Сабрина Джеффрис - Шалун в ее постели

• Название: Шалун в ее постели
• Автор: Сабрина Джеффрис
• Издательство: Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40672-0, 978-5-226-04835-7

---

Он негромко рассмеялся.

— А знаешь, как меня называют в игорных домах Лондона?

— Наглецом?

Джаррет хмыкнул и ответил:

— Нет, Королем пикета. Я практически не проигрываю.

Аннабел отворила дверь. Переступив порог, она заявила:

— В таком случае мы не в равном положении. Предложить именно пикет — это с твоей стороны не по-джентльменски.

— Что, ж, согласен, — ответил он, закрывая за собой дверь. — Но я в данном случае вовсе не пытаюсь быть джентльменом.

Взяв кремний, Джаррет зажег свечу и вставил ее в подсвечник. Когда же Аннабел сняла свой шерстяной плащ, он едва сдержал возглас восхищения. На ней было все то же вечернее платье, которое так поразило его на вечере в ратуше.

— А может, нам следует уравнять наши шансы и выбрать какую-нибудь другую игру? — спросила Аннабел неожиданно. — Если тебя не устраивает вист в две руки, то можно сыграть в ирландский вист, как предлагал твой друг Мастерс. Вряд ли эта игра сильно отличается от обычного виста. Только объясни мне, пожалуйста, правила. Не сомневаюсь, что я быстро освою ирландский вист.

Джаррет язвительно, рассмеялся:

— О, с удовольствием объясню! — Он вдруг схватил Аннабел за бедра и привлек к себе, так что она тотчас ощутила его стремительно нарастающее возбуждение. — Вот что такое ирландский вист, моя дорогая. — Он сделал несколько резких движений бедрами, — Так валет берет туза, понимаешь?

Он рассчитывал смутить Аннабел, но ему это не удалось. Пожав плечами, она пробормотала:

— Что-то не понимаю… Конечно, с «валетом» все более или менее ясно, а вот…

— Пиковый туз, — это проститутка на жаргоне, — объяснил Джаррет. — Имеется в виду треугольник темных волос у женщины между ног. Таким образом, получается, что валет берет туза.

Аннабел оттолкнула его и с отвращением в голосе прошептала:

— А почему «ирландский» вист?

Джаррет пожал плечами:

— Понятия не имею. Возможно, потому, что мы, англичане, обвиняем ирландцев во всех грехах. «Ирландские корни», к примеру, означают мужские половые органы, а «ирландская зубная боль» — мужское возбуждение.

Джентльмен никогда не стал бы рассказывать подобные вещи даме благородного воспитания, но сегодня Джаррет не чувствовал себя джентльменом. Он думал, что Аннабел ударит его за грубость… и даже отчасти надеялся на это.

Но она с усмешкой проговорила:

— Боже, какие же вы, мужчины, дети… Это вы так развлекаетесь, когда рядом нет женщин? Придумываете столь пикантные термины? Пиковый туз — надо же!..

Джаррет тоже усмехнулся:

— Совершенно верно! Развлекаемся, придумывая термины. А также изобретаем способы, как добраться до этого самого туза.

Тут на щеках ее наконец-то вспыхнул румянец, и она, резко отвернувшись, направилась к камину.

— Нужно развести огонь. У меня не было времени переодеться, а здесь довольно прохладно.

— Что ж, разведем, — пробормотал Джаррет, когда она наклонилась к каминной решетке. — Тут и впрямь прохладно. А ведь тебе придется снять даже и это платье, не могу этого дождаться. Весь вечер представлял, как это будет происходить.

Аннабел замерла на несколько мгновений. Потом, взглянув на него через плечо, спросила:

— Не слишком ли ты уверен в себе?

— Я всегда в себе уверен.

Тут она вдруг выпрямилась и, посмотрев ему в глаза, тихо проговорила:

— Наверное, ты теперь считаешь меня шлюхой.

Джаррет смутился.

— Почему ты так решила?

— Ну, потому что я… В общем, из-за Руперта.

— Одна ночь страсти с «настоящей любовью» — за это женщину едва ли можно назвать шлюхой.

— Тогда почему же твое отношение ко мне так резко изменилось? Почему ты ведешь себя так грубо и позволяешь себе говорить мне… столь шокирующие вещи?

Потому что он хотел, чтобы она почувствовала то же, что почувствовал он, узнав о ее лжи. Ведь оказалось, что эта прелестница всего лишь играла с ним, чтобы получить желаемое.

— Шокирующие вещи? — переспросил Джаррет. — Но ты ведь сама заговорила об ирландском висте, не так ли?

— Дело вовсе не в этом. — Она покачала головой. — Просто ты сейчас такой холодный, такой злой…

Боль, прозвучавшая в ее голосе, еще больше смутила Джаррета. Но он по-прежнему не мог обуздать свой гнев.

— А ты разве не понимаешь, почему я стал такой? Ведь ты лгала мне…

— Если бы не лгала, ты бы сюда не приехал. Я сделала то, что должна была сделать.

— И сейчас делаешь тоже, — констатировал он ледяным голосом.

Она с вызовом вскинула подбородок:

— Да, делаю то, что должна.

— А я-то думал, что ты…

— Невинная и целомудренная девственница?

— Нет, я не об этом. Я думал, ты честная.

Глаза ее гневно сверкнули.

— Я честная, черт побери! Ты понял?!

— Торговать своим телом ради спасения пивоварни брата — это называется быть честной?

— Ты первый предложил такую ставку. Неужели забыл?

— Но ты ее приняла. А сегодня сама предложила то же самое. — Он медленно приблизился к ней. — И это наводит меня на мысль о том, что все наши поцелуи и ласки… Ты пыталась таким образом заманить меня в сети, не так ли?

Она отшатнулась от него с выражением ужаса на лице.

— Значит, ты считаешь, что я… Ты и впрямь думаешь, что я… Ты не в своем уме! Неужели трудно было понять, что я действительно тебя желала? Женщина не может сымитировать такое…

Джаррет почувствовал некоторое удовлетворение, однако все-таки проворчал:

— Как раз это женщины прекрасно умеют имитировать.

Аннабел на секунду замерла. Потом в растерянности пробормотала:

— Но… каким образом?

Джаррет невольно усмехнулся. Похоже, эта женщина была замечательной актрисой. Или же… Или же ничего не смыслила в будуарных делах, хотя и имела близость со своим героическим Рупертом. Но если так…

Он внимательно посмотрел на нее.

— Ты что, действительно не знаешь?

Она в раздражении передернула плечами.

— Я знаю одно: инициатором всех наших поцелуев был ты. Для женщины, пытавшейся «заманить тебя в сети», я вела себя довольно сдержанно, не так ли?

На это Джаррету нечего было возразить. Следовало признать, что она действительно не пыталась его соблазнить. И если бы она захотела, то, наверное, давно бы попыталась заманить его в свою постель, чтобы потом заставить жениться. Немного поросячьей крови, немного притворства, — и он бы не догадался, что она не девственница.

Но Аннабел вела себя совсем иначе. После их ласк в сарае она, напротив, попыталась от него отстраниться.

— Что касается честности, — продолжила она, все больше распаляясь, — то эту роскошь не каждый может себе позволить, милорд. Но откуда вам об этом знать у себя в Лондоне, где вы проводите время в пьянстве и азартных играх, совершенно не думая о тех, кому причиняете зло?..

— Причиняю зло?! Пьянствую?! — Он снова вскипел. — В отличие от твоего братца я знаю свою меру! Знаю во всем!

Она издевательски рассмеялась.

— Неужели во всем?! Тогда что же ты здесь делаешь?!

Ее слова оказались ударом ниже пояса. Действительно, то он тут делал? Если он и впрямь считал ее хладнокровной интриганкой, то почему же все еще хотел переспать с ней?

Вероятно, потому, что в глубине души не верил, что Аннабел — хладнокровная интриганка. Во всяком случае, не хотел в это верить. И в то же время он чувствовал, что по-прежнему восхищается этой женщиной. Восхищается ею и страстно ее желает. Да, он все знал и понимал, однако не хотел себе в этом признаться. И наверное, именно это больше всего его раздражало.

Собравшись с духом, Джаррет проговорил:

— Туше, Аннабел, не кричи. Я здесь потому… — Он судорожно сглотнул. — Потому, что от желания у меня помутился разум. Но скажи мне, а что здесь делаешь ты?

Аннабел уставилась на него в изумлении. Было очевидно, что такого вопроса она не ожидала.

У нее расширились глаза.

— Неужели не понимаешь? — проговорила она с некоторым раздражением. — Ведь все ясно… Я хочу, чтобы ты помог нам.

— И это так важно для тебя, что ты готова даже продать свое тело?

Она побледнела.

— Я вовсе не продаю свое тело. Наш с тобой договор — это сделка. И я надеюсь выиграть.

— Да, конечно… Но ведь можешь и проиграть.

— Это неизбежный риск.

Джаррет промолчал. И на это ему тоже нечего было возразить.

Аннабел нашла еще несколько свечей и зажгла их от уже горевшей. Потом подошла к большому столу, поставила свечи в подсвечники и села за стол напротив стула, стоявшего спинкой к окну.

Джаррет нахмурился:

— Очень умно е твоей стороны, Аннабел. — Он передвинул стул. — Ведь это окно ничуть не хуже зеркала, верно? Поэтому вынужден произвести небольшую перестановку, не возражаешь? — Не дожидаясь ответа, он еще дальше отодвинул стул, так что теперь у него за спиной не было окна.