным молоком разбавляю. Пьют, только дай...

   -- Объясни мне, наконец, где ты их взяла? -- не выдержал я.

   -- Хорошенькие, не правда ли? -- продолжала она испытывать моё терпение. И собрав всех троих зверят, уложила их на подстилку в корзину.

   -- Вот эта самая бойкая - Машка. А этот сердитый увалень - Мишка, -- по очереди подносила жена то одного, то другого медвежонка.

   -- Самую маленькую я назвала Мушкой. Но не смотри, что меньше всех - зато обжора и ещё обгонит всех в росте, вот увидишь.