Клара Лучко - Я - счастливый человек

• Название: Я - счастливый человек
• Автор: Клара Лучко
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5–9697–0153–Х

Книга мемуаров народной артистки СССР Клары Степановны Лучко (1925–2005), названной Международным биографическим центром Кембриджа (Англия) «Женщиной тысячелетия», — это яркий, эмоциональный рассказ о ее жизни, о людях, которых она знала и любила, о работе в кинематографе, о замечательных режиссерах и актерах – С. Герасимове, И. Пырьеве, В. Пудовкине, И. Хейфице, Т. Лиозновой, С. Юткевиче, Л. Орловой, Н. Крючкове, Е. Урбанском, И. Смоктуновском, Л. Быкове, о встречах с мировыми знаменитостями – Дж. Неру, П. Пикассо, Ф. Леже… «Ах, как хочется иногда, чтобы время остановилось!» — восклицает К.Лучко на первых страницах. И ей удалось это сделать в своих воспоминаниях.

---

— Мне что-то плохо, хочется прилечь. Я съела свекольник…

— Да, в нем было много уксуса.

Дали таблетки – никакого облегчения я не почувствовала. Конечно, надо было срочно вызвать «скорую» и ехать в больницу. Терпеть боль было невозможно. Я подозвала режиссера.

— Если вы хотите доснять мою сцену, — сказала я, — то снимайте: через час я уже вообще не смогу ничего сделать.

А сцена такая – ссора на даче у Пети. Драматическая сцена, когда тетя Маруся заявила, что уходит…

Сейчас последует команда «Мотор!». А я чувствую, что и слова сказать не могу. Не могу сделать даже несколько шагов и вообще плохо представляю, что происходит вокруг. Все как бы в тумане.

Звучит команда «Мотор!», и я иду – ровно, не шатаясь, продираюсь через кусты…

«Стоп!» – и я чуть ли не теряю сознание. А мне надо возвращаться на второй дубль. Как я добрела, не знаю. Не помню. В каком-то забытьи становлюсь на место.

«Мотор!» – и я опять снимаюсь.

Это трудно понять.

Я еле добралась до гостиницы. Пришлось вызвать «скорую». Она доставила меня в больницу. Сопровождал меня директор группы, прихватив мой чемодан. Мол, врачи посмотрят, что-нибудь дадут, чтобы стало легче, и я уеду в Москву.

В больнице что-то долго обсуждали, взяли анализ крови…

Директор спрашивает:

— Скоро она освободится? У нее вот-вот поезд…

Женщина-хирург строго на него посмотрела.

— Какой билет? Какой поезд? Актриса такой же человек, как и все. Она больна. У нее серьезное воспаление. Вы должны поехать на вокзал, сдать билет. Приходите завтра. Мы еще не знаем, что с ней. И потому она останется здесь.

Так я осталась в больничной палате. И не на один день. Часто ко мне приходили из группы, спрашивали, как здоровье, когда меня выпишут.

— Мы тут недалеко снимаем. Совсем недалеко. Может, вы через несколько дней сможете сниматься.

Директору было совершенно все равно: болеешь-не болеешь. Надо план выполнять. А вдруг я скажу: «Да-да, я снимусь и вернусь в больницу». С актерами это бывает. Но я была не в состоянии это сделать.

Дали телеграмму в группу «Возвращения Будулая».

Как только меня выписали из ленинградской больницы, в тот же день привезли на съемочную площадку. Я снималась до позднего вечера и потом меня проводили на «Красную стрелу».

Утром я приехала в Москву, а вечером того же дня выехала на Дон.

Там уже все знали, что мне нужна строжайшая диета – только каша несоленая и отварное мясо, тоже без соли. Утром в мой гостиничный номер постучала дежурная.

— Клара Степановна, мы вам сварили кашу.

На следующий день снимали сцену у ворот военной части. В перерыве я присела на скамейку, пью чай из термоса.

Подходит солдат:

— Клара Степановна, мы приглашаем вас в столовую, пообедать.

— Но мне ничего есть нельзя…

— Мы специально для вас сделали диетическое блюдо.

Казарменный повар выварил кусок мяса, перемолол в мясорубке и приготовил фрикадельки с гречневой кашей.

Мне составили щадящий график съемок, я его выполнила и уехала в Москву. И тут же раздался звонок из Ленинграда из киногруппы фильма «Тетя Маруся».

— Клара Степановна, мы купили вам путевку в лучший санаторий в Сестрорецке. Вы будете там жить, питаться, и мы вас будем возить на съемки.

А снимали за пятьдесят километров от санатория. Утром мне готовили специальный диетический завтрак, а обед я брала с собой в термосе. Так я и ездила на съемки из санатория – каждый день две недели подряд…

В фильме «Цыган» есть сцена, когда Ваня говорит мне: «Да чего его искать, Будулая… Вон он, недалеко от нас живет. В сторожке, на острове». Я побежала к Дону, прыгнула в лодку и гребу…

Была весна. Талая вода еще не сошла. Дон разлился. Вода холодная, течение быстрое, там и здесь крутятся воронки… Опасно.

Меня, конечно, успокоили… Прибудет катер с матросами, которые в случае чего отбуксируют лодку назад, против течения, будут дежурить за кадром. И если, не дай Бог, лодка перевернется, они моментально меня спасут.

Но, как и всегда, проходит час, второй, третий, солнце движется по небосводу, скоро нельзя будет снимать. А нет ни катера, ни «скорой помощи».

Я собралась с духом и заявляю перед группой:

— Дорогие друзья, я вынуждена сделать заявление. Плавать я не умею, грести тоже не умею. Но, тем не менее, я прошу, давайте снимать, потому что солнце уходит.

Все согласились, пропустив мимо ушей, что я не умею ни плавать, ни грести, и начали готовиться к съемке.

И вот я первый раз в жизни сажусь за весла. Да еще в пору весеннего разлива Дона. Мне показали, как надо придержать одно весло, а другим грести, чтобы повернуть лодку и пристать к берегу.

Я поняла: плыть по течению – легко, но против течения куда как сложнее. Да еще держать ровную линию… Но я думала только о том, что нужно точно приплыть к тому месту, где стоит камера, вытащить лодку на берег и – бежать в гору…

Сняли два дубля, а от третьего отказались. Только потом режиссер признался, что очень боялся каких-либо неожиданностей.

Вот если бы меня сейчас спросили: «Можешь сесть в лодку и грести?» – «Да никогда в жизни. Никогда!»

Но магическое слово «Мотор!» заставляет сделать то, на что никогда бы ни прежде, ни потом не решилась.

Читает ли собака сценарий?

В кино есть много загадок, необъяснимых и таинственных. Есть особая энергетика. Например, воля режиссера, его творческие устремления, какая-то особая аура энтузиазма, которая передается всей съемочной группе. Возможно, это творческий азарт, да и только.

Но все-таки тайна есть. И не только для актеров. Я не раз замечала, что даже животные, участвующие в съемках, и те порой ведут себя так, будто им известно заранее, что надо делать.

У меня особые отношения с собаками. Я уже рассказывала о Джульбарсе, которого в детстве перед войной я отдала служить на границу. Благодаря ему я впервые попала в Москву, и кто знает, может быть, и он в какой-то степени определил мою будущую судьбу.

Мне нравятся собаки всякие. В маленьких тоже есть своя прелесть. Их можно, например, как ребенка, взять на руки, прижать к себе, почувствовать живое тепло. Большая собака внушает уважение, маленькая – нежность. У меня одно время была болоночка. Тогда как раз в космос полетели Белка и Стрелка, поэтому и свою собаку мы назвали Стрелкой. Удивительно доброе, милое домашнее существо. До сих пор не представляю, у кого могла подняться на нее рука или, вероятнее всего, нога. Но однажды во время прогулки Стрелку кто-то сильно ударил, она болела, развилась опухоль… Словом, она погибла. Мы очень переживали и боялись брать новую собаку.

Но все-таки взяли, и это уже не от нас зависело. Дочь купила на Птичьем рынке щенка японского хина, назвала Джекки. Дом у нас огромный, как город. Джекки, по-моему, был знаком всем. Это была личность! Если кто-нибудь в семье, я например, делал что-то, с его точки зрения, плохое, он вставал на задние лапы, шел на провинившегося, грозно выпучив глаза, и ругался. Насколько я понимаю, нецензурно.

Он любил нас подразнить. Гуляли мы с ним всегда без поводка. Вот он спокойно идет домой. Доходим до ступенек, ведущих к подъезду, — тут он оборачивается, смотрит в глаза нахальным взглядом и бегом возвращается во двор. Гуляет «сам по себе», гордо и независимо.

Правда, однажды привычка озорничать чуть не стоила ему жизни. В тот раз гулял с ним муж. А дом наш стоит на набережной Москвы-реки. И как раз что-то ремонтировали, разобрали часть парапета. Джекки, как обычно, решил «пошугить»: опрометью кинулся бежать – и прыгнул прямо в Москву-реку. Он барахтался в черной от мазута воде, пытался взобраться по крутому каменному откосу и снова сползал вниз. Собралась толпа, все переживали, и никто не знал, что же делать. Откуда ни возьмись, подошел молодой человек. Он сориентировался мгновенно. Обвязав себя под мышками веревкой, которую оставили у парапета рабочие, попросил мужчин подержать ее, а сам спустился за собакой. Когда он поднялся с Джекки, муж просто не знал, как его благодарить. Но молодой человек даже не стал называть свое имя: развязал веревку, отряхнул с одежды грязь и ушел.

Джекки, после того как я его «выстирала» в ванной порошком, начал как ни в чем не бывало носиться по квартире. Неунывающее было существо!

Когда мы ездили на дачу, Джекки любил спать у мужа на шее – как меховой воротник…

Потом, снова «в наследство» от дочки, мы получили красавца Кузю. Это было уже довольно давно – внук еще учился в школе. Дочери позвонила знакомая и сказала: «Если вы хотите собаку, немедленно приезжайте туда, где держат отловленных животных. Там сидит потрясающе красивый сеттер, если вы его не возьмете, он погибнет». Оксана приехала, видит: действительно, в грязной клетке среди множества собак сидит огненно-красный сеттер с грустными-грустными глазами. Она попросила его выпустить. Собака посмотрела на дочь, потом подошла и положила ей голову на колено. Естественно, она сеттера забрала домой. Вымыли, обсушили, накормили.