Геннадий Гусаченко - Тигровый перевал

• Название: Тигровый перевал
• Автор: Геннадий Гусаченко
• Жанр: Короткие истории

   Вы открыли интересную познавательную книгу об уссурийской тайге, об охоте и таёжных приключениях. И не отложите в сторону этот небольшой сборник увлекательных рассказов, очерков и сказок, пока не дочитаете его до конца. Автор красочно описывает удивительную природу Дальнего Востока, занимательно рассказывает о жизни егерей и охотников, о повадках диких животных. Он хорошо знает уссурийскую тайгу, где многократно бывал в качестве корреспондента приморской газеты, встречался с промысловиками, тигроловами и прочими любителями таёжной экзотики. Впечатления от этих встреч и легли в основу рассказов, раскрывающих таинственный, прекрасный, неповторимый, но легко ранимый мир. Исследователь Приморья  В.К. Арсеньев уже касался в своих произведениях темы экологии уссурийского края. Но в его время природа не пострадала ещё так сильно от своего "покорителя". И надо отдать должное находчивости автора. Имея перед собой такого предшественника, как В.К. Арсеньев с его замечательными книгами "По уссурийскому краю" и "Дерсу Узала", Геннадий Гусаченко, тем не менее, не побоялся испробовать силы на том же материале, нашёл свою тональность в изображении уссурийской фауны. Точность натуралиста сочетается у него с литературным дарованием, что является главным художественным достоинством книги. Взаимоотношения человека и живой природы автор показывает на примерах захватывающих таёжных происшествий.

   Простота в общении, благородство души, доброта и мужество, любовь к природе - главные черты характера, которыми наделены герои остросюжетных приключенческих рассказов Геннадия Гусаченко. Они не теряют самообладания в опасности, не лишены юмора и романтизма, верны жизненному принципу - бережно относиться к тайге и её обитателям.

---

   -- Подайте, сколько можете, на Мишкины помины.

   Сельчане опускали в прорезь коробки мелкие деньги, удивлялись:

   -- Здоровяк был! Оглоблей не перешибёшь! А супротив "повалихи" не устоял. И одеколон пил, и лак мебельный, и всё ничего.

   -- Сейчас не знаешь, что и пить... "Рояль" нельзя, "Амаретто" нельзя... Водку продают - денатурат, водой разбавленный! Самогон и тот отравой стал!

   В столярке зверопромхоза дед Прокоп доски фугует. Ворчит старый:

   -- Мерку снять в таких случаях полагается...

   Ему объясняют:

   -- Да рази в город уедешь, дед Прокоп? Ты видишь, погода какая?! Метель поднялась, свету белого не видать. Дорогу перемело...

   -- Да, пурга окаянная, не унимается зараза, -- соглашается дед. -- А всё ж мерку с покойника завсегда сымают. Обычай такой...

   -- Сыми, дед мерку с Васьки Зайкова. Он с Мишкой одного росту...

   Накануне директор зверопромхоза Сысоев с трудом дозвонился в райбольницу. Голос дежурного врача как из-под земли:

   -- Что? Плохо слышу... В морге? Хлебников? Ничего не понять... С алкогольным отравлением? Есть один... без документов... Чернявый... Да, усатый. Алло! Алло!

   В трубке затрещало, зашумело. Связь оборвалась.

   -- Да, это он... все приметы сходятся, -- сказал директор. -- Допился!

   Спросить бы у Кольки Панова про Мишку, да тот всё ещё не вернулся. Высокие сугробы намело. Не проехать на машине. Пока бульдозер дорогу не прочистит, Кольке и думать нечего из райцентра выбраться.

   Через неделю стих буран. Ударил мороз трескучий.

   В зверопромхозе за Мишкиным телом снарядили трактор с санями. Поставили на них гроб, пахнущий сосновой смолой. Прикрыли соломой. Заодно дорогу пробить. Не гонять же технику дважды. А Мишке теперь всё равно - в автобусе колотиться или на санях волочиться.

   Поехали. В кабине трактора Иван Лосев и охотник Васька Зайков. Сидят, покуривают. В заднее окошечко искоса поглядывают. Ветерок солому на крышке гроба шевелит. И сами собой руке к бутылке тянутся. Четыре поллитровки начальство выдало. В морг заходить, Мишку в гроб ложить... Не каждый по трезвянке на такое решится...

   Почти до самого райцентра доехали. Вот уже и городок виден вдали. Смотрят - впереди маячит кто-то. Присмотрелись: мужик в серой куртке, в шапке лохматой. Шагает размашисто, руками размахивает.

   -- Никак, Мишка Хлебников пёхом домой чешет, -- хрипло проговорил Васька, вытирая пот со лба.

   -- Шапка е-его... П-походка т-тоже, -- заикаясь, промямлил Иван, проводя рукой по вспотевшим волосам. Оба, не сговариваясь, потянулись к железному ящику под ногами. У Ивана в руке молоток оказался, у Васьки - ключ накидной. Белее мела сидят.

   А Мишка подошёл, увидал своих, деревенских, как ни в чём ни бывало, крикнул:

   -- Здорово, орёлики! Куда вас черти несут по такой дороге? Да ещё в такой дикий мороз?

   -- Так мы...того. За тобой...

   -- Директор послал? Сысоев?

   Иван и Васька переглянулись, всё ещё сжимая железяки в руках, и не зная, что сказать.

   -- Сысоев, кто ж ещё, -- сглотнув, произнёс Васька.

   -- Вот это, я понимаю, забота о кадрах, -- хохотнул Мишка. - Ну, так поворачивайте оглобли!

   -- А ты...где был?

   -- Киосков в райцентре понастроили... А в них пойла разного - море не меряно! Взял пузырь. Только пробку сковырнул - дружок подрулил. Белковали один год вместе. А он пушнину сдал, при деньгах был. Как загудели! Не помню, что было дальше. В вытрезвители очухался. Тут погода не в масть пошла. Запуржило... Автобус не ходит. Пешкодралом пришлось. А мне в зимовье надо. Капканы переставить. Занесло, поди, все...

   Трактор развернулся, Мишка увидел на санях гроб.

   -- Помер кто, что ли?

   -- Так все в деревне о твоей смерти болтают. Будто повалихинской самогонкой ты отравился...

   -- Было дело. Чуть не окочурился. Подмешала карга старая какой-то дряни. Ну, приеду, я ей устрою весёлую жизнь! А гроб, в самом деле, для кого?

   -- Так сказали же - для тебя! Везём, чтоб из морга тебя забрать...

   Мишка пристально уставился на гроб.

   -- Ну и шуточка у вас! Нет, я серьезно, мужики...

   -- Стали бы мы ради смеха тридцать вёрст по тайге тащиться. Да ещё с гробом!

   -- Ну, дела-а... Извините, мужики, я здесь ни причём, не хотел я...

   -- Да, ладно, с кем не бывает... Чего теперь с ним делать? -- кивнул Васька на гроб. -- Расколотить и выбросить? Или сгодится кому...

   -- Назад везите, -- со смешком сказал Мишка.-- Себе заберу. Мыши у меня мешки с мукой поточили. Поставлю в кладовку - заместо ларя будет.

   -- Во даёт, -- покачал головой Васька.

   Мишка похлопал по крышке гроба, засмеялся:

   -- Плотно сделан. Надёжно. Не иначе, дед Прокоп смастерил?

   -- Его работа. Постарался для тебя... А ты чего трясёшься весь, как в лихорадке? Замёрз?

   -- Знобит с похмела... Сушняк давит... Нет ли чего?

   Васька вытащил из-под сиденья начатую бутылку, подал Мишке.

   -- Держи, покойник! Накати за своё воскресенье из мёртвых. А мы - за твоё! Сто лет проживёшь, Хлеб!

   Шутка понравилась. Дружно расхохотались, чувствуя облегчение. Иван и Васька налили себе по полному стакану, выпили. Мишка с жадностью опорожнил в рот остальное. Отбросил бутылку в кусты, притопнул ногой.

   -- Эх, гармошечку бы сейчас!

   -- Залазь в кабину, плясун...

   У Мишки лицо раскраснелось. Распахнул куртку.

   -- Не-е. Я и так взмок весь, пока брёл в снегу по колено. Да опять в кабине жариться. В ящике своём полежу, отдохну малость.

   Мишка бросил в гроб пучок соломы под голову, завалился в него.

   -- Во даёт! -- заржал Васька, глядя как Мишка удобно сложил руки на груди.

   -- Во хохма будет, когда привезём его в Завьялово!

   -- Наливай! -- сказал Иван.

   -- А я что делаю?! -- смеясь, ответил Васька, распечатывая новую бутылку. Обернулся в окошко, пробормотал:

   -- Нет, ты глянь на этого хохмача! Нашёл местечко для отдыха! Ну, даёт!

   Мишка, разморенный ходьбой и водкой, скоро захрапел. Сани дернулись, встряхнули солому на гробу, понеслись по рытвинам и ухабам.

   Уже в сумерках трактор остановился у дома охотника Хлебникова. Остроухая лайка проворно заскочила на сани, обнюхала на Мишке одежду со столь знакомым ей запахом тайги. Тихо заскулила.

   В кабине, съехав с сиденья, пьяно насвистывал носом Васька Зайков. Иван Лосев тяжело спрыгнул с гусеницы трактора, упал на обочину. Что-то бормоча, поднялся, подошёл, шатаясь, к саням.

   -- Вставай, Хлеб, приехали... Слышь, Хлеб?

   Мишка не шевельнулся. Лицо его, присыпанное снежной крупой, посинело от мороза, и мелкие колючие снежинки, опускаясь на него, уже не таяли.

Объяснение

   Скажите Борису Кугоколо, что он браконьер, обидится.

   -- Ну, какой я браконьер? Белок, рябчиков, уток и прочую живность мелкую не стреляю. Соболя, колонка и другую пушнину не промышляю. Ну, лося завалю одного в зиму и на целый год... Что же, мне с голоду помирать, что ли? Зарплату уже полгода не платят... Семейные в города поубегали, а мне куда податься? Здешний я, и тайга моя кормилица... Так рази я браконьер?

   Вечером пришёл к нему мастер лесопильного цеха Крутиков. Спрашивает:

   -- Ты чего сегодня на работу не вышел?

   Борис печку растапливал. Стружки подложил под поленья, поджёг. Огонь быстро охватил смолистые дрова, и он закрыл топку, неприветливо глянул на вошедшего.

   -- Тебе-то что?

   -- Как что? Лесовозы приехали, а пилорама стоит, древесины нет... Вот, и объясни, почему не явился в цех?

   -- Встал утром, смотрю - вороны летят. Каркают, торопятся за сопку...

   Крутиков знал привычку пилорамщика на любой вопрос отвечать издалека, с подходом и дотошными подробностями. За то в леспромхозе Бориса называли "Кугоколо - вокруг да около".

   -- Я ему про пилораму, а он мне про каких-то ворон... Что к чему? Какое отношение они имеют к твоему прогулу?

   -- Очень даже прямое... Вороны зачем летели? Мяса поклевать! Не иначе сохатого охотники добыли, тушу разделывали, на снегу накровянили... Так?

   -- Допустим...

   -- Ну, вот, а говоришь, какое они имеют отношение к пилораме...

   -- Слушай, Кугоколо, вокруг да около... Мозги мне не пудри. Или сейчас ступай на работу, или я напишу докладную директору.

   -- Писать кляузы ты мастер... Передай директору, что я болт забил на пилораму, и на тебя, Крутиков. Даром работать, дураков нет. Понял?

   Мастер глазами заморгал. Не ожидал такого ответа от пилорамщика, всегда весёлого и бесшабашного.

   -- Ты с начальством вась-вась, тебе зарплату вовремя. А мне уже полгода бухгалтерия одни квитки расчётные выдаёт. Что, прикажешь есть их вместо хлеба?

   -- Так бы и сказал. А то про ворон начал...

   -- Так ведь где охотники, там и вороны. Вот я и подумал: "Чем они лучше меня? Возьму ружьё, добуду лося и всю зиму ноги в потолок... А на столе шашлык, котлеты, пельмени", -- мечтательно протянул Борис.