Роман Глушков - Каратель богов

• Название: Каратель богов
• Автор: Роман Глушков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57099-7

Это было пострашнее Чернобыльской катастрофы. На этот раз грохнуло сразу в пяти местах. От Соснового бора под Питером до института Курчатова в Москве, от Новосибирского академгородка до Казантипа. Одновременные взрывы чудовищной мощности положили начало кошмарному Пятизонью…

«В шпионской войне нет запрещенных приемов!» – таков девиз военно-разведывательного Ведомства, втайне следящего за нелегальным научным проектом «Исгор», который окопался в Пятизонье. Одна проблема: его создателей финансирует и охраняет ЦРУ, которое близко не подпускает к «Исгору» конкурентов. Командир Ведомственной опергруппы под псевдонимом Трюфель проявляет незаурядное мастерство, чтобы вывести из игры могучего врага и отобрать у него уникальные, имеющие громадное стратегическое значение технологии. Ситуацию осложняет то, что ЦРУ знает о присутствии в Зоне оперативников Ведомства. Но это не останавливает Трюфеля, и он вступает с американской разведкой в жестокую тактическую игру, где победить сумеет лишь тот, кто быстро стреляет и еще быстрее думает…

---

Итак, сегодня меня звали Цефон, и внешне я не отличался от того праведника, которого вчера утром подстрелил у Барьера Астат. Вид у меня был грязный и потрепанный, а на распухшей левой половине лица красовалось несколько ссадин, синяков и один глубокий свежий шрам, залепленный хирургическим клеем из походной аптечки. Разумеется, никакого грима – все самое что ни на есть натуральное. Можно сказать, ручная выделка; плод совместного творчества двух мастеров этого дела – Астата и Вектора. Первый обработал мне физиономию металлическим наручнем от доспехов, а второй подправил результат его труда с помощью ножа. За тем, чтобы Дьякон убедился: я действительно побывал в серьезной передряге, о какой мне предстояло ему вскорости рассказать.

Глянув после этого на себя в зеркало, я лишь обреченно вздохнул. И утешился мыслью, что при следующей смене личины я избавлюсь от всех телесных повреждений. Если, конечно, не заполучу к тому времени новые, уже несовместимые с жизнью, и не выйду из игры самым досадным образом – вперед ногами.

Я знал о Цефоне немного. Он не был рядовым сектантом, о чем косвенно свидетельствовал сам факт наличия у нас его досье, составленного моим предшественником. Цефон принадлежал к той категории праведников, которых Дьякон выделял из своей паствы за особые заслуги и позволял называться его учениками. В переводе на язык армейской субординации Цефон считался в секте кем-то вроде командира взвода. В досье также говорилось, что пророк Пламенного Креста благосклонен к этому ученику настолько, что позволяет ему высказывать вслух свое мнение касательно политики Дьякона. В мини-компе воскрешенного мной мертвеца обнаружилась его переписка с другими учениками, в которой он просил их помочь ему уговорить Учителя провести кое-какие реформы. А конкретно: децентрализовать власть и создать несколько филиалов секты по всему Пятизонью. Возглавить их должны были, естественно, Цефон и подобные ему Дьяконовы любимчики.

Выступили ли они со своим рацпредложением, и если да, то что ответил им Дьякон, память трофейного мини-компа умалчивала. Однако я взял себе на заметку: раз Цефон без опаски обсуждал с собратьями довольно смелые политические прожекты, не боясь, что кто-то на него донесет, значит, он продолжал числиться у Дьякона на хорошем счету. А голосовые записи, которые ученик-реформатор оставлял себе в виде памяток на будущее, позволили мне определить его манеру речи и настроить в процессе редупликации аутентичный тембр голоса.

В последние месяцы чистильщики преследовали секту не слишком рьяно. И Дьякон осмелел настолько, что снова перебрался в свою штаб-квартиру, откуда его периодически изгоняли: в церковь Неопалимая Купина. Я приблизился к ней за час до рассвета и был остановлен дежурившими у ее стен часовыми. Смоделированный мною голос Цефона не вызвал у встретивших меня праведников подозрений. Внешность – вроде бы тоже. Хотя по их прохладному приему я смекнул, что рядовая братия относится к этому любимчику пророка без особой симпатии. И хорошо. Это значит, мне не придется балагурить здесь с каждым встречным и поперечным, рискуя проколоться на незнании каких-либо деталей Цефоновой биографии.

Я не намеревался болтаться по лагерю, разбитому рядом с церковью, на месте бывшего парка, и двинул прямиком к ней, нигде не задерживаясь. И все равно весть о моем прибытии меня опередила. Видимо, часовым был дан приказ доложить об этом Дьякону немедля, что они и сделали через Мю-фон сразу, как только меня пропустили. Я еще пересекал лагерь, а Учитель уже встречал меня, стоя в открытых церковных воротах со скрещенными на груди руками. Его кряжистая, полноватая фигура, озаренная сзади бледным светом десятков свечей, выглядела бы не так солидно, сойди он с крыльца на землю. Но он не сделал этого, и я, а также все, кто наблюдал за нами в столь ранний час, взирали на пророка подобающим образом – снизу вверх. И вдобавок гадали, в каком настроении он пробудился и какая участь меня вот-вот постигнет.

Являясь по сути клиническим психопатом, Дьякон был совершенно непредсказуем. И за его, казалось бы, внешним спокойствием в любой момент могла последовать вспышка ярости. Я приближался к этому человеку с ощущением, будто подносил факел к открытой пороховой бочке. Несмотря на мою осторожность и кропотливую подготовительную работу, в нашем общении с пророком всегда могла возникнуть шальная искра, которая сведет на нет все мои тактические замыслы. И с высокой вероятностью прикончит меня прямо на месте.

– Прости, Учитель!.. – Я не стал дожидаться, когда Дьякон заговорит со мной, и, пав перед крыльцом на колени, пополз вверх уже на четвереньках. – Прости и будь милосердным! Позволь мне прежде все тебе объяснить!..

– Две недели назад ты говорил мне те же самые слова, Цефон! – промолвил глава секты, укоризненно покачав головой. – И вот опять ты меня подвел! Второй раз подряд! И второй раз имеешь наглость взывать ко мне о милосердии!

Плохое начало. Я понятия не имел о том, что Цефон уже имел несчастье провиниться перед Учителем, и вдобавок совсем недавно. Это осложняло ситуацию даже для избранного ученика. Лишь тот факт, что меня не разоружили и не взяли под стражу, позволял надеяться, что пророк не планировал подвергать меня излишне суровому наказанию.

– …Однако, разумеется, я тебя выслушаю, – продолжал он, не проявляя пока явных признаков злобы. – Ибо разве справедливо вершить суд, даже не выведав, что помешало рабу божьему вновь исполнить возложенную на него миссию… Встань, Цефон! Идем внутрь, побеседуем о твоем проступке с глазу на глаз.

И, повернувшись ко мне спиной, степенной походкой возвратился в церковь. Я покосился исподлобья на следящих за мной сектантов, после чего поднялся с колен и безропотно последовал за Учителем в пропахшую ладаном его излюбленную обитель.

Внутри Неопалимой Купины присутствовали еще трое сектантов, которые, судя по их усталому виду, справляли здесь всенощную службу. По всем признакам – дежурную, поскольку Дьякон, чье лицо было заспанным, в ней участия явно не принимал. Его кабинет и опочивальня находились, видимо, за церковными кулисами – в ризнице или где-то еще, – но беседовать со мной он предпочел в главном храмовом зале. Приказав служителям удалиться, Учитель подозвал меня к начертанному на стене огромному распятью – центральному изображению среди здешних граффити, коими праведники расписали изнутри всю церковь, не дотянувшись разве что до ее сводов. И расписали, надо отдать им должное, весьма талантливо. С учетом, естественно, своих специфических представлений о вере. Так, к примеру, никаких мадонн с младенцами и пухлых амуров с арфами тут не наблюдалось в помине. Зато хватало ярких, выписанных с нарочитой натуралистичностью сцен из Откровения, где все меченосные ангелы носили доспехи исключительно черного цвета с нанесенными на них оранжевыми огненными крестами.

Само распятье также заметно отличалось от канонического. Христос на нем имел мускулистую фигуру атлета, а крест, на котором он висел, был объят пламенем, да таким жарким, как будто горящую древесину предварительно облили бензином. Лицо припекаемого сзади Спасителя было искажено гримасой дикой боли, а рот открыт в немом, обращенном к небесам вопле. Что, безусловно, придавало картине драматизма, но также расходилось с привычным образом кроткого великомученика.

Опустившись на колени и велев мне сделать то же самое по левую руку от него, Дьякон перекрестился и, не сводя взгляда с распятья, повелел:

– Поклянись пред ликом Пламенного Иисуса-воителя, мой нерадивый ученик, что поведаешь мне о своих прегрешениях все без утайки.

– Клянусь тебе, Учитель, пред ликом Пламенного Иисуса-воителя в том, что… – также осенив себя крестным знамением, немедля отозвался я. И слово в слово повторил за пророком все, что он сейчас сказал.

– Хорошо, – заключил тот. – А теперь рассказывай – я весь внимание…

Даже являйся я на самом деле верующим, Спасителю было бы трудно уличить меня в неискренности. Фактически я поведал о вчерашней стычке в карьере правду. Ту, что Цефон видел собственными глазами до того, как погиб. Я показал даже след от пули, что вскользь задела мне наплечник и сбила меня с ног. После этого документальная часть моей истории плавно перетекла в область художественного вымысла. Но такого, какой вполне мог оказаться истиной, кайся сейчас перед Дьяконом настоящий ученик, если бы он и впрямь выжил и унес от нас ноги.

Дырки от пули, что угодила Цефону в живот и убила его, на моем надеваемом под доспехи комбинезоне не было, так как я снял его с другого трупа. Согласно моей легенде, упав после касательного попадания в наплечник, я стукнулся со всего маху головой о камень, после чего отключился. Я – ненадолго, а вот мой Мю-фон, похоже, навсегда. И когда я пришел в себя, меня уже обыскивал один из напавших на нас головорезов, который опрометчиво счел меня мертвецом. Не дав ему опомниться и схватить «карташ», я сцепился с мародером врукопашную. Он полоснул меня по лицу ножом, но я все же изловчился и вырубил его подвернувшимся под руку камнем. А затем рванул наутек, потому что к нам уже спешили приятели оглушенного мной ублюдка.